Холодный дом (с иллюстрациями)

– Ага, значит, вы не можете за него поручиться? – спрашивает мистер Джордж и едва слышно заканчивает свой вопрос словами: «Подлый старый лжец!»

– Любезный друг мой, ведь на него положиться нельзя. Я бы не решился ему довериться. Он требует, чтобы соглашение выполнялось неукоснительно, любезный друг мой.

– Требует, черт бы его побрал, – говорит мистер Джордж.

Чарли приносит поднос с трубкой, маленькой пачкой табаку и грогом, и мистер Джордж спрашивает ее:

– А ты что тут делаешь? Больно уж ты непохожа на здешних обитателей.

– Я хожу к ним на работу, сэр, – отвечает Чарли.

Осторожно сняв с девочки шляпу, кавалерист (если только он действительно служит или служил в кавалерии) гладит Чарли по головке, едва прикасаясь к ней сильной рукой.

– Ты украшаешь этот дом – придаешь ему здоровья. А то ведь тут не хватает молодости, как не хватает свежего воздуха.

Он отпускает ее, закуривает трубку и пьет за здоровье «приятеля мистера Смоллуида в Сити», каковой представляет собою единственную выдумку, созданную воображением уважаемого старого джентльмена.

– Значит, по-вашему, он способен жестоко прижать меня, а?

– По-моему, способен… боюсь, что так. Я знаю, что так он уже поступал раз двадцать, – опрометчиво говорит дедушка Смоллуид.

Опрометчиво потому, что его оцепеневшая дражайшая половина, некоторое время дремавшая у огня, мгновенно встрепенулась и затараторила:

– Двадцать тысяч фунтов, двадцать двадцатифунтовых бумажек в денежной шкатулке, двадцать гиней, двадцать миллионов по двадцати процентов, двадцать…

Но тут ее внезапно прерывает летящая подушка, которую посетитель, ошарашенный новизной этого своеобразного эксперимента, ловит в тот самый миг, когда она, как всегда, уже чуть было не придавила старуху.

– Дура зловредная! Скорпион… зловредный скорпион! Жаба разомлевшая! Трещотка, болтунья, ведьма на помеле, сжечь тебя давно пора! – задыхается старик, распростертый в кресле. – Любезный друг, встряхните меня немножко!

Изумленный мистер Джордж переводит глаза с одного на другую, а выслушав просьбу, хватает своего почтенного знакомца за шиворот и легко, словно куклу, сажает его прямо, раздумывая, по-видимому: «Уж не вытрясти ли из старца всякую возможность швыряться подушками и не стряхнуть ли его в могилу?» Поборов искушение, он все же так трясет старика, что голова у того мотается, как у балаганного арлекина, потом ловко сажает его в кресло и столь резким движением поправляет на нем ермолку, что старик после этого добрую минуту моргает глазами.

– О господи! – вздыхает мистер Смоллуид. – Довольно! Благодарю вас, любезный друг, довольно. Ох, боже мой, не продохнуть! О господи!

Мистер Смоллуид бормочет все это, явно побаиваясь своего любезного друга, который все еще маячит перед ним и кажется ему еще более крупным, чем раньше.

Однако устрашающее видение постепенно оседает на свой стул и глубоко затягивается табачным дымом, утешая себя следующими философскими размышлениями вслух:

– Вы, пожалуй, правы, что соблюдаете условие со своим приятелем в Сити, почтенный, – ведь его имя начинается с буквы «Ч».

– Вы что-то сказали, мистер Джордж? – спрашивает старик.

Кавалерист, мотнув головой, наклоняется вперед, держа трубку в правой руке, и, облокотившись на правое колено, другую руку кладет на левое, по-военному отставив левый локоть, затем снова подносит трубку ко рту. Покуривая, он серьезно и внимательно смотрит на мистера Смоллуида, время от времени разгоняя клубы дыма, чтобы лучше видеть старика.

– Мне думается, – говорит он, чуть меняя позу, чтобы плавным округлым движением поднести стакан к губам, – что я единственный из живых людей (да и мертвых тоже), кому удалось заставить вас потратить деньги на трубку.

– Пожалуй! – соглашается старик. – Сказать правду, я никого не приглашаю в гости, мистер Джордж, и никого не угощаю. Не могу себе этого позволить. Но раз уж вы, хоть и вежливо, настояли на трубке…

– Дело не в том, сколько она стоит, – это мелочь. Просто мне пришла блажь вытянуть из вас хоть это. Получить хоть что-нибудь за свои деньги.

– Ха! Вы предусмотрительны, сэр, вы предусмотрительны! – восклицает дедушка Смоллуид, потирая ноги.

– Очень. И всегда был. – Пых! – Вот вам неоспоримое доказательство моей предусмотрительности – я нашел дорогу сюда. – Пых! – И еще одно – я сделался тем, кем являюсь теперь. – Пых! – Я славлюсь своей предусмотрительностью, – говорит мистер Джордж, спокойно продолжая курить. – Она-то меня и вывела в люди.

– Не унывайте, сэр. Вы еще можете выйти в люди.

Мистер Джордж смеется и делает глоток.

– Может быть, у вас есть родственники, которые согласятся уплатить этот должок, – спрашивает дедушка Смоллуид, и в глазах его зажигаются огоньки, – а может, среди них найдутся два-три кредитоспособных человека, которые поручатся за вас так, чтобы я мог уговорить своего приятеля в Сити дать вам новый заем? Мой приятель в Сити удовольствуется двумя кредитоспособными поручителями. Неужели у вас нет таких родственников, мистер Джордж?

Продолжая курить, мистер Джордж отвечает на это с невозмутимым видом:

– Ежели бы они и были, я все равно не стал бы их беспокоить. В юности я и так причинил немало беспокойства своей родне. Может быть, это и хорошо, когда блудный сын, в лучшие свои годы только прожигавший жизнь, наконец раскаивается, возвращается к порядочным людям, которые не могли им гордиться, и живет на их счет; но это не в моем духе. Если уж ты ушел из дому, то, по-моему, лучший вид покаяния – держаться подальше от своих.

– Но естественная привязанность, мистер Джордж? – возражает дедушка Смоллуид.

– К двум кредитоспособным поручителям, а? – говорит мистер Джордж, покачивая головой и спокойно покуривая. – Нет. Это тоже не в моем духе.

Дедушка Смоллуид, после того как его в последний раз встряхнули, мало-помалу соскальзывал с кресла, а теперь превратился в узел тряпья, из которого раздается голос, зовущий Джуди. Эта гурия появляется, привычно встряхивает его, и старец приказывает ей остаться в комнате, ибо он, по-видимому, остерегается докучать гостю просьбами о помощи.

– Да! – начинает приведенный в порядок дедушка Смоллуид. – Если бы вам удалось разыскать капитана, мистер Джордж, – это бы вас поставило на ноги. Помните, как вы в первый раз пришли сюда, прочитав наши объявления в газетах, – когда я говорю «наши», я имею в виду объявления моего приятеля в Сити и еще двух-трех человек, которые таким же образом помещают свои капиталы и так со мной дружны, что изредка помогают мне в моей нужде, – вот если бы вы тогда услужили нам, мистер Джордж, это поставило бы вас на ноги.