Холодный дом

– И больше того – она виновница нынешнего торжества, так что мы должны ее занимать! – восклицает мистер Джордж. – Вот поглядите, какую брошечку я принес. Вещица, конечно, пустяковая, так просто – на память. А больше в ней ничего хорошего нет, миссис Бегнет.

Мистер Джордж вынимает свой подарок, и младшие члены семейства встречают его восторженными прыжками и хлопаньем в ладоши, а мистер Бегнет благоговейным восхищением.

– Старуха! – говорит мистер Бегнет. – Скажи ему мое мнение о ней.

– Чудо как хороша, Джордж! – восклицает миссис Бегнет. – Такой красивой вещи я в жизни не видывала!

– Прекрасно, – соглашается мистер Бегнет. – Мое мнение!

– Она такая хорошенькая, Джордж, – говорит миссис Бегнет, вытянув руку, в которой держит подарок, и поворачивая брошку во все стороны, – что для меня она слишком уж красива!

– Плохо! – возражает мистер Бегнет. – Не мое мнение!

– Но так ли, этак ли, спасибо вам сто тысяч раз, старый друг, – говорит миссис Бегнет, протянув руку Джорджу, и глаза ее блестят от удовольствия, – и хоть я иной раз и обходилась с вами как сварливая солдатка, Джордж, на самом-то деле мы с вами такие закадычные друзья, каких во всем свете не сыщешь. А теперь, если хотите, Джордж, сами приколите ее на счастье.

Дети теснятся вокруг, желая лучше видеть, как Джордж прикалывает к лифу миссис Бегнет свой подарок, а мистер Бегнет смотрит поверх головы Вулиджа, чтобы тоже увидеть это, – смотрит с таким деревянно-степенным и в то же время ребячески-милым интересом, что миссис Бегнет не может удержаться от легкого смеха и говорит:

– Ах, Дуб, Дуб, вот уж бесценный старикан!

Но кавалеристу не удается приколоть брошь. Рука его дрожит, он волнуется и роняет свой подарок.

– Ну и ну! – говорит он, подхватив его на лету и озираясь по сторонам. – До того расстроился, что не могу справиться с таким пустяком!

Миссис Бегнет, придя к заключению, что для подобного случая нет лучшего лекарства, чем трубка, мигом сама прикалывает брошку и, усадив кавалериста в его привычном уютном уголке, приносит мужчинам трубки.

– Если и трубка вас не подбодрит, Джордж, – говорит она, – посмотрите разок-другой вот сюда – на свой подарочек, а уж оба-то средства вместе обязательно подействуют.

– Да вас и одной хватит, чтобы меня подбодрить, – отзывается Джордж, – я это прекрасно знаю, миссис Бегнет… Ну, теперь расскажу вам, почему да отчего у меня столько огорчений накопилось. Возьмите хоть этого несчастного мальчишку. Невесело было видеть, как он умирает, зная, что ничем ему не поможешь.

– Что вы говорите, Джордж? Вы же помогли ему. Вы его приютили.

– Да, этим я ему помог, но ведь это пустяк. Я хочу сказать, миссис Бегнет, что он умирал, так ничему и не научившись, – только и умел, что отличать правую руку от левой. Ну, а тут уж помогать было поздно.

– Ах, бедняжка! – восклицает миссис Бегнет.

– И вот, – продолжает кавалерист, все еще не зажигая трубки и проводя тяжелой рукой по волосам, – тут невольно приходит на память Гридли. С ним тоже вышло плохо, хоть и по-другому. Так что оба они сливаются в твоих мыслях с бессердечным старым негодяем, что преследовал их обоих. А как подумаешь об этом ржавом карабине, что торчит в своем углу, такой жесткий, бесчувственный, равнодушный ко всему на свете, так прямо дрожь пробирает и кровь горит в жилах, уверяю вас.

– Мой вам совет, – говорит миссис Бегнет, – зажгите-ка вы трубочку, и пусть у вас горит она, а не кровь. Так-то лучше будет – и спокойней, и уютней, да и для здоровья полезней.

– Правильно, – соглашается кавалерист, – так я и сделаю.

Да, так он и делает, правда не утратив своей негодующей серьезности, которая производит сильное впечатление на юных Бегнетов и даже побуждает мистера Бегнета ненадолго отложить церемонию тоста за здоровье миссис Бегнет – тоста, который Бегнет в такие дни всегда провозглашает сам, произнося речь, образцовую по сжатости. Но молодые девицы уже составили напиток, который мистер Бегнет привык называть «смесью», а трубка Джорджа уже рдеет, поэтому мистер Бегнет, наконец, считает своим долгом произнести главный тост праздничного вечера. Он обращается к собравшемуся обществу в следующих выражениях:

– Джордж. Вулидж. Квебек, Мальта. Сегодня день ее рождения. Сделайте хоть целый дневной переход. Другой такой не найдете. Пьем за ее здоровье!

Все с энтузиазмом выпили, и миссис Бегнет произносит благодарственную речь, еще более краткую. Этот перл красноречия сводится к четырем словам: «А я за ваше!», причем «старуха» сопровождает его кивком в сторону каждого из присутствующих поочередно и умеренным глотком «смеси». Но на сей раз она заключает церемонию неожиданным восклицанием: «Кто-то пришел!»

Кто-то действительно пришел, – к великому удивлению маленького общества, – и уже заглянул в дверь. Это человек с острыми глазами, живой, проницательный, и он сразу ловит все устремленные на него взгляды, каждый в отдельности и все вместе, с такой ловкостью, которая обличает в нем незаурядного человека.

– Джордж, – говорит он с легким поклоном, – как вы себя чувствуете?

– Э, да это Баккет! – восклицает мистер Джордж.

– Он самый, – отзывается Баккет, войдя и закрыв за собой дверь. – А я, знаете ли, проходил тут по улице и случайно остановился взглянуть на музыкальные инструменты в витрине, – одному моему приятелю нужна подержанная виолончель с хорошим звуком – гляжу, целая компания веселится, и показалось мне, будто в углу сидите вы; так и есть – не ошибся. Ну, Джордж, как делишки? Идут довольно гладко? А ваши, тетушка? А ваши, хозяин? Бог мой! – восклицает мистер Баккет, раскрыв объятия, – да тут и деточки имеются! Только подсуньте мне малыша, и можете сделать со мной все что угодно. Ну-ка, поцелуйте-ка меня, крошечки вы мои! Незачем и спрашивать, кто ваши родители. В жизни не видывал такого сходства!

Завоевав всеобщее расположение, мистер Баккет садится рядом с мистером Джорджем и усаживает к себе на колени Квебек и Мальту.

– Ах вы мои прелестные милашки, – говорит мистер Банкет, – поцелуйте-ка меня еще разок; а больше мне ничего не нужно. Господь с вами, до чего ж у вас здоровый вид! А по скольку лет вашим девочкам, тетушка? Одной восемь, а другой десять, я так думаю.

– Вы почти угадали, сэр, – говорит миссис Бегнет.

– Я всегда угадываю, – отвечает мистер Баккет, – потому что до смерти люблю ребят. У одного моего приятеля девятнадцать человек детей, тетушка, и все от одной матери, а сама она до сих пор свежая и румяная, как Заря. Не такая красавица, как вы, но вроде вас, могу поклясться! А это как называется, душечка? – продолжает мистер Баккет, ущипнув Мальту за щечку. – Это персик, вот что это такое. Ну что за девочка! А как насчет твоего папы? Как думаешь, милочка, удастся папе подыскать подержанную виолончель с хорошим звуком для приятеля мистера Баккета? Моя фамилия Баккет. Смешная, правда? [174]

174

Смешная, правда? – Баккет (bucket) – по-английски ведро.

Эти любезные речи окончательно завоевывают сердца всего семейства. Миссис Бегнет, позабыв, какой сегодня день, своими руками набивает трубку, потом наливает стакан мистеру Баккету и радушно потчует его. Такого приятного человека она с радостью приняла бы когда угодно и говорит ему, что особенно рада видеть его сегодня вечером, потому что он друг Джорджа, а Джордж нынче прямо сам не свой – чем-то расстроен.

– Сам не свой? Расстроен? – восклицает мистер Баккет. – Что вы говорите! А в чем дело, Джордж? Ни за что не поверю, что вы расстроены. С чего бы вам расстраиваться? Впрочем, может, вас что-нибудь волнует, а?

– Ничего особенного, – отвечает Джордж.

– И я думаю, что нет, – поддакивает мистер Баккет. – Ну, что вас может волновать, а? Разве этих малюточек что-нибудь волнует, а? Понятно, нет; зато они сами скоро будут волновать каких-нибудь молодых людей и уж, конечно, приведут их в расстройство чувств. Я не очень-то хороший пророк, но это я вам предсказываю, тетушка.

Миссис Бегнет, совершенно плененная, выражает надежду, что у мистера Баккета есть дети.

– В том-то и горе, тетушка! – говорит мистер Баккет. – Вы не поверите: нет у меня детей. Жена да жилица – вот и вся моя семья. Миссис Баккет не меньше меня любит ребят и так же хотела бы иметь своих, но… нету. Так вот все и получается в жизни. Мирские блага распределены не поровну, но роптать не надо. Какой у вас уютный дворик, тетушка! Из этого дворика есть выход, а?