Холодный мадригал Селены

Дорога началась с наглухо закрытых огромных ворот, которые закрывали нужный нам тоннель ведущий вниз. Ворота были двустворчатыми и судя по всему раздвигались горизонтально. Размерами они были где-то десять на десять метров и никаких кнопок, замков, рычагов, штурвалов и прочих кремальер не наблюдалось. И в компьютере местной Караулки, тоже была тишина. Я запустил паука техобслуживания… их в наборе нового тягача было два и в инструкции они числились, как «Диагносты». Они были крупнее обычных пауков-разведчиков, но в отличии от них не несли никакого вооружения, но имели очень толстую шкуру и были набиты профилактической исследовательской аппаратурой. Хотя их инструментарий вполне мог сойти за оружие, один лазерный сварочный аппарат с дополнительными функциями резака чего стоил. Конечно можно было вынести ворота деструктором, но в архивах Уровня упоминалось о некоей опасности когда существовавшей по ту сторону ворот. Опасность носила название «Черные колпачки» и судя по всему была некоей формой жизни существовавшей в, недрах Луны, еще до начала монтажа на ней Станции. Более точная информация отсутствовала и хотя последний контакт с «колпачками» был несколько сот лет назад, я решил таки проявить здоровую паранойю. Пока пауки-диагносты исследовали ворота, я развернул «Дракона» носом к воротам и ввелдеструктор в режим металл-органика и положил палец на гашетку. Мои верные паучки ползали по стене и двери битый час, но нашли, сначала замаскированный лючок к пульту управления воротами, а затем и поломку… был поврежден кабель ведущий к управлению кремальерами ворот, которые были и замком и оборудованием управления в одном флаконе.

Со стороны внешней пещеры, к бронекабелю был пробит ход и бронекабель был перерезан. В районе повреждения, на экранах диагностов прорисовывался силуэт похожий на колпак, но к счастью, абсолютно неживой и лишенный какой либо энергии. Подтянулись мои мелкие ремонтники и еще через час ворота со скрипом стали втягиваться в скальный массив и я нажал на гашетку, ибо в открывшемся помещении с высокими сводами, напротив входа, застыл неправдоподобно правильный строй черных бронеколпаков на гусеничном ходу, хорошо хоть небольших и что было совсем хорошо, не подающих признаков жизни. Я включил деструктор в режим металл и уничтожил этот непонятный легион, а оставшиеся пластиковые детали выжег огнеметом (был на моем новом Драконе и такой прибамбас). Ну а учитывая, что делать нам тут было нечего мы тронулись в путь.

Этот тоннель был чист, аккуратен и выполнен в высоком хайтек стиле… При проезде по участкам тоннеля, его стены, пол и потолок вспыхивали всеми цветами радуги, ну а через сотню километров начался совсем цирк или вернее калейдоскоп… На стенах вспыхивали огромные видеопанели, причем они не оставались на месте, а какое-то время сопровождали нас, дабы можно было повнимательнее было рассмотреть эти живые картинки, а там было что посмотреть…

Панорамы фантастических городов, яркие природные пейзажи, всевозможные виданные и невиданные существа, например куча детишек катающихся на спине динозавра, или арена стадиона, на которой играли тремя мячами в футбол трехглазые зеленокожые дылды. Был еще водный стадион, где бассейне окруженном трибунами а ля Колизей, носились друг за другом красавицы топлес на гидроциклах. Высокие горы с заснеженными вершинами, над которыми висели странные монгольфьеры, и прочие панорамы неведомых Миров. Это судя по всему была галактика создателей станции. Этот калейдоскоп продолжался пару сотен километров, а потом тоннель закончился огромной пещерой в которой обнаружился целый город, хотя по карте, эта пещера была пустой…

Глава 38

Черный город

Этот город производил странное впечатление… он казался и жилым, и не жилым одновременно. На улицах горели фонари, в некоторых окнах был свет, но нигде не было ни живой органики, ни работающей техники, кроме полностью автоматизированной электростанции.

На улицах и площадях были видны следы боев, в виде бесчисленных черепов, обломков пластика рядом с ними и подбитой техники напоминающей по типу наш тягач. Судя по всему их деструкторы работали в бою в режиме «металл».

У местной электростанции был соответствующий искин. Аватара данного искина представляла собой некоего гнома-электрика в стиле стимпанк. Этот искин и рассказал нам своеобразную историю этого города…

Данное поселение обнаружили техники монтирующие периферию Станции. Это была лаборатория изгоев, которые занимались экспериментами с робототехникой и они создали те самые «Черные колпаки», причем жители города именно так называли и себя. Это была некая секта технократов, одержимая идеей мира Техно, естественно под своим руководством. Но когда они создали армию технических воинов, то роботы, не мудрствуя лукаво вырезали своих хозяев, а потом попытались начать экспансию, но когда в их аккумуляторах кончились заряды, они впали в спячку. Но тут на этот город наткнулась пара техников Станции, которые состояли в романтических отношениях не одобрявшихся их семьями, так сказать Лунные Монтеки и Капулетти. У них были друзья с такими же проблемами (у цивилизации строителей Станции, были очень сложные сословные отношения и правила). Молодежь устроила себе тут секретное поселение, а учитывая, что все они были технари, проблем с оборудованием не было, они даже искин для электростанции надыбали, ну и сваяли очень неплохие Каптерку и Караулку. Но тяга к экспериментам сыграла с ребятами плохую шутку, они оживили Черных колпаков и роботы сразу же принялись за геноцид. У технарей были тягачи с деструкторами и они приняли бой, но все в нем сложили головы. Оставшиеся целыми Черные колпаки, ушли в рейд и не вернулись (видимо это и был уничтоженный нами обесточенный отряд у «колхозных» ворот). А потом свершилась Катастрофа и искин на сотни лет остался в одиночестве, поддерживая электросети города. Перед самой катастрофой к нему приползли на перезарядку несколько Колпаков, но учитывая то, что они теперь в реестре искина числились, как враждебные формы, он их попросту коротнул в процессе зарядки. Благодаря этому мы с Мей смогли наконец ознакомится с устройством этих пресловутых Колпаков, а устройство было страшненьким… На гусеничном шасси под стальным шлемом пребывала самая натуральная голова профессора Доуэля*, вмонтированная в модуль жизнеобеспечения, учитывая то, что внешность этих кадавров была лишена индивидуальности, было ясно, что это плоды некоего инкубатора, который мы и нашли на окраине города, в лабораторном комплексе. Мы задержались тут на три дня, для того, что бы методично выжечь всю местную научно-техническую базу. Я решил оставить тут только жилую часть, электростанцию и Каптерку с Караулкой. Каптерка кстати была полностью укомплектована согласно знаменитой Сталинской книге «О вкусной и здоровой пище» 1952года. Особенно меня поразил банкетный стол прямо с картинки (под стазисом конечно). Мы за ним обедали и ужинали все эти дни. Ну и деликатесов на свой камбуз прихватили и досыпали энергетических капсул от щедрот искина. Нет у нас конечно был хороший запас оных, но как говаривал старшина Тарасюк из моей прошлой жизни — «Назвать обойму лишней, это преступление»

Ну и снова мы отправлялись в поход.

«Голова профессора Доуэля»* — научно-фантастический роман советского писателя-фантаста Александра Беляева. По сюжету, парижский профессор-хирург Керн, в глубокой тайне проводит успешные работы по оживлению человеческой головы.

Глава 39

Музыкальная шкатулка

В Каптерке Черного города, помимо сталинских деликатесов, в разделе кухонных аксессуаров, был шкаф с акустическими музыкальными модулями, заряженными советскими песнями, что меня уже почти не удивило… Безусловно, создатели Станции повернуты на истории моей Земли и в частности на Советском периоде. Что интересно, советские песни тут были те же, что и у нас в двадцатых-тридцатых годах и местные китайские товарищи эти песни вельми уважали. Мей раскопала в фонотеке «Слушай товарищ» и самозабвенно подпевала ей по русски и тут я не удержался и пропев…

'Белой акации гроздья душистые

Вновь аромата полны,

Вновь разливается песнь соловьиная

В тихом сиянии чудной луны!'

выдал ей историю этой песни…

Вещь называлась «Известный цыганский романс», а авторы ее были неизвестны.

Романс стал безмерно популярным, и пели его самые знаменитые певцы и певицы того времени: В. Панина, Н. Северский и другие. И естественно, повсеместно звучали эти слова с граммофонов и патефонов.

Но тут грянула Гражданская война и мирный романс, стал негласным гимном воюющих сторон.

Белая акация армии Деникина звучала так и про рабочих, как вы понимаете, там упоминалось глухо:

'Слышали деды — война началася,

Бросай свое дело, в поход собирайся.

Мы смело в бой пойдём за Русь Святую

И как один прольём кровь молодую…'

В РККА это звучало естественно иначе…

'Слушай, рабочий, война началася:

Бросай своё дело, в поход собирайся!

Смело мы в бой пойдём за власть Советов

И как один умрём в борьбе за это…'

Мистика Истории — лирический любовный романс стал одновременно маршем Белой армии и Красной Армии, лиризмом отнюдь не грешивших.

Такая вот получилась белогвардейско-красногвардейская песня, с разными словами, но одной душой. Не правда, что когда грохочут пушки, музы молчат. На окровавленной траве полей сражений, белые цветы хорошей музыки, отнюдь не редкость.

Бедная Мей аж всплакнула, а Остапа, как говорится понесло…

Я нашел в фонотеке Полюшко-поле, а потом рассказал своей подруге-меломанке о том, что автор этой песни Лев Книппер, до 1920 года служил в Белой армии и весьма распространенная среди белоказаков «Партизанская песня», приписывается именно ему…

' Полюшко-поле,

Полюшко, широко поле.

Едут по полю партизаны

С красными бандитами сражаться

Едут, поедут

Тихо запевают песню

Про свою казачью славну долю

О России-матушке кручинясь…'.

Ну и увесистой изюминкой на торте разочарований, стала информация о том, что «Легко на сердце от песни весёлой», это и вовсе мексиканская народная песня.

Воистину правы были Соломон и Эклезиаст, на тему того, что Многие знания, многие печали.

Но под конец, я всё-таки малость развеселил Мей, рассказав про то, что гимном у немецких парашютистов, стала русская народная песня «Из за острова на стрежень». " Пластинка с этой песней попалась на глаза генералу Курту Штуденту, создателю и командующему ВДВ Рейха. Генерал как раз раздумывал над гимном для своих войск, у немцев это всегда имело большую важность и тут вдруг эта мелодия. И в 1940 году, появился «Марш немецких парашютистов» (Fallschirmjager — «Abgeschmiert aus 100 Metern».

Глава 40

Полустанок мира демиургоа

Дальше нас ожидал длинный путь без изысков, редкие ремонтные посты оставшиеся от строителей тоннеля, но с обязательным помещением с жизнеобеспечением и продуктовой кладовкой под стазисом. Посты и свет в тоннеле запитывались от главного реактора и судя по всему, тут были какие то непонятные беспроводные технологии ибо никаких силовых кабелей нам не встречалось. Некоторые посты несли следы борьбы и были разгромлены и разграблены, на некоторых были следы неудачного взлома. Увы, искинов этим точкам было не положено и компьютеры были простейшие, то есть не ведущие хронику событий. Во всех местах боев, присутствовали обломки ремонтных роботов, остатки уже знакомых двухголовых костяков обслуги и обломки странных черных скелетов. Но какой либо внешней агрессии или чужого присутствия мы по дороге не наблюдали, хотя бдительности не теряли. Я высылал вперед двойные дозоры…двух маленьких пауков в дальний передовой дозор и большого со свитой из трех маленьких в качестве основного дозора. И дозоры выдали неожиданную информацию…