Холодный викинг

Руби лукаво улыбнулась.

— Хочу сделать Торку чизбургер на ужин и пахлаву на десерт.

— После того как он так с тобой обошелся, собираешься кормить его? — покачала головой Ауд, показывая на синяки.

— Собираюсь победить его добротой, — решительно поджала губы Руби.

— Даже боюсь спросить, для чего тебе ткани.

— Собираюсь сшить точную копию того, что однажды подарил мне муж. Он купил это в известном магазине прежде, чем я начала свое дело.

Руби многозначительно закатила глаза.

— Это черная с кружевами грация, без бретелек, с лифчиком на косточках, подхватывающих грудь, и с разрезами по бокам.

Ауд, открыв рот, потрясенно смотрела на Руби, начиная понимать, что та задумала.

ГЛАВА 14

Кладовая Дара оказалась настоящей сокровищницей. Там лежали гобелены, прекрасные шелка и бархаты, драгоценности, ковры, серебряные и золотые предметы. Руби подавила ненужные желания и выбрала только самое необходимое — черный шелк и кружева, нитки и иглу, отрезы синего, желтого, красного и белого шелка для белья Ауд и обмена, необходимого, чтобы выполнить следующую часть плана.

Наконец в углу, за слоновыми бивнями, она отыскала китовый ус для лифа грации и, уже собираясь уходить, заметила отрез красивой темно-синей шерсти, точного оттенка глаз Торка. Она представила длинный плащ с вышивкой по краям, возможно в виде молнии, и с сожалением отошла от мягкой ткани. Руки уже оттягивали выбранные предметы. Не стоит испытывать великодушие Ауд.

Но та понимающе улыбнулась:

— Для Торка?

Руби кивнула.

— Почему же ты остановилась? — ехидно осведомилась Ауд, вручая ей шерсть.

Руби быстро обняла женщину и отправилась в деревню. Сегодня она не успеет приготовить обед, потому что нужно заказать кое-что у столяра и сапожника. У обоих были молодые жены, которые умирали от желания получить самое простое белье и заставили мужей сделать заказ в невероятно короткое время, чтобы они смогли надеть обновки. Задача Руби оказались тем более трудной, что у нее не было бумаги и пришлось рисовать палочкой на земле.

На обратном пути она заставила Виджи зайти в маленький сад, где раньше заметила спелые персики, и, сорвав несколько самых сочных плодов, вымыла их в ручье, уложила в круглую корзину, выпрошенную на кухне, и велела Элле отнести фрукты в комнату Торка. Та, конечно, разворчалась:

— Лучше бы ты послала ему корзину вишен, да покислее!

Руби попросила разрешения у Ауд сделать выкройки на ее столе, поскольку стол в башенной комнате был совсем маленьким, а освещение плохим. Она работала до сумерек, а потом пошла готовиться к ужину. Виджи кипел от злости, поскольку был вынужден повсюду следовать за ней. Руби не видела Торка весь день и не слишком хотела встретиться с ним сейчас. Пусть его гнев немного остынет.

Но Торк был вне себя от бешенства, и окружающие заметили это. Он едва не убил деда только за то, что Дар спросил, чем кончилась вчерашняя встреча с Руби, ранил Селика в руку во время тренировки, сломал копье и даже в гневе отметил, что никто не хотел возвращаться вместе с ним в замок. Войдя во двор, Торк подозвал Тайкира и велел принести полотенце и мыло к пруду.

— Пора начать уроки плавания, которые я обещал.

Лицо Тайкира осветилось радостью. Будь он собакой, возможно, завилял бы хвостом. И все потому, виновато думал Торк, что он выказал сыну какое-то внимание.

Кровь Тора! Я не должен чувствовать себя виноватым из-за мальчиков, иначе не смогу оставить их!

Прежде чем выйти со двора, он позвал Эйрика. Мальчик едва не подпрыгнул от счастья.

— Эйрик, ты хвастаешься, что хорошо плаваешь. Пойдем с нами. Посмотрим, какая из тебя рыба.

Эйрик растянул рот до ушей в радостной улыбке. Сердце Торка подскочило.

Нет, нужно немедленно отправляться в Джомсборг!

Но он чертовски устал притворяться. Пусть люди думают что хотят, видя, как он взял двух маленьких сирот поплавать в пруду.

Торк прекрасно провел время с сыновьями, хотя был убежден, что позже пожалеет об этом. Слишком много незнакомых воинов собралось в крепости, каждый из которых мог обо всем донести сводному брату Торка, Ивару, или саксам.

Торк повернулся спиной к мальчикам, прежде чем войти в воду, потому что хотел скрыть доказательство неистового желания. Он почти весь день находился в этом состоянии, и все из-за соблазнительной девчонки, постоянно занимавшей его мысли.

Девственница! О Фрейя, кто мог заподозрить такое! Только не он! У нее рот опытной шлюхи и все повадки женщины, привыкшей к весу мужского тела. А истории насчет мужа и детей! И все это ложь! Подумать только, поддался на ее хитрости, посчитал, что она отличается от других обманщиц! Ну что ж, это уже неважно. Он вскоре покинет Нортумбрию.

— Это правда, что ты хочешь стать приемышем при саксонском дворе? — спросил Торк Эйрика на обратном пути. Мальчик покраснел.

— Она не имела права говорить тебе.

— Но это правда?

Поколебавшись, Эйрик кивнул.

— Да. Для викингов в Нортумбрии настают трудные времена. Нужно знать обычаи саксов, чтобы победить их или жить с ними в мире.

Торк было поражен тем, что десятилетний мальчик может так связно выражать свои мысли, но прежде чем успел сказать ему это, вмешался Тайкир:

— Нет, уж лучше сражаться с ними до конца! Мы должны стать лучшими воинами, чем они.

Он вспыхнул от смущения, видя удивленные взгляды отца и брата.

— Значит, Руби была права. Ты хочешь стать джомсвикингом.

Малыш кивнул.

— Да, и обязательно им стану.

Поднявшись к себе, Торк еще раз хорошенько вытерся полотенцем, но тут заметил корзину с персиками на столе. Он съел один, пока снимал тунику и набедренную повязку. И съел второй, одеваясь и причесываясь, а потом побрился перед металлическим зеркалом, рассудив, что еще успеет отпустить бороду на корабле. На суше он любил быть гладковыбритым.

Торк потянулся к третьему персику, напомнив себе поблагодарить бабушку, но в этот момент заметил на дне корзинки один, помятый и потерявший цвет. Неужели отравлен? Нет, намеренно изуродован, чтобы привлечь его внимание. Под персиком лежал клочок пергамента. Записка гласила:

«Прости меня. Руби».

Сначала Торк поднял корзинку, намереваясь вывалить содержимое в ночной горшок, но потом передумал и покачал головой. Не так уж плохо она сделала, оставив здесь фрукты, но, если думает, что он смягчится, ее ждет жестокое разочарование.