Хорек в мышеловке
Шрифт:
– Не такая уж она тупая. В тот раз Суок очень естественно и умело сорвала контакт со сверхцивилизацией. Если предположить злой умысел, то возможен вариант: Странникам такой контакт был не нужен, и резидент Суок выполнила волю своих хозяев. Вероятно, тогда на Ковчеге наш непримиримый друг Комов едва не вышел на самих Странников, либо – на их гипотетических соперников.
Вариант подвергся импровизированному мозговому штурму, в результате чего на свет появились новые рабочие версии, а также новые списки рекомендаций. Часа через два, когда плодотворная встреча завершилась, и галбезовцы расходились по станциям метро, Тахорг спросил Максима, как тот оценивает сценарий «Зеркала-2». Мак честно ответил:
– Детские игры с оловянными солдатиками. Реально
10. Саракш. Ноябрь 58 года.
Воспоминания о тех днях начали стираться, а сохранившиеся смешались в диком хаосе, так что теперь, по прошествии десятилетий, стало непросто, не заглядывая в архивные файлы, восстановить точную последовательность событий. В середине октября они благополучно спровадили на Землю изучавшую голованов группу Комова, а спустя неделю Мак отправился в Островную Империю, обернувшись реакторным механиком белой субмарины. 2 ноября он засеял эмбриомеханикой штаб группы флотов «Цес» и вернулся на Главную Базу, прихватив ценного «языка»; 3 ноября мехкорпуса Северо-Западного фронта стремительным броском заняли столицу Хонти и привели к присяге марионеточное правительство Хонтийского Национального Альянса; 4 ноября ударные соединения имперского флота взяли курс на север.
Весь личный состав резидентуры в Стране Свободы (бывшая Страна Отцов) был немедленно отозван в орбитальный поселок, скромно именуемый Главной Базой. «Жучки», оставленные Максимом в штабных электронно-вычислительных монстрах, исправно перекачивали на орбиту огромные массивы оперативных документов, поэтому планы противника были известны досконально. Караваны транспортов, окруженные стайками конвойных фрегатов, допотопные броненосцы, авиаматки, веера подводных атомоходов – вся эта армада ползла по координатным сеткам в строгом соответствии с планами Адмиралтейства, которые пока оставались тайной даже для командиров эскадр, но не для землян.
Сразу же после орбитального совещания Странник, в своем официальном качестве шефа особой контрразведки, потребовал собрать Ревком. Разговор стремительно вышел на экспоненту.
– Я не верю этому человеку, – с генеральской прямотой брякнул Тоб Шекагу. – Он приходит и говорит, что хочет, а мы почему-то должны ему верить. Неизвестные Отцы тоже ему верили, но мы знаем, что с ними случилось.
– До сих пор мои предсказания сбывались, – напомнил Странник, медленно зверея.
– Вот то-то и подозрительно, – задумчиво проговорил Вепрь. – Вы слишком много знаете.
Тут внезапно расхохотался Секретарь, сказавший:
– Опомнитесь, ненормальные. Хоть подумайте, прежде чем пасть разевать. Вы нападаете на него за то, что человек хорошо делает свою работу. Он – шпион, а потому должен вовремя доносить правильные сведения, и он это делает. Чего же вам еще надо?!
Наступила неловкая пауза. Потом Шекагу промычал:
– У него это получается слишком удачно. Подозрительно удачно. Пусть объяснит, каким образом он добывает такие точные данные.
– От агентуры, генерал, от агентуры, – пренебрежительно бросил Странник.
Потом он расскажет, что в тот момент принял решение сократить до минимума все контакты с Ревкомом и Генштабом, а посылать информацию непосредственно Аргису Эзу и Копыту Смерти. Расчет оказался безошибочным: командующий и комиссар Южного военного округа пребывали в натянутых отношениях с начальником Генштаба. Узнав, что обер-шпион снабжает их рекомендациями в обход самовлюбленного Шекагу, Эзу и Копыто были польщены столь высоким доверием. По этой причине советы и рекомендации земного резидента выполнялись неукоснительно.
Первую разведку боем островитяне предприняли с полгода назад. Та вылазка обошлась им в десяток субмарин и четыре роты головорезов, навербованных в лагерях усиленного режима. Адмиралов, планировавших операцию, разжаловали на два чина, а большое
вторжение было отсрочено. Теперь они все-таки решились. Четыре авианосных кулака, один из которых предназначался для отвлекающего удара, пересекли экватор, выдерживая курс на пустынный полуостров, где, по их данным, отсутствовала плотная оборона.В пятистах километрах от береговой черты ползущую походным ордером армаду ждал сюрприз: из низких облаков высыпали полторы сотни реактивных машин. Не ожидавшие нападения имперцы замешкались, и плавучие авиабазы выпустили стаю истребителей, когда самолеты континенталов уже заканчивали свою работу. Особенно пострадали не успевшие погрузиться субмарины: не тратя попусту торпед, штурмовики с бреющего полета поливали их очередями автоматических пушек и залпами неуправляемых ракет. А тем временем из-за туч ударили главные силы.
Гиперзвуковые ракетопланы и бомбы с активным наведением были построены на Саракше по земным чертежам. Снаряды в полтонны весом пробивали палубную броню и взрывались во внутренних отсеках. Три авиаматки разлетелись вдребезги от детонации крюйт-камер, у четырех других от взрывов в трюмах вспучились взлетно-посадочные палубы, а еще на двух началось неуправляемое деление в реакторах, так что грибовидные столбы пара расшвыряли все корабли в радиусе трех километров от эпицентра.
Через пять часов авиация континенталов повторила налет, но с гораздо меньшим успехом. Теперь подлодки шли на перископной глубине, большие корабли были прикрыты конвойными ракетоносцами, и вдобавок над эскадрами барражировали истребители. Главный козырь боекомплекта – тяжелые ракеты с атомными боеголовками – пришлось подорвать на средних высотах, чтобы очистить небо от имперских самолетов. После этого, продираясь сквозь огонь зениток, штурмовики навалились на транспорты, а ракетопланы, разделившись на пары, закидали управляемыми бомбами плавучие аэродромы.
По оценке аналитиков Главной Базы, упреждающими ударами на подходе удалось вывести из строя три пятых огневых средств неприятельского флота и до четверти личного состава десанта. Сейчас бы продолжать воздушные атаки, да не было возможности. Требовалось не меньше суток, чтобы привести в чувство немногие уцелевшие воздушные машины.
Поредевшая, но все еще грозная армада приблизилась к побережью и обрушила океан огня на укрепления. Имперцам было невдомек, что они обстреливают ложные позиции – личный состав 7-го и 12-го армейских корпусов отсиживался под сводами бетонных капониров в десятке километров от берега.
Поскольку Мак считался непрофессионалом, База направила ему на подмогу Этернала, которого в те времена называли Кохинором. Кажется, это было 11 или 12 ноября. Два землянина сидели в штабном блокгаузе и краем уха слушали, как Копыто Смерти вправляет мозги майору Глишку, чей батальон вел уличные бои в порту.
Максим еще раз прокрутил письмо из дома. Родители совершенно по-детски радовались, что он нашелся, и грозно требовали взяться за голову и выбрать себе приличную работу. Мак даже заулыбался – опять его учат, как должно жить.
Бросив трубку, Копыто Смерти свирепо поглядел на двух верзил-горцев, пожал плечами и рассеянно осведомился:
– Что у тебя с глазом?
– Попал под бомбежку, – привычно откликнулся Мак. – Камни разлетались.
– Сколько тебе говорить – не лезь в самое пекло, – назидательно изрек комиссар.
Повязка на глазу была вовсе не повязкой, а мультисенсорным обручем кибер-блока. С недавних пор подобные устройства, которые принимали, обрабатывали и хранили массу полезной информации, носил весь персонал Главной Базы. Мак нацепил эластичный обруч наискосок, чтобы встроенный монитор оказался напротив правой глазницы – таким образом землянин мог следить за посланиями со спутника и одновременно пользоваться банком данных. Сейчас он видел оперативную карту: две дивизии занимались расширением плацдарма, у них в тылу высаживались с кораблей свежие части, а отвлекающая группировка тремя колоннами ринулась на север и, не встречая сопротивления, приближалась к границе Леса. Вечная им память.