Хорьки-детективы: Дело о Благородном Поступке

Глава 13

— Не хотите ли чаю, мисс Трилистник?

— О да, благодарю вас, мистер Норки.

Он принес чайный прибор, налил ей мандалайского чаю и добавил меда.

— Трудное дело?

Сыщица кивнула, и он не стал мешать процессу дедукции. Правила Этикета всецело владели Хорьком Норки. Он почувствовал в кивке Трили, как глубоко ее тронуло внимание компаньона и как она была рада его молчаливому присутствию.

Трили прихлебывала чай, уставившись на бахрому ковра.

— Мистер Норки, — позвала она.

Норки появился мгновенно.

— Да, мисс Трилистник?

— Мне нужна ваша помощь.

— Я к вашим услугам.

Пушистый хорек уселся рядом в Кресло Раскрытых Тайн и замер.

Трилистник долго думала, как начать. Ее партнер молчал.

— Я видела Аведоя Мерека и хоречью войну, — произнесла наконец сыщица. — Я видела, как он писал Правила Этикета.

Норки ничего не ответил.

— Мне нужна ваша помощь. — Для хорьков это означает: «Пожалуйста, слушайте». Не комментируйте, не стройте предположений, не обсуждайте. Только слушайте.

— Видение прошлого — не доказательство. Как могу я знать, что это было на самом деле?

Ее партнер слушал.

— Война между хорьками, мистер Норки? Невероятно! Мы достаточно разумны, и нам не надо проходить сквозь ад, чтобы научиться доброте.

Долгая минута молчания.

— И все же, если там была война и хорьки пережили ее, мы должны об этом знать. Если бы я могла доказать, что у них был выбор...

Норки слушал.

— Никто не воюет с друзьями, — рассуждала Трилистник. — В определенный момент мы решили: все хорьки —друзья. «Мы-и-они» превратилось в «Мы».

Долгое молчание. Глаза Трилистник закрыты.

— Но если к этому решению пришли не постепенно, в течение миллиона лет, а в ту минуту, когда на моих глазах Аведой Мерек взял в лапу перо... значит, тут ни при чем какая-то глупая генетика, мистер Норки, это была идея одного-единственного существа!

Норки кивнул, но Трилистник этого не увидела.

— Если это правда, если такова власть лишь одной личности и ее идеи, — продолжала она, — сколько же невидимых стен и неведомых препятствий только и ждет нашего пробуждения?

Слышно, как тикают часы.

— Доказательства, мистер Норки! Я все видела и ничего не могу доказать. Была ли я свидетельницей благородного поступка, изменившего ход истории, или это плод моей фантазии?

Трили наконец повернулась к компаньону и повторила главное слово: «Доказательства!»

Он молчал.

— Я закончила, мистер Норки. Благодарю за помощь. Компаньон поднял лапу и разгладил усы.

— Большая честь слушать, вас, мисс Трилистник. У вас выдающийся ум.

Он поднялся и неслышно, на подушечках лап подошел к своему столу.

— Ваши комментарии, мистер Норки. В чем слабость моих рассуждений?

Норки поднял чашку с остывшим чаем.

— Ваша интуиция, мисс Трилистник, на уровне провидения. Насколько я знаю, ваши предчувствия всегда подтверждались.

— До сих пор — да.

— Бесспорно, здесь мы имеем дело с парадоксом. Если мы, прибыв в прошлое, напоминаем автору об идеях, которых он ранее не записал, то чьи это идеи: автора или наши?

— Его, конечно. Он жил в другом мире.

— Боюсь, я плохо разобрался с этой частью загадки, мисс Трилистник.

— Я рассказала ему о его собственных идеях. Наш мир вышел из того мира, в котором он меня не видел. В том, своем мире он писал Правила Этикета сам, в другом — ему их напомнило видение.

Не одно-единственное прошлое и будущее, Норки. Много прошлых и много будущих. И никакого парадокса.

— Мне действительно надо в этом разобраться, — сказал Норки и моргнул. — В одном мире я буду изучать дело, в другом — не буду. А в каком я отложу изучение?

Трили кивнула торжественно.

— Каждое возможное изменение из всех вероятностных. Каждое решение отделяет Вселенную от того, чем она могла бы стать, не будь этого решения.

— Мне верится, мы находимся во Вселенной, где мисс Трилистник раскрывает великую тайну нашего происхождения.

Она взглянула на партнера и, уловив огонек в его глазах, рассмеялась.

— Надеюсь, в одной из вселенных!

Трили протянула лапу к античной вазе, нежно до нее дотронулась. И закрыла глаза.

Глава 14

Трилистник увидела сцену, высокую круглую платформу, ярко освещенную среди окружающих ее сумерек. Перед платформой — аудитория с креслами, одно из которых оставлено для нее. За сценой — зал заседаний Совета.

В верхней части стены из темного дерева — выполненная из серебра карта планеты Ферра. Под ней — грубое изображение двуглавого существа, крылатого змея изумрудно-зеленого цвета. В одной клешне чудовища — пучок молний, в другой — стрелы.

Под изображением змея — большой круглый стол. Вокруг стола — девять кресел для правителей. В четырех из них восседали хорьки. Они отличались друг от друга цветом своих шубок и масок, но выражения их мордочек были одинаково неприятными. На каждом хорьке — черный шарф с эмблемой, изображающей изумрудного змея.

Трилистник осматривала пустые места около ее кресла, когда в зал вошел Аведой Мерек. Он прошел между рядами зрительного зала, поднялся на сцену и спокойно стал в центре в своем белом шарфе, сколотом у горла эмблемой змея.

«Ничем не примечательная фигура, — подумала Трили — ни чеканных черт, ни пронизывающего взгляда». И вместе с тем от него исходила огромная магнетическая энергия.

Последние представители хоречьей цивилизации наблюдали из зрительного зала, как философ предстал перед камерами и уцелевшими членами национального Совета.

— Прошу прощения, если моя сегодняшняя речь не будет слишком красноречивой или занимательной, — начал Аведой Мерек. — Я буду немногословен. Возможно, передо мной — большинство из тех, кто выжил.

Он оглядел четырех из девяти лидеров и камеры позади них, по одной в каждом углу зала.

— С этого дня и впредь навсегда... — произнес философ и после долгой паузы объявил: — Я отрекаюсь от зла.

Его слова были услышаны в залах, домах и местах скопления людей.

Я отрекаюсь от зла. В обычное время это заявление могло бы показаться головоломкой, игрой слов. Однако сегодня Аведой Мерек стал голосом цивилизованного сознания, сильным и громким, и хорьки его слушали.