Хорошие девочки не умирают

Пока что Элли удавалось убедить себя в том, что иного выбора нет. Однако иногда она чувствовала, что внутри, словно нарыв, зреет возмущение, что однажды этот «нарыв» лопнет и все чувства, которые она подавляла, хлынут наружу, как кровь.

Она согласилась на поход к водопаду, и прогулка сама по себе оказалась довольно приятной, хотя лес был странным, как будто стерильным. Не попалось ни одного комара, как и обещал Брэд. Вообще никого не было: ни бурундуков, ни белок, ни кроликов. Не хрустели ветки, указывая на присутствие оленя. Элли не слышала ни пения птиц, ни жужжания пчел, ни мошек, ни мух.

Они как будто очутились на киностудии, в павильоне, где снимают сцену в лесу. Свет, который просачивался сквозь кроны деревьев, тоже показался ей неестественным. Он не грел, как солнечные лучи. Но из-за густой листвы Элли не могла разглядеть небо и понять, что же с ним не так. Она подумала, что, возможно, небо затянуто дымом от пожара. Но в таком случае чувствовался бы запах гари, а его не было.

Однако обещанный водопад оказался на месте, и парочки быстро разделись и залезли в воду. Элли сняла только кроссовки и носки и опустила ноги в реку. Она не собиралась снимать футболку перед Брэдом, хотя он не переставая дразнил ее. Однако Элли была тверда. Она не намеревалась купаться голышом.

Через некоторое время Кэм, которая, судя по всему, ощутила укус чудища с зелеными глазами [14] , спросила, неужели Брэду так сильно хочется увидеть Элли без одежды. Он был вынужден уделить внимание своей девушке, а Элли отвернулась и закрыла глаза, чтобы не видеть, чем они занимаются под водопадом.

Когда две пары наконец получили свое и угомонились, все вернулись в домик. В кухонном уголке, в шкафу, обнаружились запасы продуктов. Все говорило о том, что Брэд не просто решил в последнюю минуту испортить Элли праздник; он спланировал поездку в лес заранее.

14

Берегитесь ревности, синьор.

То – чудище с зелеными глазами,

Глумящееся над своей добычей.

У. Шекспир, «Отелло», перевод М. Лозинского.

Они жарили хот-доги над костром, причем Брэд подчеркнул, что купил сосиски «Бейонд» специально для «тех среди нас, кто не ест мясо». Элли поблагодарила его, скрежеща зубами, потому что знала: Брэд сделал это не из любезности. Он сделал это для того, чтобы ей пришлось улыбаться ему и говорить вежливые фразы.

Элли взглянула на часы – аналоговые «Таймекс», которые принадлежали ее матери, – и прикинула, скоро ли можно будет отправиться спать. Вытерпит ли она насмешки, упреки, возражения, обвинения в том, что портит всем отдых, напоминания о том, что эта поездка затевалась ради нее?

– Надо развлечься, – объявил Брэд. – Сыграем в какую-нибудь игру.

«Боже, только не это», – подумала Элли. Она не собиралась играть в игры, предлагаемые Брэдом. Элли была уверена, что на уме у него, как обычно, что-то непристойное: «бутылочка», «правда или действие», покер на раздевание. Что-нибудь такое, что даст ему возможность выставить ее на посмешище, унизить. Однажды она всерьез задумалась о том, почему Брэд постоянно пытается подколоть ее, издевается над ней, и поняла: это потому, что она не в восторге от него. Все его знакомые вели себя так, словно он был Солнцем, а они – планетами, вращающимися вокруг него, но Элли с первого дня знакомства терпеть его не могла.

– Я захватила «Уно», – сказала Элли и тут же пожалела об этом.

На мгновение у нее вспыхнула надежда. Может быть, получится отвлечь подруг от идей Брэда? Услышав слова Элли, Кэм оживилась. Элли взмолилась о том, чтобы она согласилась, сказала, что любит «Уно», потому что Кэм действительно любила «Уно». На первом курсе Кэм, Элли и Мэдисон слишком много часов провели за этой игрой вместо того, чтобы заниматься. Но Кэм не поддержала ее предложение. Точнее, Брэд успел первым:

– Только не эта детсадовская чушь. Будем играть в настоящую игру.

– По всем параметрам «Уно» – настоящая игра, – возразила Элли.

– Ладно, настоящая игра, – оскалился Брэд. – Только занудная.

«И-и-и… последняя надежда на то, что мы проведем вечер как нормальные, разумные люди, только что умерла», – подумала Элли.

– Давайте придумаем что-нибудь такое жуткое, – предложил Стив. – Будем рассказывать страшные истории, например.

Замечательно, только тебя еще не слышали, как говорила моя бабушка. У них с Брэдом мысленная связь, что ли?

– Ага, слушайте, здесь самое место для серийного убийцы, – подхватила Мэдисон. – Как в «Техасской резне бензопилой».

– В этом фильме действие происходило не в лесу, – механически поправила ее Элли. – Это было в Техасе, в сельской местности, а там нет таких лесов.

Кэм закатила глаза.

– Ой, прошу прощения, королева крика [15] . Я совсем забыла, что ты у нас профессор хоррорных наук.

– А как ты вообще их друг от друга отличаешь? – удивился Стив. – Все эти киношки одинаковые.

15

«Королева крика» – амплуа актрисы фильмов ужасов, играющей жертву, которую преследует маньяк или монстр.

– О нет, – вмешалась Кэм, подняв руку. – Только не начинай, а то Элли до утра не заткнется. А я эту бурду терпеть не могу.

– Не любишь ужастики? – спросил Брэд. – По-моему, вы втроем когда-то жили в одной комнате.

– Ну, жили, и когда Элли включала свои фильмы, я отправлялась в постель. Или в бар. Или в другое место, где не было сумасшедших мужиков с ножами. И вообще, все эти фильмы снимали какие-то женоненавистники.

«Вот они, опасности вводного курса феминизма», – подумала Элли. Кэм всегда критиковала фильмы ужасов за «женоненавистничество», а сама с готовностью уступала любому капризу своего безмозглого бойфренда – включая соответствие его стандартам красоты. Однако Элли не стала указывать Кэм на это противоречие. Она знала, что подруга все равно пропустит ее слова мимо ушей.

«Зачем я дружу с ними? – спросила себя Элли. – Может, это просто привычка? Дурная привычка, от которой я никак не могу избавиться?»

Может быть, если у нее появятся другие друзья, она постепенно отдалится от Кэм и Мэдисон и их дороги разойдутся – никто не в обиде, никаких проблем. Но Элли с трудом сходилась с новыми людьми. В течение трех лет, проведенных в колледже, ей удавалось уклоняться от вступления в клубы и общества, от участия в групповых проектах. Она предпочитала одиночество. Если у нее возникало желание пообщаться, Кэм и Мэдисон всегда были рядом; у них всегда была наготове упаковка пива и какой-нибудь план.

– Женоненавистничество в фильмах ужасов – это, конечно, очень интересно, – сказал Брэд, произнося слово «женоненавистничество» таким тоном, словно не верил в его существование, – но давайте все-таки во что-нибудь сыграем.

– В «бутылочку»! – крикнул Стив.

«Ну вот, приехали», – подумала Элли.

– Нет, – пренебрежительно отмахнулся Брэд. – Мы посреди леса. Надо сыграть во что-нибудь страшное.

– Я же только что сказала, что терпеть не могу эту хрень, – процедила Кэм и, прищурившись, уставилась на Брэда. – Я ненавижу фильмы ужасов, ненавижу дома с привидениями, где из-за угла кто-нибудь выскакивает и начинает за тобой гоняться. Я не буду играть в игры, после которых не смогу уснуть.