Хороший день для настоящей свадьбы

— Тот факт, что они кузины Алекса, а не его сводные сестры, тебя нисколько не смущает? — Со смехом интересуюсь я.

— Нисколько, точная характеристика важнее фактов, — беззаботно говорит она.

— Вообще-то я называю их Ледяными Сестрами.

— Сфотографируй их, когда они не видят и отправь мне, — властно требует она.

Я чуть из кожи не выпрыгиваю, когда слышу стук в дверь.

— Черт, мне надо идти, — бормочу я. — Буду держать вас в курсе. Ты расскажешь Стар и Рэйвен мои новости.

— Конечно. Развлекайся и не делай ничего такого, чего бы я не сделала, — говорит Роза с коварным смешком.

— Это многого не исключает, — говорю я, заканчивая разговор.

Я знаю, что Стар тут же напишет мне, как только Роза все ей сообщит, и мне совершенно не нужно, чтобы мой телефон дребезжал во время ужина. Оставив телефон на кровати, я иду открывать дверь.

15. СИНДИ

Алекс стоит передо мной в другом безумно дорогом костюме. Это почти несправедливо, как хорошо он выглядит в темном костюме. Я чувствую, как сердце замирает от одного взгляда на него. При других обстоятельствах я бы с удовольствием пропустила ужин и затащила бы его в свое логово. Но мой желудок не согласен, потому что он выбирает именно этот момент, чтобы громко заурчать.

Алекс смеется.

— Ну вот и ответ на мой вопрос, готова ли ты к ужину, — протягивает он. Его глаза на мгновение задерживаются на моей груди, а затем возвращаются к моему лицу. — Ты прекрасно выглядишь, Синди.

— Благодарю вас, сэр. — Я застенчиво улыбаюсь ему. При таком раскладе, можно легко войти в роль. — Ты и сам неплохо выглядишь.

— Уже разыгрываешь свою лучшую карту, — усмехается Алекс.

Я выгибаю бровь.

— Почему ты так думаешь?

— Понятия не имею. Как далеко ты хочешь зайти?

Если он думает, что я отступаю, то ему стоит еще раз подумать.

— Ну, тебе придется просто ждать и смотреть, не так ли?

Он улыбается коварной улыбкой.

— Да, придется. — Затем он предлагает мне руку. — Пойдем?

Я киваю, беру его под руку, и он ведет меня вниз по парадной лестнице. Мы идем по коридору, Алекс останавливается у двойных дверей, где стоит человек в униформе. Он почтительно открывает дверь и делает шаг назад, чтобы мы смогли войти. Оказавшись с большими потолками желтом зале для приемов, который имеется в любом прекрасном величественном особняке. Мы проходим дальше, через еще одну открытую дверь, и я вижу очень строгую, темно-красную столовую. Похоже, что все уже там, одетые в вечерние платья. Я посылаю тихую благодарность Богу, что правильно считала дресс-код.

— Синди, Алекс, — улыбается бабушка, когда дверь за нами бесшумно закрывается.

— Не надо вставать, бабушка, — говорит Алекс.

— Ерунда, — быстро отвечает бабушка, подходя к нам. — Все подумают, что я старая или что-нибудь.

Другие смеются, даже Петра. На бабушке белый кружевной топ и черная бархатная юбка. На шее у нее очень красивое ожерелье из жемчуга с голубым камнем. Она легонько целует меня в обе щеки.

— Мне нравится ваше ожерелье. Очень красивое, — интуитивно замечаю я.

Ее белые пальцы перебирают жемчуга, она изучает меня.

— Они принадлежали моей прабабушке и когда-нибудь будет принадлежать тебе.

Я чувствую, как Алекс напрягается рядом со мной. Забудь об Алексе, тревога в воздухе становится, действительно, ощутимой. Ясно, что никто в этой комнате, кроме бабушки, не желает такого исхода событий. От ответа меня спасает появление слуги с подносом, на котором стоят два напитка в хрустальных бокалах. Виски для Алекса и в высоком оранжевая жидкость, как я предполагаю, джин с апельсином для меня. Алекс, должно быть, заказал его заранее. Я беру свой бокал, он холодный.

— Присоединяйтесь к нам, — приглашает бабушка, когда Алекс берет свой напиток.

Алекс ведет меня к свободному дивану. Это единственный странный предмет в комнате, так как он обит тканью с матрешками.

Рядом с нами сидят Анастасия и Петра, а на диване напротив — мужчина и женщина, которых я не знаю.

— Синди, это моя дочь Марина и ее муж Виктор, — говорит бабушка, кивая на пару.

Я улыбаюсь и здороваюсь с ними, они оба улыбаются мне в ответ, но больше ничего не говорят. Они, конечно, не такие приветливые, как бабушка, но, по крайней мере, не такие холодные, как Ледяные Сестры.

— Это Синди, невеста Алекса, — радостно объявляет бабушка, и я снова чувствую укол вины за то, что обманываю эту старушку.

Но напоминаю себе, что мы делаем это только, чтобы сделать ее счастливой.

— Невеста? — Виктор ухмыляется Алексу. — Никогда не думал, что доживу до такого дня, когда ты остепенишься.

— Никогда раньше не встречал подходящей женщины, — говорит Алекс, поворачиваясь и с обожанием улыбаясь мне.

Господи, эта улыбка. Я с трудом сглатываю и отвечаю такой же улыбкой, по крайней мере, надеюсь, такой же обожающей улыбкой. Должно быть, мне она удалась, что-то мелькает в его глазах прежде, чем он поворачивается к остальным членам семьи.

Петра говорит что-то по-русски, Анастасия смеется. Я не понимаю, что она сказала, но ее родителя смотрят на нее с осуждением.

— Я уже просила тебя говорить на английском, пока у нас гостья, — строго выговаривает ей бабушка. Ясно, что замечание девушки тоже не понравилось.

— О, конечно. Прости, бабушка. Я забыла, что англичане могут говорить только на своем родном языке, поэтому все остальные должны учить его, — говорит Петра с невинной улыбкой, которая совсем не невинна.

— Петра, — огрызается бабушка.

— Все в порядке. — Я ободряюще улыбаюсь бабушке, прежде чем повернуться к Петре. — Я прекрасно понимаю, что ты имеешь в виду. Что англичане не прилагают усилий, чтобы выучить другие языки. Это очень лениво с нашей стороны как нации, но наше оправдание заключается в том, что многие говорят достаточно хорошо по-английски, отчего становится возможным общение. Тем не менее, лично я говорю по-французски, по-испански, по-итальянски и почти достаточно неплохо по-немецки. На скольких языках ты говоришь? Поскольку ты, кажется, проявляешь к ним интерес.

Затем я улыбаюсь Петре такой же невинной улыбкой, какой была у нее.

— Только на русском и английском, — бормочет она, не глядя мне в глаза.

— О, — бормочу я, изображая удивление. — Ну что ж, я уверена, что этого достаточно, чтобы прожить. Как ты сказала, все учат английский, не так ли?

Лицо Петры приобретает непривлекательный оттенок красного, и она сердито смотрит на меня.

Бабушка прячет улыбку, я понимаю, что только что выиграла еще несколько очков... и я показала Алексу, что могу справиться с его семьей. Петра бормочет что-то еще по-русски, слишком тихо, чтобы бабушка могла ее расслышать. Я уверена, что это не комплимент.