Хоровод воды

Пустая квартира казалась огромной. Они ужинали за одиноким кухонным столом, когда Маша сказала, что никуда не поедет.

Почему она должна ехать? Ей двадцать четыре, она не ребенок, сама себе хозяйка, два года назад окончила иняз, устроилась редактором в какой-то научный журнал, недавно вот зарплату подняли, она и так собиралась снять квартиру осенью, и вообще – она никогда не говорила, что собирается уезжать вместе с ними. Она просто помогала паковать вещи, вот и все.

Это правда – но главного Маша не сказала.

Иногда бывают такие моменты, когда понимаешь: твоя жизнь принадлежит только тебе. И только ты решаешь, как ее прожить.

Для этого Никите был нужен бизнес, Эльвире – сын, Мореухову – джин-тоник и живая вода. Маше хватило запоздалого расставания с девственностью, первого оргазма, полученного от мужчины, первой трехнедельной задержки.

Ей было проще сказать никуда я с вами не поеду, чем признаться: она беременна, отец ребенка женат, старше ее на десять лет и даже не думает разводиться.

Ну да, служебный роман. В инязе с мальчиками было не особо.

Просто помогала паковать вещи, сказала она, и отец тут же закричал: Ты с ума сошла, как здесь можно оставаться, хоть тушкой, хоть чучелом, не имеешь права! – и это не имеешь права! особенно разозлило Машу, и она рявкнула что-то вроде: да кто вы такие, чтобы мне указывать, вы мне даже не родители! – хлопнула дверью, убежала ночевать к Оле.

Она бы никогда не смогла уйти, если бы в квартире все было по-старому. Но дом, из которого она убегала, выпотрошенный труп дома, где прошло ее детство, был распахнут всем ветрам – вот Машу и унесло прочь, словно Элли – волшебным ураганом.

За месяц, что она прожила у Оли, мама с папой не позвонили ни разу. Да, зря она тогда сказала вы мне даже не родители! – но первой звонить не собиралась, и без того было тошно, рвало после каждой еды, нет, почему, почему она не предохранялась?

Мама позвонила первой. Чудом, сказала, достали билеты, улетают через два дня. Я завтра зайду, сказала Маша, но среди ночи ее увезли на скорой с кровотечением, а когда она вышла из больницы, телефон уже не отвечал.

Она снова осталась сиротой.

Конечно, потом Маша им написала, извинилась, даже приехала потом в Америку, один раз. Но все равно – плохо они тогда расстались.

Маша думает: из-за этого, наверное, все так и вышло.

Гинеколог в больнице сказал, что у нее вряд ли будут дети. Она не слишком задумывалась об этом тогда, в двадцать четыре. Не задумывалась и в тридцать, когда стала жить с Никитой. Три года назад вдруг поняла: хочет ребенка.

Сделай себе сосновую чурочку, слепи себе снежную девочку, заверни отрубленный палец в тряпочку, посади цветок из зернышка. Собери сорок куриных яиц со всей деревни, посади на них птицу-кукушку. Положи репку в печку, закрой дверцу, достань утром девочку.

Помолись, в конце концов, Богородице.

Только Маша не умела молиться – в детстве про переселение душ ей рассказывали больше, чем про Бога.

Не будет Маша лепить себе Снегурочку, не проклюнется из цветка Дюймовочка, не вылезет из микроволновки девочка-Репка.

Только Маша представляет, как идет по скверу, катит коляску, а прохожие спрашивают: Кто это у вас?

А Маша говорит: Это моя дочка.

Люди спрашивают: Почему у вашей дочки серые щечки?

А Маша говорит: Она давно не мылась.

Люди спрашивают: Почему у нее мохнатые лапы, а усы, как у папы?

Маша говорит: Она давно не брилась, – и тут коляска опрокидывается, оттуда выскакивает котенок, усатый-полосатый, и, разматывая за собой пеленки, бежит к ближайшему дереву с истошным кошачьим мявом.

И все видят, что это Маша, Маша Мельникова, глупая девочка, бедная женщина, сорок лет, детей нет, наверное, надо сказать мужу, пусть покажет врачу, а такая хорошая пара, верно говорят – богатые тоже плачут.

Ну нет, говорит себе Маша с внезапной злостью, не будет такого! Меня детскими сказками не напугать, я их еще ребенку почитаю, еще скажу ему: Смотри, какая смешная девочка, котенка в коляску положила! Ребенок засмеется, и мы с Никитой снова будем счастливы.

19. Реинкарнация. Максим

Засыпая, она держала его за руку. Многие так любят: у Максима сильные руки, крепкие запястья профессионального машиниста, пальцы, натренированные ежедневной гимнастикой: йцукенгшщзх, фывапролджэ, ячсмитьбю. Девушкам нравится.

Утром разбудил поцелуем, приготовил завтрак. Завтрак должен быть простым: грейпфрут, два яйца, два тонких ломтика подсушенного хлеба из цельного зерна. Грейпфруты трудно достать, поэтому сегодня – только яйца и хлеб. Выглядит банально, а на самом деле – диета по Брэггу, чудо голодания, завтрак натуропата.

Раньше Максим любил сложные, изысканные блюда. На полке до сих пор стоит «Книга о вкусной и здоровой пище», «Кухня союзных республик», «Венгерская кухня», «Польская кухня» и чуть в стороне – аккуратно переплетенная машинопись «Еврейской кухни».

Он ходит по квартире голым. Смешно: утром девушки стараются побыстрее натянуть на себя что-нибудь, стыдливо опускают глаза, когда он встает из-за стола, стесняются своей наготы.

Сегодняшняя гостья только накинула рубашку, сидит нога за ногу, сдувает светлую прядку со лба. Совсем не стесняется. Молодец.

У Максима волосатая грудь, волосы до плеч, густая борода. В такой бороде седые волосы выглядят серебряными нитями. Максиму это нравится. Он собирается стареть красиво.

Максим любит женщин. В том, что касается женского тела, у него нет предубеждений. Толстые и худые, стройные и сдобные, блондинки и брюнетки, едва достигшие совершеннолетия нимфетки и женщины в ожидании климакса – все перебывали на раскладной тахте в однокомнатной квартире в Чертаново. Все аккуратно переписаны на каталожные карточки, сложены в дальний ящик стола, пронумерованы, внесены в ежедневник.

Ежедневник – удобная вещь. Никогда не пропустишь день рождения или день, когда можно позвонить и сказать: ты ведь помнишь, завтра у нас годовщина.

Цифры лучше имен. Цифры – они разные, а имена – одинаковые: каждая вторая девушка – Лена или Света. Ну, они, конечно, выкручиваются, как могут, но вариантов-то все равно – раз-два и обчелся. Света, Светик, Вета, Лана. Вот еще – Лена, Алена, Лёля.

Сегодняшняя Лёля была Лёля номер два. А в общем списке – номер 34.

Максим хочет довести число своих подруг до ста восьми – священное число в буддизме. Это его миссия.