Хорс: О чем молчит школа

– Хорошо, но вон висит камера, – он указал на столб стоящий рядом.

– Это не камера, это разбитый фонарь Ваня, да и с камерой не помогло бы.., садись.

Иван обошел машину и сел на заднее пассажирское сиденье. Машина тронулась.

Гизурин пристально смотрел на Ивана , ему стало неловко и он первый решил нарушить молчание, но только он хотел что-то сказать, как тот выпалил:

– Хитер, ой как хитер, – продолжая впиваться взглядом в Ивана. – Я то думал романтик, а тут на тебе…– вдруг он резко наклонился к Ивану, положил правую руку ему на плечо, прищурился и сказал. – Ты кто вообще? Ты это… не того? Ато давай колись, я если что и помочь могу, я тут всех знаю, у меня на всех компроматец имеется, – затем он еще ближе приблизился к Ивану и уже шепотом продолжил разговор. – У вас там в Москве не все знают, я помогу…

Иван сидел молча, если бы он сейчас увидел неопознанный летающий объект размером со стадион, который приземлился бы поблизости и высадил зеленых человечков, он был бы меньше поражен происходящим, чем тем, что сейчас говорил Гизурин . Он молчал, уставившись в одну точку и не знал что ответить, но через минуту молчания все же произнес:

– Вы о чем?

Гизурин отвернулся и отодвинулся от Ивана.

– Ах хитер, я так и думал. Короче Ваня, я не знаю кто ты, но дело это решать надо мирно, так… пьяная мелкая ссора, никто не пострадал и хорошо, – затем он опять повернулся к Ивану. – Как говорится – совместно мы можем повлиять на сложившуюся ситуацию?

Иван молча кивнул головой.

– Ну вот и ладненько, – у него зазвонил телефон, он поднял трубку. – Да Людочка, что случилось доченька, да выпил, выпил я лекарство, не беспокойся, целую моя маленькая, пока… – он положил телефон в карман. – Дети Ваня, дети, все ради них, – его глаза засияли, словно два алмаза на солнце в гранитной скале. –Ради них же стараешься, а они вот такое устраивают, дерутся, да и вообще… – он задышал как бык на корриде, помолчал и продолжил. – Ножа ни у кого не было, тебе привиделось, так.., мелкая драка, и все. Пацана этого выпустят, девчонке, то же самое скажи. Драка из-за девушки – романтично звучит, как считаешь?

Иван кивнул головой.

– Сейчас едем в ментовку, а со своим балбесом я сам потолкую, – при этих словах его лицо сделалось сурово-угрюмым.

– А нож, нож в полиции? – спросил Иван.

– Слушай, а этот Сенгеенко лихой малый, люблю таких, уважаю. Он этот нож выкинуть успел, менты никакого ножа не нашли, повязали всех тогда они, но без ножа, только с твоих слов получается нож был. Бабу эту предупреди – ножа не было, она ошиблась. Сын мой поцарапался случайно, до драки. Плохой мир Ваня – лучше хорошей войны. Слушай, а ты точно нож видел?

– Показалось.

– Ну и ладненько,– Гизурин протянул Ивану правую руку.– Договорились.

Иван пожал ее.

–Договорились.

Вот, мы уже на месте, – машина подъехала к отделению полиции. – Ох грехи наши тяжкие, ну иди Ваня, иди.

– До свидания.

Гизурин промолчал, Иван вышел из машины. Каждый день его пребывания в этом городке преподносил ему такие сюрпризы, что он боялся подумать – что будет завтра? Он сделал все, как договаривались. В полиции все прошло гладко. Ножа не было, мелкое хулиганство, никто не пострадал, штраф – дело закрыто. Иван сразу же позвонил Левновой, сказал что все улеглось и она может возвращаться.

16.

Пока Иван шел домой, он перебирал все возможные варианты случившегося с Гизуриным приступа миротворчества. Из головы у него не выходило вчерашнее -«помолюсь» Александра Аркадьевича. Когда он пришел, Раиса Павловна готовила на кухне.

– Привет, как дела, стекло нам уже поменяли, мой руки ужинать будем.

– Тетя Рая, а почему вы меня не спрашиваете, уладил ли я дела с Гизуриным?

Она посмотрела на него.

– А что, опять были проблемы?

– Нет, наоборот, все разрешилось мирно.

– Я не удивлена.

– Но я удивлен тетя Рая, он сам сегодня приехал, был короткий разговор, и все, все…, я не понимаю что происходит?

– Жизнь Ваня, происходит человеческая жизнь. Послушай, если хочешь, я позвоню Александру Аркадьевичу, если он будет свободен можешь сам с ним поговорить. Я думаю нашим молчанием твои вопросы не решить, я примерно догадываюсь, но все же.., сходи к нему сам.

– Хорошо.

После ужина Раиса Павловна позвонила Александру Аркадьевичу:

– Ваня, он тебя ждет, дом напротив, второй подъезд квартира пять.

Барак стоящий напротив в отличие от остальных стоящих неподалеку, отличался в лучшую строну чистотой и убранством. Маленький покрашенный зеленый полисадник, клумбы на которых летом росли цветы, ни одного выбитого стекла, аккуратно подстриженные деревья посаженные еще первыми горожанами в шестидесятых годах, сам дом был свежеокрашен, а в подъездах не было запаха присущих подобным баракам. Иван постучался в дверь.

– Войдите, открыто – раздалось изнутри.

Он потихоньку открыл дверь.

– Заходи, заходи Ваня.

Александр Аркадьевич мыл кисти в ручном умывальнике.

– Сейчас, подожди руки вытру.

Он отряхнул кисти, отложил их в сторону, вытер руки полотенцем и подошел к Ивану:

– Здравствуй,– они пожали друг-другу руки.

– Здрасте.

Иван огляделся; все стены комнаты были увешаны картинами, пейзажи, натюрморты, портреты, баталии, все было выполнено в разных стилях и направлениях живописи. На время он замер рассматривая картины.

– Вообще-то я их никому не показываю, -сказал Александр Аркадьевич.

– Почему? – удивился Иван.

– Каждая картина результат пережитого и увиденного, по ним можно всю мою жизнь разгадать, а я чужих в свою личную жизнь пускать не хочу.

– Но вы зарываете талант в землю.

– Свой талант я давно отработал и приумножил, только в другой сфере, а это так… для души.

– Можно сфотографировать?

– Нет, нет, более того, я попрошу тебя об увиденном никому не рассказывать, я уверен в тебе, только поэтому и позвал.

– Хорошо, я понял.

– Итак Ваня, ты о чем-то хотел спросить меня? – резко меняя тему разговора, спросил Александр Аркадьевич, он жестом показал ему на кресло, как бы говоря -разговор будет не простой.

Иван сел в кресло, собрался с мыслями и спросил:

– Александр Аркадьевич, объясните, что вообще происходит, вчера Гизурин чуть ли не убить меня собирался, разговаривал как с пустым местом, а сегодня он сам приезжает и идет на мировую, я не знаю, что будет завтра? Это ваше вчерашнее – помолюсь? Когда он мне угрожал, он был настроен очень серьезно, он приводил свой план в жизнь, и ничто не должно было, по его мнению помешать- его сын герой, Сенгеенко бандит, – великолепный расклад. Что с ним случилось? Только не говорите мне, что ему ночью приснился кошмарный сон, в котором он несет кару за содеянное. Кому вы молились Александр Аркадьевич? Откройте имя вашего бога, может пригодится.