Хост пожарче

– Я не вовремя? Ой… я-я… – теряется моя подруга, и я уже был готов ее отпустить, но, ощущая на себе ее заплаканный взгляд, останавливаюсь.

– Нет, это Маша… мы росли вместе… Мариночка, зайка, давай созвонимся вечерком?

– Что? – показывает свою цену склеенная в Vogue Cafe кукла. – Да я что тебе, игрушка что ли? – но задев взором мою золотую полку с выставленными в оригинальные узоры книги моего авторства, смягчается. – Да, я понимаю, буду ждать звонка, – и, открывая мне безупречный обзор, целует меня в губы.

– Блин, Королёва, вот ты вообще понимаешь, ЧТО ты мне сейчас обломала?

– А я тебя не держу, можешь вернуть её обратно, – подняв подбородок, сверлит меня взглядом жгучая брюнетка, а я тем временем осматриваю ее глазами – высокие бежевые босоножки с длинным голубым каблуком, сливающиеся с кожей, короткая, облегающая тело основа платья, летящая блестящая мантия, ниспадающая от груди и заканчивающаяся на пять сантиметров ниже платьевого подклада и лаковый красный клатч – личная гордость Маши, подаренный ее отцом, изящный аксессуар на тонкой лямке и с плавно ползущей горизонтальной змейкой из страз.

– И все-таки в Москве девушки гораздо сексуальнее! Вот в Нью-Йорке…

– Я от Сержа ушла, – словесным топором обрушилась на меня яркая подруга.

– ЧТО??? Маша, ты серьезно??? Из-за чего?

Вместо ответа мой идеал девушки рухнул прямо на меня и не в силах сдерживать эмоции громко заплакал…

– Ну, ты чего? А может, оно и к лучшему? Нет, ну, правда, вот зачем тебе он?

– Максим, ты серьезно? – обрушился на меня взгляд-метеорит. – И надень что-нибудь…

– Да, конечно, – гладя блестящие темные волосы, я потянулся за махровым халатом.

– Извини, но у меня сейчас вообще нет сил ничего рассказывать, мне просто нужна поддержка, только не эта глупая наигранность, которая ядовитыми плевками сочится из всех, а твои теплые дружеские утешения… я поэтому сразу в Москву и полетела…

– Ох, дружочек, ну, что ты такое говоришь… а я всегда рядом, я же твой лучший друг.

– Макс?

– Что, мой цветочек?

– Спасибо тебе…

– За что, honey?

– Просто… За то, что ты есть.

Не теряя времени, я плотнее прижал к себе теплого цвета, покрытую блестками основу платья, но, завидев падающую на диван крохотную слезу девушки, тут же остановил свои похотливые желания и просто поцеловал ее в макушку.

– Подожди, я попрошу уборщицу заварить нам горячего чаю.

– Чаю?.. А давай как в детстве? Наш любимый фруктовый смузи?

– Ох, человек ты мой родной, – не преследуя ничего тайного, я погладил Машу по плечу, – сейчас сделают.

– Не хочу… В смысле очень хочу… Но тебя терять не хочу… Даже на три минуты… Посиди со мной…

– Хорошо…

– Максим…

– М?

– А почитай мне чего-нибудь?

– Чего-нибудь, – усмехнулся я и затянул протяжную пушкинскую строфу.

– Нет, Максим… Не хочу Пушкина.

– Ты же его так любишь? Могу достать со стеллажа Достоевского? Кажется, это его книги лишают окружающий мир от общения с тобой на целые сутки.

– Да его… но… я хочу Ярова.

– Ох, знала бы ты, сколько девушек именно в такой позе шепчут мне эти слова. И знаешь, чем это обычно заканчивается?

– Фу… ну, Макс… ну, пожалуйста… Мою любимую, – приподнимаясь с меня, Маша, расстегнув босоножки, изящной походкой плывет к моей золотой полке и, достав определенную книгу, подаёт её мне.

– Тогда слушай, – не в силах противоречить своему ангелу, я открываю своё произведение и голосом диктора с Первого канала начинаю первую строчку, но уже к концу страницы изменяю деловому тону и, переодевшись в роль заботливого отца, рассказываю родной подруге сюжеты своих извивающихся метафор.

– Знаешь, я себя чувствую маленькой шаловливой девчушкой с двумя покосившимися розовыми бантами, прилежно засыпающую в девять вечера на коленках у добродушной Арины Родионовны.

– Эм… а при чем тут эта чудная историческая женщина?

– Не знаю… Просто еще полчаса назад я была готова напиться и… повеситься… – из глаз очаровательной брюнетки вновь выступили крупные слезы. – Но сейчас не хочется… Ты такой… душевный что ли… я с тобой себя чувствую под крылом и даже не хочется вспоминать о… – не в силах более себя сдерживать Маша ударилась в протяжные всхлипывания. – Знаешь, мне ведь с тобой даже притворяться не надо… Только с тобой я могу быть настоящей девушкой… слабой, беззащитной и абсолютно ненаигранной…

– Ууу, honey, тише-тише, не плачь…Кстати, что там насчет смузи?

– Макс…

– Что? Сладкое – оно в принципе настроение поднимает, – с этими словами я направился в сторону кухни, но, постепенно прислушавшись к шагам и обнаружив, что единственные звуки, которые наполняют квартиру, – это шлепки моих ног, резко обернулся – Хей, зайчик, я, конечно, понимаю, двадцать первый век, нанотехнологии и все дела, но машину для мысленного приготовления коктейлей эти глупые ученые до сих пор не изобрели! Вот глупенькие, правда? Сидят там, спутники на луну отправляют, сыворотку вечной молодости мешают, а про смузиделалку забыли! Нет, вот что за беспредел?!

– Ах-ах, – на месте только что выступающих слез на Машином лице вдруг заиграли смешинки, а манящие пухлые губки изогнулись в детскую улыбку. – Нет, я, конечно, слышала, что люди творчества обычно не особо много зарабатывают, но я думала на прислугу-то тебе хватает?!..

– Ох, молчала бы! Сидишь целыми днями, свои шубки рисуешь! Серьезная бизнесвумен, блин! – по-дружески пожурил я обнаглевшую подругу, – honey, ты мою телочку видела? И как считаешь, чем я с ней заниматься планировал? Наверное, я потрудился заблаговременно отпустить всех, кто мог бы этому помешать!

– Всех, да не всех, – еще ярче засмеялась шубная королева.

– Вот извини, внезапного визита французской Императрицы я точно не планировал!

– Ой, да хорош уже подкалывать!

– Слушай, Маш, а ты как в квартиру-то попала?

– Шпилькой для волос замок вскрыла! Я же та еще шпионская кошечка! – по-звериному сложила ручки красотка, подобно скромной львице, осклалила зубки. – А если серьезно, то у тебя дверь открыта была…

– Серьезно? Нет, ну, а что, я же человек открытый, всегда рад гостям, и пусть там не строчат всякие интернет-блогеры, что я «закрыт для общества».