Houseki no kuni: Философский камень в стране самоцветов

Психологические проблемы его обходили бы стороной.

Найдя нужный фильм, я уже готовился к просмотру, как вдруг лампы освещения начали часто мигать, а через несколько секунд погасла вся электроника. Освещение пропало. Экран компьютера погас, а его приглушённый шум исчез. Комната в один миг погрузилась в кромешную тьму. Но через несколько секунд включилась система оповещения.

— Внимание! Аварийные источники питания отключены! — записанный женский голос разнесся по всему комплексу. — Станция «Александрия-1» обесточена! Имеется реальная угроза затопления! Хранилище знаний заблокировано! Персоналу станции следует немедленно собраться на нулевом ярусе для эвакуации! Повторяю! Аварийные исто--о-оу-о…

Динамики замолчали, а где-то вдалеке послышались звуки бурлящей воды и деформирующегося металла на нижних ярусах.

Я не мог поверить своим ушам.

Нет… Не может этого быть!

— Но ведь реактор ещё работал… Как же… Это ты что-то сделал? Стефан? Стефан!..

Глава 2. Странная незнакомка

***

Свет – это источник энергии и пища.

Тьма – это отдых и восстановление.

Я могу спокойно обходиться без темноты, постоянно бодрствуя. Это несложно, но крайне утомительное действо. Несмотря на новое кристаллическое тело, понятие усталости никуда не делось из жизни. Изредка мне нужен отдых в абсолютно тёмном помещении. Тогда я могу полноценно заснуть и даже расслабиться, будто самый обычный человек или иное органическое существо.

Однако это вовсе необязательно.

Но когда на станции в один миг отключилось абсолютно всё, я понял, что мне нужно выбираться из этого места как можно скорее. Без источников света я впаду в глубокий сон, в котором прибывал, когда только оказался на этой станции. Забыть последние пять веков, проведённых в этом месте, – непозволительная утрата. Если это конец Александрии, то это вовсе не значит, что это конец для хранилища! Оно сможет хранить в себе историю ещё как минимум пару тысячелетий, если с планетой не произойдёт ещё чего-нибудь ужасающего.

Сейчас самое главное – это выбраться наружу, иначе я окажусь в ловушке.

Пока Александрия ещё не была затоплена, я начал спешно проверять всё в пункте управления. На короткое время я остановился возле бездыханного тела Стефана.

Разбираться в причинах подобного не было времени. Однако лежащий рядом с ним белый контейнер для таблеток прямо говорил о причинах смерти.

Он долго продержался. Невероятно долго.

Не в силах оставить всё как есть, я всё же уложил его на кровать в ровной, аккуратной позе, между делом поправляя лабораторную одежду и его густую неопрятную бороду с копной сальных волос на голове. Старое морщинистое лицо выражало крайнюю степень усталости даже после смерти.

Последние дни я спал, и за это время всякое могло произойти. Этому я совсем не удивлён, но такая внезапность в его действиях стала для меня полной неожиданностью. Похоже, он прекрасно знал о текущем состоянии станции и решил умереть, когда та ещё функционировала.

А поставить в известность меня он, конечно же, не посчитал нужным...

Если бы больничное крыло не оказалось в законсервированным, то я обязательно попробовал отнести его туда и разместить тело в специальной капсуле для трупов. Но проломить двойную дверь из прочных сплавов и нарушить консервацию не в моих силах.

Наглым образом обшарив все его запасы, я обнаружил мощный фонарь и одну запасную батарею к нему. Как ни странно, он находился в рабочем состоянии. В этой ситуации это единственная полезная вещь, найденная в этом хламе. Негусто, но лучше, чем вообще ничего.

— Что же… Прощай, Стефан. Благодарю за верную службу, — перед уходом я отдал честь, как заправский солдат, почувствовав странную необходимость в этом.

После скоротечного прощания я тут же побежал к лестнице.

Несмотря на специальную обувку с толстой подошвой, мои шаги отдавались громким стуком при каждом шаге. Оказавшись на многострадальной лестнице, я слегка сбавил скорость и включил фонарь.

Я за считанные секунды преодолел сначала второй этаж, проминая под собой ступени, а после оказался на первом, где меня уже ждала вода…

Стоя между пролётами, я фонарём освещал бурлящую реку, в которую превратился весь жилой ярус. Пока что уровень воды не достигал даже метра в высоту, но это пока.

Судя по этой неприглядной картине, после отключения питания открылся проход на нулевой ярус, где располагается посадочная станция на монорельс. Этот сектор во время того самого инцидента получил критические повреждения и был законсервирован Стефаном. Он говорил, что ворота для поезда заклинило, и они оказались в приоткрытом состоянии без возможности ремонта, а сам ярус из-за этого был полностью затоплен. Но автоматика на станции, по всей видимости, принудительно открыла затворы для эвакуации персонала... Однако я даже подумать не мог, что повреждения носят настолько критический характер!

Сойдя с лестницы, я быстрым шагом зашагал по реке в сторону некогда закрытого яруса. Ботинки со штанами сразу промокли насквозь, как и низ лабораторного халата.

Эх, им ведь уже пять веков… После такого ткань по кусочкам растворится в воде.

Пробираясь по затопленному коридору, я прошёл мимо своей комнаты, которая оказалась закрытой. Странные ощущения. Только ведь сегодня проснулся от мелкой протечки, а теперь иду по обесточенной и затопляемой станции…

Кто бы мог подумать, что всё так обернётся?

Ледяная вода из океана не была для меня проблемой. Я ощущал лишь лёгкую прохладу от неё, как простой факт, но никакого дискомфорта это за собой приносило. Если бы не закрытый нулевой ярус, я мог уже давным-давно выйти со станции и отправиться куда захочу…

— Чёрт. Как же вовремя, — выругался я, когда фонарь в моей руке погас.

Замена батареи, к сожалению, ничем не помогла и мне пришлось выбросить фонарь в сторону. Оставшуюся часть маршрута шёл почти вслепую. Да, я видел немного, но этого явно было недостаточно. Если вспоминать видеозапись со мной и Викторией, то раньше я умел всем телом источать красное свечение. Но оказавшись на Александрии, я так и не сумел в полной мере проявить ту самую способность. Научился только усилием воли нагревать свои ладони до ста двадцати градусов по Цельсию, но свечения при этом было совсем слабым.

Когда я всё-таки добрался до массивных дверей нулевого яруса, вода на первом этаже была уже по пояс.

Ориентироваться в тёмном помещении, заполненным почти доверху бурлящей водой – непростая задача. Я видел лишь в центре часть гладкой серебристой крыши вагона и неровные очертания стен с потолком.

Спустившись в воду, пришлось буквально передвигаться наощупь, имея из ориентиров лишь одинокий поезд. К тому же, само течение помогало найти те самые приоткрытые ворота.

Искать долго не пришлось.

Те самые ворота я нашёл спустя пару минут блужданий. Темнота и шум несколько отвлекали, из-за чего и потратил столько времени в пустую.

Однако я почти сразу сумел выбраться наружу, хоть и пришлось изрядно повозиться с выталкивающим назад потоком воды. Благо, здоровая щель между массивными створками позволяла пролезть между ними.

Сумев выбраться, я не сумел зацепиться за узкий стальной мост, по которому раньше ездили поезда, и полетел вниз на землю. Грохота почти не было слышно, хотя я преодолел почти десяток метров, прежде чем столкнулся с илистой поверхностью. От падения я поднял вверх серые облачка, но ничего не почувствовал при падении, что меня порадовало. Больно не было.