Хозяева космоса

– Возможно, летящие осколки пород перерезали провод, – размышлял он. – Вот и все. Осколки.

Кинсолвинг пополз на животе, наклонившись над самым краем восемнадцатого уровня с платформы лифта. Трансмиттер и перерезанный провод находились на два-три метра ниже, и он не мог твердо увериться в том, что видит, из-за бурлящей пенистой воды.

Старший инспектор прополз назад к середине платформы, и тут обнаружил выемки по краям шахты, которые могли быть сделаны только роботами-переносчиками. Несанкционированное использование такого оборудования не только основание для освобождения от работы в ММ, но и нарушало соглашение ллоров с ММ. Ллоры контролировали каждое поднятие породы из шахты; их представитель взимал налоги тут же, на месте. Если использовались тяжелоподъемники, носильщики, это означало, что ллоров одурачили, – и возможно, что никаких пород уже не осталось на уровне девятнадцать, когда случилось наводнение.

– Саботаж, чтобы скрыть воровство редкоземельных пород, – пробормотал Кинсолвинг. – Но почему?

Оказалось, что на этот вопрос невозможно ответить. Межзвездные Материалы и ллоры контролировали все полеты с этой планеты. Каким образом кто-то рассчитывал сжульничать, нагрузив громадное количество породы, даже пусть и заниженное по сравнению с предельно допустимым, и улизнуть с ним? И зачем? Никакое изъятие из шахты не может быть выгодным даже для пиратов.

Эти слова эхом звучали в голове Кинсолвинга. Ни одно изъятие? А что если хищения продолжаются уже некоторое время? Месяцы? Годы? Стоимость таких редкоземельных пород через некоторый промежуток времени неимоверно возрастет.

Это все же не давало ответа на вопрос: кто? И как? Звездные перелеты слишком хорошо охранялись от сегодняшних капитанов Киддов, находящихся на борту пиратских межзвездных кораблей.

Кинсолвинг отогнал от себя эти фантастические предположения. Он мог раньше просто не заметить царапины в скале от тяжелоподъемников-носильщиков. Спуск в шахту был для него редким событием. И повреждение проводов датчиков могло произойти после наводнения. Он попытался привести в порядок распределительные коробки. Через десять минут силовые вспомогательные насосы начали свою медленную работу. Еще через двадцать минут вода из уровня восемнадцать была выкачана, и Бартон наблюдал, как уровень бурлящей жидкости падает. Он быстро прикинул на глазок и решил, что к утру можно осушить еще два уровня. Смертельно усталый, он опустился на пол лифта и скрестил длинные ноги. Морщась от боли в мышцах, он потянулся и нажал на кнопку уровня земли. Лифт дрогнул и начал почти двухкилометровое путешествие на поверхность.

Он поднялся всего на пятьсот метров, когда энергия отключилась. Забыв о боли, Кинсолвинг поднялся на ноги и тяжело заколотил кулаком по кнопке аварийного вызова. Он громко выругался, когда ничего не получилось. Желудок поднялся куда-то к горлу, а лифт опустился назад в шахту – в темную глубину, к затопленным нижним уровням.

Глава вторая

Голая скалистая планета вращалась вокруг солнца, излучающего слишком много ультрафиолета, чтобы жизнь на ней была комфортабельной, но люди все равно населяли Гамму Терциус-4. Посреди потрескавшейся из-за звездной радиации равнины поднималась великолепная башня со шпилем, ее многочисленные грани сверкали чистым нефритовым огнем. Внутри этого сияющего строения собрался совет директоров корпорации Межзвездные Материалы.

Во главе отполированного стола, инкрустированного земной слоновой костью, сидел высохший морщинистый человечек, едва способный высоко держать свою собственную голову. Всякий раз, когда Гамильтон X. Фремонт устало заваливался, внимательная медсестра тихонько трясла его плечо. Человечек отмахивался слабым движением такой бледной и полупрозрачной руки, что казалось, будто она сделана из бежевого полиэтилена. Только когда остальные семеро вошли в комнату и заняли места за спинками пневматических кресел, председатель корпорации слегка кивнул. Сестра вытащила небольшую упаковку из кармашка своего форменного платья и высыпала содержимое в стакан с водой. Смесь зашипела и запузырилась, превращая дистиллированную воду в бледно-голубую жидкость. Женщина помогла Фремонту выпить стимулятор. Семеро ждали с плохо скрытым нетерпением. Наконец лекарство подействовало и превратило их председателя в более живую персону.

– Садитесь, – приказал Фремонт голосом удивительно сильным и глубоким для человека в таком ослабленном состоянии. Дрожащие руки лежали перед ним на столе черного дерева. Фремонт слегка наклонился вперед.

– На Глубокой появилась проблема. Докладывайте, мистер Гумбольт.

Кеннет Гумбольт прочистил горло, пытаясь скрыть свою нервозность. Ничто не ускользало от проницательного взгляда Фремонта. Уже не в первый раз Гумбольт пожалел, что не знает секрета лекарства, которое сестра давала Фремонту. Если эта смесь превращала дряхлого трясущегося старика в администратора, способного управлять финансовой звездной империей, что же она смогла бы сотворить с человеком в четыре раза моложе него и в два раза более амбициозного?

– Господин председатель, члены совета, – начал Гумбольт.

– Можете опустить преамбулу. Я стар, и у меня не осталось времени на такие отнимающие время процедуры. Приступайте прямо к докладу. Глубокая. Редкоземельные шахты. Неприятности, которые у нас там начались. Вы же это помните, так, Гумбольт?

– Да, сэр, – произнес Гумбольт, проклиная старика и пытаясь овладеть собой. Он был членом совета одного из самых могущественных конгломератов в контролируемом человеком космосе. Он завоевал себе это положение. Он заработал его! Не допустит он, чтобы Фремонт его запугивал.

Но в присутствии старика Гумбольт испытывал настоящий дискомфорт.

– Агент-представитель ллоров выразил крайнее неудовольствие нашими операциями на Глубокой номер два, – объявил Гумбольт. Он не заглядывал в свои заметки. Доклад словно кто-то выжег в его мозгу. Гумбольт отвечал за десять действующих шахт на четырех планетах, поэтому мог разбираться только в самых общих деталях дела, но Глубокая обнаружила проблемы куда более важные, чем просто потеря прибылей для ММ.

– Принудят ли нас снова вести переговоры? – поинтересовался Владимир Мечникофф, сидящий слева от Гумбольта.

– Нет. Ллоры воспринимают нас только как неуклюжую помеху. Нет ни намека на то, что они знают о Плане или о том, как добыча Глубокой номер два с ним соотносится.

– Это вы будете отвечать, если они хотя бы о чем-то догадаются, – буркнул Фремонт. – А что насчет продукции? Насчет наводнения?

– Старший инспектор шахты Кинсолвинг овладел ситуацией гораздо быстрее, чем можно было ожидать, и начал выкачивать воду из трех затопленных уровней, только три самых нижних остались закрытыми. Территория склада редкоземельных пород расчищена.

– Он знает? – спросил Мечникофф.

– Нет, невозможно, чтобы он сумел раскрыть саботаж и хищение окислов! – Гумбольта разозлило, что Мечникофф вынудил его чуть ли не оправдываться. Кеннет Гумбольт ощутил, как власть ускользает от него, а звезда Мечникоффа поднимается. Изменение влияния на совет всегда происходит примерно так. Гумбольту придется сохранить то, что еще осталось, и продолжать, подрывая, быть может, каким-то способом возвышение Мечникоффа.

Краткая пауза в речи вызвала недовольство Фремонта.

– Извините, сэр, – Гумбольт почувствовал себя маленьким ребенком, застигнутым на воровстве кредитной карточки родителей. – Кинсолвинг слишком занят на своих очистительных работах. Мой офис считает, что потребуется, по крайней мере, месяцев шесть, чтобы добраться до территории складов, и к этому времени мы сможем полностью оценить потерю пород.

– Ллоры сделали запрос?

– Нет, сэр. Пока нет, но я убежден, что они его сделают. Мы добывали и поднимали на поверхность шесть тысяч килограммов высококачественной руды в неделю. Примерно половина не учитывалась и не облагалась налогом ллоровским чиновником. Интенсивное затопление шахты могло бы скрыть от ллоров еще двадцать тысяч килограммов продукции.