Хозяева Острога

– Как ты можешь её слышать? – удивился Темняк.

– Слышу – и всё. Ты в этом смысле, наверное, глухой. Но зато и Хозяева над тобой не властны.

– Совсем не властны?

– Ну нет! В любой момент они могут раздавить тебя, как клопа. А вот душу не тронут. Понимаешь?

– Кое-что понимаю. Да только какая польза покойнику от неуязвимой души?

Назад они возвращались дружной компанией. Впереди, почти не касаясь пола, важно плыла Стервоза – бесспорная героиня нынешнего дня. Сзади, взявшись за руки, вышагивали Зурка и Темняк. Она совершенно голая, а он в одних коротких штанах.

Ни в этот день, ещё только клонившийся к ночи, ни на следующий, добавивший в сладость торжества горечь трезвого осознания, никаких мер в отношении Темняка и Зурки предпринято не было. Стервоза отсыпалась сутки напролет, словно мартовский кот, вернувшийся домой после долгого отсутствия. Похоже, что поединок с коварной Шишкой изрядно обессилил её.

На какое-то время наша парочка была предоставлена самим себе. Зурка смотрела на Темняка глазами влюбленной тёлки, и ему стоило немалых трудов объяснить ей, что забавы ни в коем разе не должны мешать делу.

– Надо довести до конца то, что ты сама недавно начала, – втолковывал он девушке. – Иначе ты останешься у охранителей под подозрением, и нам обоим это может выйти боком. Немедленно разыщи их и расскажи всё, как было. Нам скрывать нечего. Объясни, что на них напали слуги одной из Хозяек, имеющей претензии к Стервозе. А ты сама здесь совершенно ни причем.

– Да плевала я на этих придурков! – отмахнулась она.

– Никогда не говори так! – Темняку даже пришлось повысить голос. – Нет ничего хуже, чем наживать себе врагов. Тем более, если для этого нет никакого серьёзного повода. Скажи охранителям, что я готов встретиться с кем-то из них. Желательно, чтобы это был человек по имени Тыр Свеча. Мы с ним давние знакомые и, надеюсь, быстро найдем общий язык.

– После того, что случилось с Цвирой, его единомышленники вряд ли согласятся встретиться с тобой наедине, – засомневалась Зурка.

– Если они чего-то опасаются, пусть приходят целой компанией. Я не возражаю. Но ты всё же им втолкуй, что Цвира погиб только потому, что сам собирался погубить меня. И не по причине идейных разногласий, а исключительно из-за ревности к одной небезызвестной особе.

– Постараюсь в точности следовать твоим советам, – пообещала Зурка. – Но ты же сам знаешь этих людей. Они имеют собственную точку зрения по любому вопросу и зачастую не могут понять самых очевидных истин.

– Почаще улыбайся, и всё у тебя получится, – напутствовал её Темняк.

Зурка отсутствовала довольно долго, что могло косвенно свидетельствовать о плодотворном диалоге, однако новости, доставленные ею, нельзя было однозначно отнести ни к плохим, ни к хорошим.

Охранители внимательно выслушали версию случившегося, предоставленную девушкой, но никак её не прокомментировали. Человека по имени Тыр Свеча они якобы вообще не знали. Предложение Темняка, касавшееся личной встречи, было принято к сведению, но ни о каких конкретных сроках не упоминалось.

Если говорить в общем, то у Зурки создалось следующее впечатление: охранители ставят её слова под сомнение и в самое ближайшее время намерены досконально проверить каждый упомянутый факт.

– Это их право, – сказал Темняк. – Надеюсь, они вели себя с тобой вежливо?

– Более чем вежливо. Ближе пяти шагов боялись подойти.

– Значит, наука пошла им впрок. И это радует.

Вечером того же дня Стервоза вплыла в комнату, где Темняк и Зурка коротали время в невинной болтовне. Подобный визит был великой редкостью. Гора сама пришла к Магомету. По-видимому, настала пора держать ответ за все проделки последних дней, хотя Темняк даже и не представлял себе, как это будет выглядеть на деле.

К сожалению, настроение Хозяев нельзя было предугадать ни по форме тела, ни по окраске кожи, что было так удобно в общении с Годзей. Ничего определенного не могло подсказать и сияние, временами исходившее от них – для недостаточно зоркого человеческого глаза признаки гнева были неотличимы от признаков любопытства.

Тем не менее чувствовалось, что разборка намечается серьёзная, а иначе зачем бы Стервозе понадобился призрачный двойник, без промедления возникший в центре комнаты.

Молчание затягивалось. Внезапно Зурка вскрикнула и шепотом пожаловалась:

– Она меня ущипнула!

– Что бы это могло значить?

– Наверное, надо виниться.

– А как?

– Сама не знаю. Попробуй сначала ты. У тебя грехов больше.

– Ладно…

Однако как Темняк ни старался, никакого конкретного эпизода, заслуживающего покаяния, ему на память так и не пришло. Перед его мысленным взором мелькали одна за другой самые разные картины: и стычка с Цвирой, ставшая для карлика роковой, и печальное происшествие с «букетом», и драка с лизоблюдами, и страсти-мордасти, пережитые в плену у чужой Хозяйки, и не совсем приличные для посторонних глаз эксперименты, которые он с согласия Зурки ставил над её гибким, прельстительным телом – но, похоже, Стервозу интересовало нечто совсем иное.

Оставалось лишь констатировать, что общение с Хозяевами относится к числу практически неразрешимых проблем. То ли дело отношения человека с собакой! Хороший пёс всегда знает, когда следует вильнуть хвостом, а когда гавкнуть. Человек, в свою очередь, прекрасно понимает, когда четвероногому другу надо дать что-нибудь вкусненькое, а когда достаточно просто почесать за ухом.

Стоило только Темняку подумать об этом, как беспорядочное мельтешение световых бликов сложилось в расплывчатую, но достаточно ясную картину – человек гладит сидящую у его ног собаку. А поскольку Темняк своей собственной собаки никогда не имел, её портрет получился несколько обобщённым – немного от овчарки, немного от дога, немного от таксы. Короче говоря, типичная дворняга. И чем, интересно, она могла заинтересовать Стервозу?

– Кажется, она начинает менять мнение о людях, – прошептала Зурка. – Если нам служат другие животные, значит, сами мы уже не животные. Думай дальше.

– О чем?

– Как будто бы я знаю! Попробуй вспомнить свои родные места.

– Да я уже всё давно забыл.

– Вспомнишь, если надо будет!

Сосредоточившись, Темняк принялся воскрешать в памяти чудеса человеческой цивилизации: железные дороги, океанские лайнеры, самолеты, автомобили – но у светового столба, являвшегося как бы продолжением сознания Стервозы, куда она пускала далеко не всех и не по любому поводу, это опять не вызвало никакой ответной реакции.

Тогда, памятуя о склонности Хозяев к зодчеству, нашедшему воплощение в грандиозном и неприступном Остроге, Темняк стал представлять себе общеизвестные шедевры человеческой архитектуры – египетские пирамиды на фоне желтой бесплодной пустыни, фарфорово-белый Тадж-Махал, отражающийся в воде бассейна, Кёльнский собор, словно бы сотканный из каменных кружев, Эйфелеву башню, подсвеченную огнями иллюминации, небоскрёбы Нью-Йорка, сверкающие на солнце всеми своими гранями.

По сдавленному вздоху Зурки Темняк сразу догадался, что это именно то, что надо (сам он для пущего эффекта вынужден был закрывать глаза).