Хозяева резервации

– У нас все получится! – улыбнувшись в ответ, хлопнул его ладонью по плечу Суни. – Обязательно получится!

– Черт… Я всего лишь ученый, – с досадой в голосе произнес Бодо. – И я не умею убивать людей голыми руками.

– Все будет хорошо, – с непоколебимой уверенностью в голосе ответил Суни.

– Откуда в тебе такая уверенность? – безрадостно покачал головой Бодо.

– Мне уже приходилось бывать в подобной ситуации.

– Да? – удивленно и с некоторой долей недоверия взглянул на него Бодо.

– Я тоже, как и ты, ученый, – заверил его Суни. – Занимаюсь биологическими основами поведения больших, постоянно проживающих вместе групп людей. Три года назад, во время религиозных волнений в Бухарском эмирате, я работал там вместе со специалистами из Департамента охраны порядка. И так случилось, что вместе с агентом Департамента я оказался в плену у одной из двух десятков противостоящих друг другу группировок. Мы даже не поняли толком, кто это были. Кажется, кто-то из правоверных последователей Аль-Маджара. Но самым ужасным было то, что они никак не могли решить, что с нами делать: расстрелять на месте, посадить под замок или же просто отпустить. Заложники им были не нужны, с пленными возиться не хотелось, а отпускать оказавшихся в руках противников – они, похоже, всех вокруг причисляли к своим врагам – считали нецелесообразным. Ожидая решения своей судьбы, мы три дня прожили с правоверными на краю пустыни, укрываясь от солнца в армейских палатках. Обращались они с нами хуже, чем плохой хозяин с домашней скотиной. На день, несмотря на изнуряющий зной, мы получали всего по кружке теплой, мутной воды. Не знаю, чем бы все это закончилось, если бы не подоспело перемирие, подготовленное Департаментом охраны порядка. Правоверные преподнесли нас пятизаконникам в качестве подарка, а те уже передали нас служащим Департамента, с которыми у них был налажен контакт.

– Ты думаешь, твой опыт плена окажет решающее значение в момент нашего побега? – с сомнением спросил Бодо.

– Я и после этого сотрудничал с Департаментом охраны порядка. Три раза проходил специальную подготовку в их лагерях. Так что у меня есть некоторый опыт. Возможно, это и сыграло решающую роль при отборе меня в состав экспедиции.

– У тебя какое-то особое задание?

– Нет, – покачал головой Суни. – Я должен выполнять обычную работу в рамках моей специальности. Но если ко мне обратится агент Департамента, который находится среди нас, я должен буду оказать ему посильную помощь.

– Среди нас агент Департамента? – удивленно переспросил Бодо и почему-то с подозрением покосился на Баева. – Кто он?

– Этого я не знаю, – ответил Суни. – В принципе я не имел права придавать огласке даже свою связь с Департаментом. Но в данном случае я считаю, что поступил правильно. Сейчас мы должны доверять друг другу.

– Конечно, – кивнул Бодо. – Что ж, под руководством профессионала я готов рискнуть. – Он снова посмотрел на неподвижно сидевшего в стороне от них Баева. – А с ним как быть? – тихо спросил он. – Мы же не можем оставить его здесь…

Баев поднял голову и посмотрел мутным взором на двух заговорщиков. Он не принимал участия в разговоре, но слышал каждое слово.

– Я никуда не пойду, – ровным, безразличным ко всему голосом произнес он. – То, что вы затеваете, – полнейшее безумие. Нам не позволят уйти. Я не хочу быть убитым при попытке к бегству.

– Мы сможем добраться до своих, – попытался переубедить его Суни.

– Я остаюсь здесь, – отчетливо и громко, настолько, что Бодо испугался, что голос может быть услышан в прихожей, где находилась охрана, произнес Баев. – Вы можете делать что хотите. Я не буду принимать в этом никакого участия.

– Черт… – прошипел сквозь зубы Бодо. – Ну надо же…

– Никуда он не денется, – уверенно заявил Суни. – Пойдет как миленький. Если он останется здесь один, то после нашего побега разъяренные бешеные разорвут его в клочья. Ты этого хочешь? – спросил он у Баева.

Суни намеренно говорил грубо и резко, надеясь таким образом пробить брешь в психологической стене, что возвел вокруг себя Баев. Уловка не сработала.

– Я скажу о том, что вы готовите побег, первому, кто войдет в эту комнату, – по-идиотски хохотнул Баев.

– Тогда я сам тебя придушу! – Суни рванулся в сторону Баева.

Его остановил, обхватив за плечи, Бодо.

– Ты что? – сдавленным, испуганным голосом просипел ему в ухо психолог.

– Да ему по башке нужно дать, чтобы в чувства привести! – Дернув плечами, Суни освободился от объятий Бодо. – Не собираюсь я его трогать, – уже спокойно произнес он.

– Но что-то делать надо. Не отменять же все только из-за того, что у одного из нас… – Бодо многозначительным жестом провел раскрытой ладонью над всклокоченными волосами.

– Ты психолог, – ответил Суни. – Тебе и флаг в руки. Прояви свои познания тайн человеческой души.

Бодо подсел к Баеву и осторожно положил ему на колено руку.

– Послушай, Олег, – мягким, доверительным тоном начал он. – Мы должны попытаться бежать. Это, возможно, наш единственный шанс обрести свободу. Оставаясь здесь, мы скорее всего просто дожидаемся верной смерти.

– Нас держат не для того, чтобы потом убить, – резонно возразил ему Баев. – А вот побег – это почти верная смерть. Я хочу жить. Пусть даже в этой грязной комнатенке, прикованный к трубе.

– У нас неплохие шансы на успех.

– Отстань от меня, – Баев брезгливым жестом скинул ладонь Бодо со своего колена и отвернулся в сторону. – Мне больше нечего сказать.

– Ты согласен всю жизнь сидеть на цепи? – хотя Баев и не смотрел на него, Бодо осуждающе покачал головой. – Это недостойно человека, Олег.

– Кончай читать проповеди, – махнул рукой Суни. – У меня есть идея поинтереснее.

Он лег на пол и вытянулся во весь рост, насколько позволяла короткая цепь застегнутых на ноге наручников. Кончиками пальцев он сумел дотянуться до кучи мусора в углу возле двери, куда приносившие им еду террористы, не утруждая себя лишней работой, сваливали пустые пищевые контейнеры, одноразовые пластиковые вилки и стаканы. Оттолкнув в сторону раскрытый контейнер, он зацепил пальцем вилку. Зажав вилку в ладони, Суни принялся старательно ворошить ею мусор. Наконец он нашел то, что ему было нужно. Проткнув вилкой обертку из плотной фольги, он подтянул к себе не начатую упаковку эфимера. Ее как-то раз кинул пленникам один из террористов, предложив пожевать, если вдруг на душе станет очень уж погано. Суни сразу же отправил упаковку пастилок с галлюциногеном в кучу мусора. Теперь он был рад тому, что никому из охранников не пришло в голову заставить бешеных убраться в комнате.

Распечатав упаковку, Суни вытряхнул на ладонь две пастилки. Спрятав остальные в карман, он пододвинулся к Бодо.

– Помоги мне, – сказал он психологу.

Тот еще не понял, что нужно делать, а Суни уже схватил Баева за плечи, повалил на пол.

Баев попытался вырваться, но сверху на него навалился Бодо и прижал его руки к полу.

– Черт бы вас побрал!.. – взвизгнул Баев. – Скоты!..

Быстрым движением Суни кинул ему в рот обе пастилки эфимера. Обхватив левой рукой подбородок Баева, Суни заставил его плотно стиснуть челюсти. Другой рукой он зажал ему рот, не позволяя ни крикнуть, ни выплюнуть пастилки.

Пытаясь освободить руки, которые коленями прижимал к полу Бодо, Баев одновременно интенсивно двигал языком, стараясь протолкнуть таблетки меж крепко стиснутых зубов. Слюна, наполнившая рот, быстро растворила оболочку пастилок. Растворяясь, эфимер начал всасываться слизистой оболочкой ротовой полости.

Спустя пару минут Суни почувствовал, что мышцы лежащего на полу человека ослабли. Тело его обмякло, суставы распрямились. Суни слегка ослабил руку, которой сжимал подбородок Баева. Освобожденная челюсть начала мерно двигаться, пережевывая латексную основу пастилок. Бодо приподнял веко на глазу Баева. На него смотрел огромный, расплывшийся на всю радужную оболочку зрачок. Углы губ Баева медленно поползли вверх, растягивая рот в довольную и при этом невероятно глупую улыбку.