Хозяева руин

– Точно, меня! – согласилась девушка. – Вот придем в Березовку, продадим товар… и снова в путь! Посмотрим, что задумал твой Один.

Дождевые тучи рассеялись, под вечер выглянуло солнце, вода в придорожных лужах весело искрилась… потом начало темнеть, а вскоре в синих сумерках впереди замерцала россыпь огней – друзья подходили к Березовке. Этот городок, вымерший во время Пандемии и заново заселенный беженцами из Житомира, сейчас был в округе самым оживленным местом. Никакой власти в Березовке не было, да и постоянного населения там осталось негусто. Но поселок, расположенный у старого шоссе, облюбовали кочевники, в Березовке то и дело останавливались бродячие кланы, люди Черного Рынка и составляли большую часть населения. Немногочисленные бродяги, которых можно было считать местными жителями, приспособились жить у дороги. Открыли лавки, мастерские, скупали у окрестных фермеров провизию, чтобы сбывать проезжим.

Можно было не сомневаться, что и сейчас в Березовке кто-то из рыночных встал на привал. Чем ближе становились огоньки, мерцающие в сумерках, тем отчетливее слышался гам шумного стойбища – ревели мотоциклетные моторы, гремела музыка, визгливо смеялись пьяные женщины. Женщин здесь жило, наверное, вдвое больше, чем мужчин – может, этим и объяснялся интерес проезжающих кочевников. Шутки о березовских бабах ходили везде, куда добирались в своем вечном движении кланы Черного Рынка.

У въезда в поселок на старой автозаправке горели костры. Отряд Черного Рынка расположился здесь, не входя в Березовку. Алекс видел тушу небольшого горбуна на вертеле, которую как раз снимали с огня двое кочевников. Несколько человек приветствовали это действие радостными воплями и звали поторопиться. У ближнего к шоссе костра уже вовсю шло пиршество, в руках мелькали фляги и бутылки. Раздавался смех и пьяные возгласы.

– Помянем Кузьму! – орал во весь голос кто-то из веселой компании. – Нормальный мужик был, хотя и подох, как дурак!

Предложение было встречено громким ревом.

– Весело у них на поминках, – буркнул Швед.

От костра отделилась темная фигура и, пошатываясь, направилась к шоссе.

– Эй, прохожие! – весело окликнул рыночник. – Откуда идете?

– В Житомире были, – ответил Швед. – Думали по магазинам прошвырнуться.

– Шопинг-тур, – поддакнул Алекс.

– Ну и как? Попалось что стоящее?

– Какое там… на лешего нарвались, еле ноги унесли.

– На лешего! Это вам повезло, бродяги, что свои ноги не в руках унесли! – обрадовался кочевник.

Потом вернулся к костру и принялся орать:

– Слыхали? В Житомире леший объявился! Можно на охоту сгонять!

– Да иди ты Лесом, – ответили ему, – я на лешего не пойду! Это ж верная смерть!

– А вон придурки по шоссе топают, они лешего видели, и ничего, живые!

– Так то придурки… смотри, один из них баба. Ну, точно, ненормальные! Кто ж в Березовку со своей бабой ходит? Нет, Камаз, я на лешего не пойду!

Шумный лагерь остался позади, а перед путниками уже гудела веселая ночная Березовка. Где-то звучала музыка, пьяный голос не в лад горланил песню, что-то о черных глазах, которые обманут.

– Идем туда, – решил Швед, указывая на двухэтажное здание, окна которого ярко светились в сумерках. – Там точно путников принимают.

На улицах людей было немного – к этому часу каждый нашел местечко, где наливают и веселятся. В здании, которое выбрал Швед, тоже шумели. У входа маялись двое охранников. Они вздыхали, переглядывались и косились на ярко освещенный дверной проем – им хотелось присоединиться к застолью.

– Гостей принимаете? – окликнул их Алекс.

– Тем и занимаемся, – отозвался один из вышибал. – Заваливайте, гости дорогие, если есть чем расплатиться. У нас весело!

– Между прочим, над входом вывеска, – заметила Яна, входя в ярко освещенный зал следом за Шведом. – Написано: «Балаган».

– Хорошее место, значит. Рассчитано на грамотных!

– Я не к тому. Мужик, которого леший прикончил, поминал балаган.

– Это верно…

Троица вошла в зал и огляделась. Слово «Балаган» оказалось подходящим названием. Похоже, до Пандемии здесь была школа, но сейчас в стенах здания изучались совсем другие науки, не те, что преподают детворе. Длинный зал, прежний школьный холл, был уставлен столами, за которыми расположилось десятка два постояльцев. На фоне будничной одежды мужчин выделялись яркие платья дам. Гости пошли через зал, в их сторону никто не смотрел. Алекс заметил, как за одним из столов мужчина в кожаной жилетке на голое тело потянулся за блюдом и опрокинул стакан.

– Осторожнее клешнями двигай, – засмеялась женщина, – а то, как этот, Кузька, свалишься – и привет.

– Кузьма пить не умел, – ответил пьяный, – слабоват в этом смысле был! Не то что я.

– А в другом смысле? – захихикала женщина. – В мужском смысле не слабоват? Ой, гляди, я проверю.

Алекс с друзьями прошел в угол и расположился за свободным столом. Яна тут же полезла в свой рюкзак и стала греметь трофеями. Потом вспомнила:

– Алекс, а что у тебя? Давай глянем, что нам досталось?

Алексу не слишком хотелось лезть в вещи покойника, и он, выставив рюкзак на стол, с грохотом передвинул его к девушке. Той было не впервой рыться в чужой поклаже, и она без смущения стала расстегивать клапан.

– Это ерунда… патроны пригодятся… фотографии смотреть не буду, примета плохая… О! А это что? Тяжелый…

Яна оттянула брезентовые бока рюкзака и показала спутникам металлический кофр. Небольшой, но толщиной сантиметров в десять, запертый цифровым замком. Девушка тут же потянулась к клавишам… Любой запертый замок она воспринимала как вызов и тут же стремилась доказать, что это устройство ее не остановит. Швед протянул руку и положил пятерню на замок:

– Убери. Вон тот парень на нас уставился.

Алекс посмотрел, что за человек вызвал беспокойство Шведа. В стороне от шумной компании сидел молодой мужчина с бородкой. Рядом с ним не вертелись женщины, что было немного странно – в «Балагане» они липли ко всем постояльцам. К их столу тоже сунулись две красотки, но, разглядев Яну, переглянулись, хихикнули и свернули к рыночникам.

Комбез на бородатом постояльце был непривычного покроя, кожаный и даже, кажется, вышитый вручную странными узорами, наподобие растительного орнамента. Какие-то завитушки, листики. Да и кожа была необычная, травянисто-зеленоватого оттенка, с виду тонкая, но прочная. На плечах нашита волчья шкура. «Да это же краевец! – сообразил Алекс. – Нечасто их здесь, на юге, встретишь… что ему нужно?»

Когда Швед предостерег Яну, краевец уже смотрел в сторону, но как-то очень уже демонстративно отвернулся, слишком нарочито показывая, что у него нет интереса к их находке. Да и вообще ни к чему он интереса не проявлял. Сидел в стороне от рыночников с их подругами, пялился в стену. Миска перед ним была пуста, и никакого алкоголя на столе.

– Ладно, – согласилась Яна, – потом погляжу. Все равно здесь обстановка неподходящая. Такие замки требуют сосредоточенности и тишины.

За столом, где расположились рыночные, раскатился общий смех – видно, кто-то из участников посиделок отпустил удачную шутку. Эти были полностью увлечены собственными развлечениями и на соседей не глядели, а вот краевец исподтишка косился. Но понаблюдать за ним Алексу не пришлось – к их столу подошла женщина в широкой синей юбке и поинтересовалась, чего желают гости. Пока Швед выяснял, сколько здесь стоит комната на ночь, краевец покинул стол и направился к двери, не к наружной, а той, что вела во внутренние помещения «Балагана».

Швед договорился насчет комнаты и ужина, а когда женщина в синей юбке возвратилась с подносом, Яна попросила принести зеркало. Подавальщица удивилась, но сказала, что будет сделано. Зеркало она предложила небольшое, в простой пластмассовой оправе. Алекс заметил, что, расхаживая между столами, тетка нет-нет да и глянет в их сторону. Конечно, такие заказы она нечасто получает…

Но в мисках исходила ароматным паром свинина, а после такого слишком веселого дня ни о чем, кроме еды и отдыха, думать не хотелось…