Хозяин арены чудовищ

— Мне-то откуда знать? — дернул я плечом.

— Это ты! Это ты, сволочь, сделал! — прокричал он, брызгая слюней, и вскочил со стула.

— Сядьте на место, — велел следователь.

— Но он врет! Посадите этого пиздю…

— Сядьте на место! — повысил голос Жиглов и сурово посмотрел на него. — Иначе придется вывести вас отсюда. А мне совсем не хочется затягивать это дело.

Артем еще немного попыхтел, прожигая меня взглядом, но все же плюхнулся на стул и вновь завязал платок.

— Дмитрий Иванович, вам известно, откуда у Артема Арсеньевича синяки на шее? — уточнил следователь.

— Нет. Но если Артем Арсеньевич хочет доказать, что это я, то он без проблем позволит менталисту порыться в своих воспоминаниях. Ведь ему же нечего скрывать, так? — я многозначительно посмотрел на Рузанова и улыбнулся.

Тот снова покрылся красными пятнами, с трудом сдерживая себя, и процедил сквозь зубы.

— Нет, не так. Я потомок древнего графского рода и никто не смеет рыться в моей голове.

— То есть у вас нет доказательств того, что Дмитрий Иванович применял в отношении вас ментальную магию? — уточнил следователь.

— Есть! Я же приводил зрителей, которые рассказывали о том, что видели! — возмущенно воскликнул он.

— Да, но все они говорили о том, что вы сами себя душили, а не господин Державин, — я видел, что терпение Жиглова на исходе и он держится из последних сил.

— Потому что он заставил! — вновь вскочил он, тыча в меня пальцем.

— Вы знаете, что в империи действует презумпция невиновности? Единственная возможность доказать, что на вас влиял Дмитрий Иванович — это показать воспоминания нашему менталисту. Если вы отказываетесь, то я закрываю дело, — сухо сказал следователь и демонстративно захлопнул папку. — К тому же в своем заявлении вы написали, что выиграли сражение, а это оказалось ложью. Более того, ваш монстр погиб. Все это наталкивает на мысль, что вы сейчас с помощью полиции пытаетесь свести счеты с господином Державиным.

Жиглов сложил руки на груди и грозно посмотрел на опешившего Рузанова, который думал, что все просчитал, но оказался в проигрыше.

— Могу идти? — спросил я.

— Да, только поставьте подпись, — следователь протянул мне ручку и лист бумаги, в который записывал все, что происходило во время очной ставки.

— Как это? Вы что, отпускаете его? — Рузанов переводил ошарашенный взгляд с меня на следователя и обратно.

— Да. Состава преступления нет, поэтому господин Державин может быть свободен.

Я поставил подпись, вернул Жиглову лист и направился к двери.

— Стой! Никуда ты не пойдешь!

Обернувшись, я увидел, что Рузанов поднялся со стула и формирует в руке трезубец. Это он зря.

— Прекратите! Немедленно! — ударил по столу Жиглов, но Артему уже было все равно. Он хотел меня наказать и не придумал ничего лучше, чем нападать прямо в полицейском управлении.

Прежде чем он бросил в меня трезубец, я успел дернуть на себя дверь и выбежал в коридор.

Сзади послышался удар, затем вскрик и грохот. Я осторожно заглянул в кабинет и встретился со встревоженным взглядом следователя. Рузанова нигде не видно было, зато слышался отчаянный вопль откуда-то из-под стола.

— Зеркало на двери. Срикошетило, — выдохнул следователь, поднялся с места и прошел туда, где до этого сидел Артем.

Я подошел и увидел, как Рузанов от боли катается по полу, а в его плече дыра от трезубца.

Следователь сжал рану, пытаясь остановить кровь, и повернул ко мне голову:

— Скажите дежурному, чтобы вызвал медиков.

— Хорошо. Я могу идти?

— Да, идите. Если понадобятся ваши показания, мы вызовем вас.

Рассказав дежурному о происшествии, я вышел на улицу и не спеша направился в сторону почты, чтобы отправить телеграмму начальнику.

Прежде чем идти на вокзал и ехать домой, решил пройтись по городу. Мне нужно было выйти на теневую арену, но не для того, чтобы закрыть ее, а ради заработка. Другого способа заработать большие деньги я не знал.

Я уже все продумал: беру кредит, покупаю монстра и участвую на теневой арене. Но, прежде чем брать деньги в банке, надо сначала найти такую арену.

Первым делом я направился к Колизею, ведь именно там крутятся различные продавцы и перекупщики. Сегодня здесь было довольно тихо. Может дело в том, что сейчас только полдень. Я прошелся по округе, но не нашел никого, кто мог бы мне подсказать, где найти теневую арену. Вскоре мне даже стало казаться, что их больше нет. Ведь примерно раз в год в разных регионах империи Имперская служба накрывала такую арену. Неужели все закрыли?

Но чем больше я об этом думал, тем сильнее убеждался, что это не так. Незарегистрированные монстры могут участвовать только на таких аренах, ведь на легальных требуют все документы на монстра и заводят на каждого личное дело, в котором указываются все сражения с датами, противниками и результатами. Именно поэтому во дворце следователю Жиглову выдали справку о нашем бое с Рузановым.

На теневых аренах никакой документации не велось, ни людей, ни монстров никак не регистрировали. Я знал, что зачастую владельцы надевают маску и называются ненастоящими именами, чтобы никто не смог их вычислить.

После трех часов безуспешных попыток найти хотя бы перекупщика, я поплелся на вокзал. Вечерний автобус отходил в шесть вечера, поэтому я купил билет и зашел в ближайший ресторан.

Заказав печеную куропатку с брусничным соусом, я задумался, как еще можно найти нужную арену, и тут меня словно обухом по голове ударило. Вся нужная информация была в разговоре тех двух мужчин. И почему я сразу об этом не подумал?

Один из них сказал, что какой-то Богдан купил монстра вида глотар. Притом это уже третий монстр за два месяца. Все сделки проходят через меня, поэтому мне всего лишь нужно открыть осточертевший журнал и найти этого Богдана. Все паспортные данные с пропиской я тоже записывал, поэтому без труда найду его.

Я уже воодушевился и с аппетитом набросился на еду, когда понял, что это бесполезно. Мы же были в Колизее, значит, монстра он, наверняка, покупал здесь, а я регистрировал сделки, совершенные только в нашем городке. Чтобы вычислить этого Богдана, нужно идти в питерское отделение. Благо, мы часто работали в связке, и я многих там знал.

Быстро расправившись с куропаткой, я поймал таксиста и доехал до питерского отделения Имперской службы. У меня был час на то, чтобы найти нужного человека и вернуться на вокзал, так как на сегодня это был последний автобус.

Предъявив удостоверение, я прошел через охрану и ринулся на третий этаж к кабинету, где сидел Прохор Щеглов, занимающий ту же должность, что и я, только в этом отделении. Это был сгорбленный худощавый мужчина с зачесанными назад темными волосами. Ему было всего двадцать пять, но выглядел он гораздо старше своих лет. В отличие от меня, он не сидел в углу кабинета начальника, а имел собственный, довольно большой кабинет с тремя огромными окнами и местом отдыха, с мягкими креслами и журнальным столиком.