Хозяин Черного Замка и другие истории (сборник)

Иногда, на рассвете, далёкие туманы, окутывавшие горы, окрашивались в ярко-красный цвет. И тогда горы становились чёрными. Проглядывая сквозь багряное пространство, они казались какими-то зловещими островами в море крови. Что-то угрюмое, страшное, символическое чудилось в этой картине, когда вы созерцали её, стоя на горных укреплениях возле Вади-Хальфы.

Десять лет напряжённой, затаённой работы в Каире, десять лет терпения и ожидания в Хартуме – и вот наконец приготовления закончились. Час настал. Цивилизация была готова снова двинуться на юг. По своему обыкновению, она отправлялась в этот путь, вооружённая с головы до пят. Готово было всё, от стратегических планов вплоть до вьючных и ездовых сёдел в каждом эскадроне верблюжьей «кавалерии», и, однако же, об этих приготовлениях никто не догадывался. Что ни говорите, неконституционная форма правления имеет свои преимущества. Приготовления устраивались двумя выдающимися людьми. Один из них был великим Государственным Деятелем, а другой – великим Воином [62] . Государственный Деятель вёл переговоры, объяснял и убеждал там, где нельзя было приказать, готовил почву, а великий Воин всё организовывал и составлял план действий. Великий Воин был бережлив, входил во всё лично, и вследствие этого пиастров хватало там, где потребовались бы горы фунтов стерлингов. И вот однажды вечером эти два великих властителя дум сошлись и пожали друг другу руки, а затем великий Воин… исчез. Ему предстояло ещё кое-что сделать напоследок.

62

Под титулом «великий Государственный Деятель» здесь разумеется британский премьер-министр Роберт Солсбери. Титула «великого Воина» удостоен здесь лорд Китченер (он же генерал Гораций Герберт Китченер), фигурирующий в качестве героя сего рассказа.

И как раз в эту самую пору в Каире и появился Гилари Джойс, офицер Красного Королевского полка. Он был на время прикомандирован к девятому Суданскому корпусу, в частях коего ему предстояло носить звание бимбаши [63] .

Наполеон однажды сказал – и Гилари Джойс был с ним в этом совершенно согласен, – что великим человека делает Восток. Именно за славой наш герой и устремился в Египет. Прибыл Джойс в Каир с четырьмя банками консервов в багаже (по правде сказать, это, собственно, и был весь его багаж), с положенной по уставу саблей, револьвером системы «Бонд» и одним экземпляром книги Грина «Начальный курс арабского языка». Неплохое основание дела – не так ли? А если ещё к тому же в жилах течёт молодая горячая кровь, то сложностей вообще не предвидится.

63

Бимбаши(«тысяченачальник») – воинское звание в турецкой и египетской армиях, примерно соответствует полковнику. Сам по себе факт, что молодой офицер, которому более пристало носить даже не капитанские, а лейтенантские погоны, оказался возведён в звание полковника (бимбаши), лишь один из множества штрихов, придающих всему повествованию юмористический оттенок.

Правда, он побаивался знаменитого генерала: ему приходилось не раз слышать, что обращение великого Воина с молодыми офицерами отличается особой суровостью. Но и это не беда. Джойс будет тактичным и любезным и столкновений с генералом избежит. Оставив свои вещи в гостинице, юный офицер отправился в штаб-квартиру доложить начальству о своём прибытии.

Однако Джойса принял не генерал, а начальник отдела разведки. Генерал, как выяснилось, отбыл по каким-то надобностям в Каир. Приветствовавший Джойса невысокий плотный офицер на грозное начальство никак не походил: голос у него был мягкий и приятного тембра, выражение лица невозмутимое и даже кроткое. Но под этой безобидной наружностью скрывались на самом деле острый ум и несокрушимая воля. Добродушная улыбка и непритязательные манеры нисколько не мешали ему обходить и оставлять в дураках самых лукавых и хитрых арабов. Когда Джойс вошёл, начальник разведки стоял, сжимая в пальцах сигарету, и благосклонно глядел на молодого офицера.

– Я уже знаю, что вы приехали. Очень жаль, что вы не можете увидаться с генералом. Он в отъезде, но уж не обижайтесь: время теперь, сами понимаете, тревожное, на границе как-то неспокойно, так что у командующего сейчас дел невпроворот.

– Мой полк стоит у Вади-Хальфы. Полагаю, сэр, мне следует незамедлительно отправиться туда?

– О, нет, нет, вы направитесь в другое место. На ваш счёт у меня уже есть предписание.

Начальник разведки подошёл к географической карте и ткнул в неё кончиком сигареты.

– Видите точку? Это оазис Куркур. Боюсь, место покажется вам несколько скучноватым, но зато воздух там чудный. Отправляться вам туда следует не мешкая. В оазисе стоит рота девятого полка и пол-эскадрона кавалерии. Вам-то и поручается командование этим отрядом.

Гилари Джойс поглядел на карту. Оазис был обозначен в пункте пересечения двух чёрных линий. Кругом на пространстве нескольких дюймов никаких других точек на карте не было видно.

– Это деревня, сэр?

– Нет, это колодец. Или, если хотите, источник. Вода, кстати, прескверная, но к натрию быстро привыкаешь. Куркурский оазис – очень важный пункт. Он стоит в том месте, где пересекаются два караванных пути. Положим, теперь караваны не ходят, но приглядывать всё-таки надо.

– Понимаю, сэр. Разбойничьи набеги?

– Ну, говоря между нами, мы держим в Куркуре отряд не потому, что боимся набегов. Там и грабить-то нечего. Вашим делом будет перехватывать посланных. Им приходится заходить в оазис, чтобы запастись водой. Хотя вы только что приехали в Египет, но, наверное, положение дел вам известно. Очень уж многие недовольны англичанами. Халифа [64] это тоже знает и, конечно, поддерживает сношения со здешними своими сторонниками. И опять-таки вот тут, – начальник указал сигаретой на запад от Куркура, – живёт некто Сенусси. Нет ничего мудрёного, если человек, посланный Халифой к этому Сенусси, зайдёт и к вам в Куркур. В общем, ваша обязанность – задержать любого, кто появится в расположении колодца. Задержать и допросить, и коли не окажется ничего подозрительного – отпустить на все четыре стороны. Вы, кстати, не говорите по-арабски?

64

Халифа – прозвище Абдаллаха ибн аль-Саида, преемника первого махди, погибшего в 1885 году.

– Нет, но я этот язык изучаю, сэр.

– Вот и славно. У вас там будет много времени и для изучения, и чтобы попрактиковаться. Кроме того, к вам прикомандирован офицер из туземцев. Звать его Мухаммед-Али или что-то в этом роде. Он говорит по-английски и будет служить вам переводчиком. Всего хорошего! Я доложу генералу, что вы сегодня же, не медля, отбыли к месту своего назначения. Он такой оперативностью будет доволен. Постарайтесь же его не разочаровать: генерал никогда не прощает провинившихся, но и об отличившихся всегда помнит.

Джойс ехал до Балиани поездом, а оттуда добирался на почтовом пароходе до Ассуана. Далее ему пришлось путешествовать два дня верхом на верблюде по Ливийской пустыне в сопровождении абабдехского проводника. Следом шли три верблюда с багажом. Утомительно было это путешествие, совершавшееся с поразительной неторопливостью – по две с половиной мили в час, но пространство, оказывается, покоряется даже и при таком бешеном темпе, и уже на третий вечер с вершины высокого холма Гилари Джойс разглядел в отдалении пальмовую рощу – небольшое зелёное пятнышко посреди безрадостной и беспощадной желтизны пустыни. Это и был Джебел-Куркур, порученный его заботам оазис.

Час спустя Джойс уже въезжал в маленький лагерь. Часовой отдал ему честь, а младший офицер из туземцев приветствовал его на безупречном английском. И Джойс с радостным облегчением прошёл в отведённые ему покои.

Оазис и в самом деле оказался далеко не самым весёлым местом и для постоянного обитания едва ли годился. Представьте себе небольшую, покрытую травой котловину. На самом дне её находились три колодца, наполненные тёмной и солоноватой водою. Стройные пальмы радовали глаз, но, увы, природа поместила эти сквозные кроны как раз там, где больше всего была необходима тень, так что и пальмы не служили поводом для радости. Единственным утешением оказалась раскидистая тенистая акация. И когда было жарко, Гилари Джойс сидел под нею и дремал, а в часы прохлады он тут же устраивал смотры своим широкоплечим, длинноногим суданцам. С весёлыми чёрными лицами солдаты выглядели презабавно в своих маленьких приплюснутых шапочках, напоминавших пирожки с рубленой свининой. Джойс нещадно муштровал своих подчинённых, но его солдатам нравилась муштра, и юный офицер вскоре полюбился своим суданцам. Одна только беда: день проходил за днём, и ничто вокруг не менялось – всё та же погода, всё тот же пейзаж, однообразие строевой муштры и удручающая своей убогостью еда – скудный солдатский паёк. Под конец третьей недели Джойсу уже стало казаться, будто он прожил здесь долгий ряд лет.

И вот вдруг случилась история, нарушившая монотонность этой жизни.

Был вечер. Солнце садилось. Гилари Джойс медленно ехал по старой караванной дороге. Эта узенькая тропинка производила на него странное завораживающее впечатление. Извиваясь между камней, она уходила куда-то далеко-далеко, в самое сердце неведомой Африки. Сколько столетий двигались по этой дороге караваны бесчисленных верблюдов? Их копыта утоптали, утрамбовали эту тропинку до такой степени, что даже и теперь, заброшенная и пустынная, она по-прежнему всё вела куда-то. Что за странная дорога? Ширины в ней не более фута, а тянется она аж на две тысячи миль, а может, и больше.

«Интересно, сколько лет прошло с той поры, как по этой дороге прошёл последний странник, держа путь с юга на север?» – подумалось вдруг Джойсу, и, подняв глаза, он увидел идущего ему навстречу человека.

Сперва Джойс решил, что это кто-то из его солдат, но сразу же понял, что ошибся. Незнакомец был одет не в тесный солдатский мундир, а в развевающееся арабское одеяние. Он был очень высок ростом, а высокий тюрбан делал его чуть ли не гигантом. Шагал он быстро, гордо вскинув голову. Весь его облик давал понять, что этот человек не ведает страха.