Хозяин Древа сего

Варнава воззрился на Яня с великим удивлением. Тот утвердительно кивнул.

— Прошу любить и жаловать, — Аслан головой указал на юношу. — Янь Вышанин, сын боярина Вышаты, внука Добрыни. Личность в Стволе вполне известная…

— Зачем ему это надо было? — бросил Варнава, слушавший с напряженным интересом.

— Затем же, — пояснил Аслан, — зачем и тебя зачинать в Стволе — в Ветвях дивы не рождаются. Вся божественная семейка должна быть из истинной реальности. Даже ее члены, предназначенные для жертвоприношения…

Он принялся молча выпускать дым, глядя перед собой.

— Идея изящная, ничего не скажешь, — продолжил он тихо. — Кто обратит внимание на мать стволового героя Яня Вышанина? Она, якобы, умирает от родов, и никаких следов в Стволе от нее не остается… А внука он тут же забирает в Ветви. Тот, пока с не собранной душой, оставляет в Стволе Тень, которая и совершает положенные ему там деяния. И уже не имеет значения, что его продляют в Ветвях и приносят в жертву — в Стволе есть свой Янь, а поскольку Ствол обречен в силу этой самой жертвы, остальное неважно. Рисковал он, конечно, равновесием Древа, но ему уже было на это глубоко наплевать…

— Да, вот так… Но парня следовало воспитать с тем прицелом, чтобы он в свое время добровольно принес себя в жертву — это непременное условие успеха акции. И вот дед забирает внука из Ствола и отдает на воспитание в жуткую Ветвь к жутким людям. Вся обстановка гарантирует создание идеального антисистемщика с отчетливой тягой к суициду… Одновременно Дый уверяет Луну, что Яня убил ты, вроде как, из нравственных соображений — инцест там, и все такое… И вот, казалось бы, все у него приведено в ажур.

В тишине послышался неприятный скрежет. Это заскрипели зубы Варнавы. Янь сидел белый, как полотно. Его пес с беспокойством поднял голову. Гела глядела на Аслана с ужасом.

— У меня еще в Шамбале что-то мелькнуло, когда Дый сказал. Та пьянчужка… — сдавленно проговорил Варнава.

— Да нет, — помотал головой Аслан, — это-то, как раз недосмотр мой. Эх-х… — вздохнул он, и лицо его затуманилось, — все тогда пошло наперекосяк из-за того, что вы с Луной появились в той Ветви почти одновременно. Я ведь уже знал, что Янь где-то там — очень уж подходящее местечко, да и порталы Дыя были везде понатыканы. Внедрился в табор джипси и кочевал с ними, в надежде, что сам найду ребенка, а цыгане помогут мне закамуфлировать похищение — все сойдет за случайность: ну, украли египетские черти младенца, обычное дело… Когда я встретился с Дикой охотой, стало очевидно, что прав насчет того, что Янь тут. Но табора я лишился. Пришлось таскаться за тобой, в надежде, что ты выведешь на сына — при такой степени родства Продленных это просто неизбежно в одной и той же Ветви…

— Ты так много знаешь… — хрипло прервал его Варнава, — почему же всего этого нет в твоем Трактате?

— Потому что еще в Стволе научился не высказывать в своих книгах все, что знаю, — отрезал Аслан. — Так вот, расчет мой, как ты помнишь, оказался верным…

— Помню, помню… — медленно проговорил Варнава.

— Когда то отправился в Шамбалу — у меня была слабая надежда, что ты все же доберешься до Дыя, — я спрятал Яня в надежном месте и вышел на Суня…

— Да зачем же? — очередной, но не последний, раз за вечер, изумился Варнава.

— Да затем, что знал последующие события. Что ты создашь свою Ветвь, что Дый достанет тебя там, что ты скроешься от него у Суня…

— Я все-таки не понимаю, — не выдержав, подала голос Гела.

Аслан снисходительно не обратил внимания на это нарушение благочиния, и девушка закончила:

— Если ты все знал…

— Повторяю еще раз для особо одаренных: я знал не все, а только общую канву и конец истории. Причем, один из возможных — реальность вариабельна. Ну и что? Разве мы, назаряне, не знаем конца истории? А ведь ведем себя так, словно не знаем…

Варнава кивнул, соглашаясь с сентенцией. Аслан продолжил:

— С твоим покойным учителем я договорился, что он не станет привлекать внимания к моему прибытию к Башне. Ну, и надеялся, что, может быть, его экспедиция в Шамбалу завершится победой — опять вариабельность цепи событий. Однако все произошло так, как должно было. Одновременно я рассказал ему о предательстве Оуян, которая пошла на него только потому, что боялась за него — Дый, тоже предвидевший, что ты рванешь, прежде всего, к учителю, запугал ее страшно. Сунь так разгневался, что я едва уговорил его оставить несчастную мартышку в живых. Он ее вызвал и в моем присутствии велел тут же уничтожить дыевский портал, как только ты появишься в его Ветви. А я вернулся в ту окаянную Ветвь, готовить инсценировку.

— Что за инсценировка? — подал голос молчавший до сих пор Янь. Голос его был приятен и звучен.

Аслан вновь окутался клубами дыма, откуда донесся ответ:

— Ловушку для твоего доброго дедушки.

— Давно хочу об этом услышать, — заметил Янь.

— Сейчас услышишь, — заверил Аслан. — Твоими, так сказать, приемными родителями, были местные розенкрейцеры, которых Дый обработал к своей пользе. Преданы ему были абсолютно. Тебя ждало жуткое детство, с непрерывной промывкой мозгов с уклоном в добровольную кончину и жертвенное служение Хозяину Шамбалы. Но тут вмешался, простите за банальность, случай…

— Случай?.. — с сомнением переспросил Варнава.

— Да, — кивнул Аслан, — знаю, случайностей не бывает. Но это был именно случай — будем считать, что это так, пока не имеем других объяснений… Короче, Яня похитили из его приемной семьи. Ага, та самая баба, которая ради джина была уже способна на все.

— Что, опять для цыган? — спросил Варнава.

— Боюсь, еще хуже, — передернувшись от отвращения, проговорил Аслан. — Кажется, Яня так и так поджидал жертвенный нож…

Отец с сыном одновременно с пониманием кивнули. На лицах их тоже отразилось величайшее отвращение.

— В тот переулок, — продолжал Аслан, — должен был прийти заказчик и забрать ребенка. Но та сука накачалась в долг — трактирщик видел ребенка и знал, что деньги у нее появятся — не в первый раз она такое проделывала… А дальше все получилось, как получилось.

— Случай… — покачал головой Варнава.

— Именно, — подтвердил Аслан. — Тебя бы, конечно, все равно принесло к сыну, но могло статься так, что слишком поздно… Так вот, только ты ушел, я засунул пьяной гадине в лиф пару золотых, дабы дыево следствие решило, что сделка таки состоялась. Она все равно ничего не помнила, подтвердила ему потом: пришел человек, принес деньги, взял ребенка, она напилась. На это я и рассчитывал…

— Дый пошел по цепочке дальше, — с утвердительной интонацией произнес Варнава.

— Конечно, пошел, — подтвердил Аслан. — Только не нашел настоящих заказчиков — ликвидировал я их компанию…

Гела представила эту процедуру и содрогнулась — Аслана она знала уже достаточно хорошо. А тот спокойно рассказывал:

— Мне надо было срочно вызвать из Ветвей помощь — Дый был уже на подходе, я это чувствовал. Подвернулся Николя — он на все был готов, лишь бы насолить твоему папаше. Я пока отдал Яня на сохранение Суневым девицам, которые спрятались в гелиной Ветви — там бы Дыю в жизни не пришло в голову искать внука. А мы с Николя обставили дело. Якобы, двое Теней, его поклонники, убили заказчиков похищения и пытались скрыться с ребенком, но не смогли, и, перед тем, как разгневанный дедушка их настиг, убили внука.