Хозяин ее судьбы, или Если свадьба состоится

– Мы выезжаем!

– Слав! Это все… правда?

– Похоже на то. Чертова бабка, так бы и убил ее! Оставили ребенка! И на тебе… Куда она могла пропасть-то?

– Может быть, ушла погулять и заблудилась, а может быть, ходит где-то поблизости от дома… – попыталась успокоить себя и Славу.

– На месте все узнаем.

Мы вернулись в дачный поселок. Все уже стояли на ушах. Люди в массовом порядке прочесывали местные окрестности. Но никаких следов Руси не было. Так сказала нам Вера Васильевна, заплаканная, с красными пятнами на лице. Она поминутно охала и причитала.

– Так… – Слава обвел глазами столпившихся вокруг нас людей. – Медлить нельзя… Вызываем полицию!

Допрос следователя я помню плохо… Напротив меня сидел усталый мужчина лет сорока, с пышными усами и глазами чуть навыкате. Он задавал мне вопросы, на которые я отвечала почти машинально, не особо вникая, что именно он говорит.

– Я вас во второй раз спрашиваю: были ли у вас какие-нибудь конфликты с падчерицей?

– Не было.

– Пожалуйста, вспомните хорошенько! Дети в таком возрасте очень чувствительны, вы могли невольно обидеть ее.

– Я ее не обижала. Правда…

– Как девочка восприняла ваше замужество? Обычно дети ревнуют к покойной матери.

– Ну… Руся, то есть, Маруся, – поправилась я, – не сразу признала меня.

– Вот видите…

– Не сразу – это значит, не кинулась ко мне с объятиями, когда мой муж познакомил нас, – вспыхнула я. – Было бы странно, если бы она скакала до потолка при моем появлении.

– Продолжайте.

– Но довольно-таки скоро у нас установились нормальные отношения. А в последнее время они стали совсем хорошими, – добавила я, опустив голову.

– Вы когда-нибудь поднимали на нее руку?

– Нет, что вы! – испугалась я. – Никогда!

– А ваш муж?

– Тоже. Мы оба очень хорошо относились к Русе.

– Дети, к которым хорошо относятся, не уходят из дома. Были ли у вашей падчерицы какие-нибудь знакомые, друзья?

– Нет. После смерти матери… она очень замкнулась. Переживала. У нее было тяжелое нервное расстройство, она плохо сходится с людьми.

– Говорила ли она когда-нибудь о смерти, самоубийстве?

– Нет! Вы думаете, что…

– Я не думаю, а спрашиваю, – с досадой одернул меня следователь. – А ваше дело – отвечать на вопросы, чтобы у нас была полная картина случившегося.

– Понимаю.

– Ваша соседка, Вера Васильевна, могла ли она быть причастна к исчезновению вашей падчерицы?

– Нет! Что вы! Она – хорошая женщина.

– Это ничего не значит. Если бы вы знали, сколько я перевидал «хороших женщин» – мошенниц и очаровательных садисток! Внешность обманчива.

– Понимаю, но какая от этого Вере Васильевне корысть?

– Не знаю. Надо сопоставить все версии и данные. Вы – люди обеспеченные. Возможно похищение с целью выкупа.

– Ну… – я замолчала.

– Девочка когда-нибудь гуляла одна?

– Нет. Ни здесь, ни в Москве. Но здесь мы с ней в первый раз, и поэтому…

Позже я пожаловалась Славе:

– Представляешь, следователь совсем чокнутый! Он считает, что наша соседка как-то причастна к пропаже Руси. Он выдвинул аховую версию, что она похитила девочку с целью шантажа.

И тут я осеклась. Я вдруг подумала: к исчезновению Руси мог быть как-то причастен тот самый человек, позвонивший мне незадолго до моей свадьбы. Как же я о нем сразу-то не подумала! Может, рассказать обо всем Славе? Но… как? Как я признаюсь ему в том, что когда-то работала девочкой по вызову? Что может быть хуже! Сначала скрыла все, а теперь делаю такие признания?! Промолчать? Я же не уверена, что тот тип как-то причастен к исчезновению Руси. Но и молчать – западло, тем более когда важна любая ниточка, любая зацепка. И я пересилила себя.

– Слав! Мне нужно кое-что тебе сказать, – начала я быстро. – Только не смотри на меня… так. Это очень важно и… может касаться Руси.

Выслушав меня, Слава заметно помрачнел.

– И ты молчала?! – выдохнул он. – Моя жена – молчала?!

– Я все понимаю. Прости…

– Н-нет, – затряс головой мой муж. – Что ты можешь понимать в этом?! Я женюсь на тебе, а ты ни слова не говоришь мне о своем прошлом! А теперь – вываливаешь свой багаж мне на голову?

И тут я заревела в голос.

– Сла-воч-чка! Прости, пожалуйста! Я так виновата перед тобой… – Я схватила его руку и поцеловала ее. – Славочка! Только не покидай меня. Я так боялась тебя потерять, боялась, что ты бросишь меня, когда узнаешь о моем прошлом, о том, кем я была когда-то давно, что скрыла от тебя правду. Это – единственная причина: мой страх за нашу любовь!

– Н-да! – с расстановкой произнес Слава. – Дела…

Он выдернул руку и отошел в сторону.

– Только не покидай меня, – прошептала я пересохшими губами. – Я просто умру… Слава…

Остаток дня мы почти не разговаривали, лишь изредка перебрасывались репликами. Нутром я чувствовала, что сейчас лучше не подходить к нему. Я изредка вскидывала глаза на Славу и тут же отводила их в сторону.

Я надеялась, что ночь примирит нас. Я хотела сказать ему, что тоже очень переживаю за Русю, вместе мы будем искать ее и непременно найдем. Но отчужденное молчание мужа отнюдь не располагало к подобным речам.

Вечером Слава лег на диване в гостиной.

– Слава! – позвала я его. – Ты что, будешь здесь спать?

– Да, – отрезал он.

Ничего не говоря, я легла на кровать в спальне и залилась слезами. Как ни крути, а именно я виновата во всем: не надо нам было ехать на дачу и доверять Русю Вере Васильевне! Все-таки Руся для нее – чужой ребенок, а за чужим не будешь следить так, как за своим. Будь это ее Санька, она глаз бы с него не спустила, а так – разболталась со знакомой и думать забыла про чужого, оставленного дома ребенка. Я виновата во всем! Опять судьба-злодейка хватает меня за волосы и тащит непонятно куда!

Я уснула лишь под утро. Несколько раз я вставала ночью и заходила в гостиную. Слава спал, уткнувшись лицом в спинку дивана, и мне был виден только его затылок. Если он меня бросит, я умру, стучало в моем мозгу, умру!

Господи, только бы Руся нашлась! Бедная девочка, где она, что с ней?.. Кому понадобилось похищать ее? Может быть, она все-таки просто заблудилась, отправилась погулять в лес самостоятельно, а обратно дороги не нашла…

Телефонный звонок застал меня врасплох. Я была в кухне. Слава куда-то ушел, когда я еще спала. Его сотовый был заблокирован, я ждала его звонка и была как на иголках, чувствуя себя виноватой из-за пропажи Руси. Я сорвала трубку и услышала тягучее: