Хозяин моей жизни

Ада всё ещё пряталась под одеялом, смущённая событиями прошлой ночи, но любопытство взяло верх, и она осторожно выглянула, наблюдая за тем, как Феликс пододвигает столик ближе к кровати. Он снял крышки с тарелок, и перед ней предстала роскошь утреннего пиршества: свежие фрукты, разнообразные булочки, омлеты, сырная нарезка и ещё множество вкусностей, которые заставили её желудок заурчать от предвкушения.

Феликс сел на край кровати и с улыбкой посмотрел на Аду.

— Ну вот, теперь у нас настоящий завтрак в постели. Попробуем, что приготовили наши повара, — сказал он, подавая ей тарелку с фруктами.

Ада взяла тарелку, всё ещё немного смущённая, но её взгляд постепенно смягчался. Она осознала, что Феликс не только не сердится на неё, но и старается сделать этот момент особенным.

— Ты правда не злишься на меня? — снова спросила она, на этот раз с более уверенным голосом.

— Конечно, нет, — ответил Феликс, накладывая себе омлет. — Мы уже разобрались с ситуацией. Половина сотрудников клуба, чья вина была доказана, уволены. Ты здесь ни при чём, и я не позволю тебе себя в этом винить.

Он посмотрел на неё с искренней заботой в глазах, и Ада почувствовала, как её сердце растаяло. Она улыбнулась ему в ответ и взяла кусочек булочки.

— Спасибо. Ты всегда знаешь, как меня успокоить.

— Всегда рад помочь, — с улыбкой ответил он, подмигивая ей. — А теперь давай наслаждаться этим завтраком. И кто знает, может быть, после этого у нас будет время повторить ночной экстрим, если ты захочешь.

Ада покраснела, но её смех прозвучал искренне и весело. Они приступили к завтраку, наслаждаясь уютом и близостью друг к другу.

И лишь когда они закончили с трапезой, Феликс отставил тарелку и посмотрел на Аду с серьёзным выражением лица.

— Я хотел бы поговорить с тобой о кое-чём важном, — начал он, его глаза искрились заботой и решимостью.

Ада, чувствуя, что разговор будет серьёзным, тоже отставила в сторону свою тарелку и внимательно посмотрела на него.

— О чём именно?

Феликс взял её руку в свою и мягко сжал.

— Я хочу, чтобы ты переехала ко мне в особняк. Здесь ты будешь в безопасности, и я смогу лучше заботиться о тебе.

Ада замерла, ошеломлённая этим предложением. Мысли вихрем закружились в её голове. Она не знала, стоит ли так торопиться. Жизнь в его доме казалась привлекательной, но она боялась потерять свою независимость и столкнуться с трудностями такого решения.

— Феликс, я… я не уверена, что это хорошая идея, — произнесла она, всё ещё колеблясь. — Это серьёзный шаг, и я не знаю, готова ли я к нему.

Мужчина мягко улыбнулся, понимая её сомнения.

— Я понимаю, что это может показаться поспешным, но мне важно знать, что ты в безопасности. Прошедшая ночь показала, насколько это важно. Я люблю тебя, Ада, и хочу, чтобы ты была рядом. Мы справимся со всеми трудностями вместе.

Его слова звучали уверенно и искренне. Ада глубоко вздохнула, взвешивая все «за» и «против». Её сердце билось учащённо, и она поняла, что, несмотря на все свои сомнения, она доверяет Феликсу и хочет быть с ним.

— Хорошо, я согласна, — сказала она наконец, ощущая, как её сердце наполняется теплом.

Феликс улыбнулся.

— Ты сделала меня очень счастливым.

Он крепко обнял её, и в этот момент она почувствовала, что сделала правильный выбор.

После нескольких мгновений, проведённых в объятиях, Феликс отступил на шаг и посмотрел на неё с лёгким серьёзным выражением.

— Ещё одно. Учитывая прошедшую ночь и все события, я решил, что у тебя будет личный телохранитель. Это не обсуждается, для твоей безопасности и моего спокойствия.

Ада тяжело вздохнула, осознавая, что её невнимательность вызвала столько беспокойства у Феликса. Она понимала его заботу и знала, что если это сделает его спокойнее, то она согласится.

— Хорошо, Феликс. Если это поможет тебе чувствовать себя спокойнее, то я согласна, — тихо произнесла она, её глаза светились пониманием и любовью.

Феликс обнял её снова, его сердце было переполнено благодарностью и любовью.

— Спасибо, Ада. Я обещаю, что сделаю всё, чтобы ты была счастлива и в безопасности.

Глава 38

Дима чувствовал себя на пике своей силы. Угон машины был для него чем-то вроде проверки собственных возможностей, адреналин гнал его вперёд, не давая ни на секунду задуматься о последствиях. Сердце билось с бешеной скоростью, а мотор ревел, словно готовый взорваться. Дима мчался по пустынной дороге, ловя каждое мгновение свободы, которое дарил ему угнанный автомобиль.

Но свобода быстро обернулась кошмаром. На повороте он не справился с управлением. Машину занесло, колеса взвизгнули, и она резко вылетела на тротуар. Всё произошло за доли секунды. Дима увидел фигуру человека, переходящего дорогу, и почувствовал, как машина врезается в его тело. Глухой удар, скрежет металла и визг тормозов — и всё закончилось. Человек, сбитый машиной, остался лежать на асфальте, не подавая признаков жизни. Внутри все похолодело, и Дима впервые осознал, что только что натворил.

Он продолжал сидеть за рулём, вцепляясь в него так крепко, что пальцы парня побелели. Машина, наконец, замерла, но ушах Дмитрия всё ещё звенел шум от удара и визга тормозов. Он не мог отвести глаз от неподвижного тела, лежащего на асфальте. Всё внутри него кричало, что нужно бежать, но тело будто приросло к автомобилю.

Мысли Димы метались, как загнанный зверь в клетке. Он понимал, что натворил что-то ужасное, но вместе с ужасом вспыхнула надежда. «Феликс всё уладит и мне ничего не будет за это!» — эта мысль вспыхнула в голове, как спасительный маяк среди мрака. Он уже не раз выручал его, закрывал глаза на его выходки, вытаскивал из неприятностей, раздавая деньги, чтобы замять дела. Феликс был его непоколебимой опорой, человеком, который всегда находил решение, даже когда Дима сам не знал, как выкрутиться.

Сердце парня, которое ещё несколько минут назад бешено колотилось от адреналина, теперь билось от страха. Но страх был смешан с ожиданием, с уверенностью, что всё можно поправить. Конечно, Феликс рассердится, выскажет ему своё разочарование, но в итоге возьмётся за дело, как всегда. Он знал, что деньги и связи могут решить почти всё. Отец не раз внушал ему это. И Дима действительно верил, что любой, даже самый страшный проступок, можно как-то замять, сгладить, если ты достаточно богат и влиятелен.