Хозяин шара

«Неужели Минос не явится на шабаш? Невероятно!»

Марина стала искать глазами Бенну. Метрах в трех увидела старушку в лохмотьях, маленькую, сгорбленную, голова обмотана какими-то тряпками. Руки и шея изборождены морщинами, губы ввалились. Из-под тряпицы выбивались пучки седых волос, придавая ей сходство с лисьей мордой.

Старуха неустанно хлопала в ладоши. Рядом с ней примостился веселый старичок почтенного вида с тросточкой в руках, в полосатых штанах и сюртуке. На голове старый, потертый от времени цилиндр. Его круглое лицо лоснилось от жира, и он беспрерывно щурил свои глазки-щелочки. «Господи, ну и пара, — подумала Марина, — точно лиса Алиса и кот Базилио, только состарившиеся».

Рядом с ними молодые ведьмы, сбившись в стаю, о чем-то оживленно беседовали. То и дело их компания взрывалась хохотом. Ведьмаки стояли отдельной группой недалеко от ведьм. Один из них, совсем старый, сидел на пне, поджав ноги, и, подняв кверху палец, громким голосом посвящал собратьев в тайны черной магии. Его никто не слушал, кроме молодого ведьмака, который внимал ему с разинутым от удивления ртом. Вампиры сгрудились возле своего вожака, бросали похотливые взгляды на ведьмочек, подбирая себе кандидаток для сексуальных утех.

Но самое шумное и веселое скопище нечисти представляли собой лешие. Они хохотали, корчили друг другу рожи, толкались в предвкушении веселого пира.

Среди этого гвалта, отдельно от всех, на старой коряге, обратив свирепую морду к костру, сидело страшное чудище. От его вида Марину передернуло, от страха засосало под ложечкой. Она поспешила перевести взгляд на двух ссорящихся упырей.

— Ты, сволочь! — орал один, зеленея от злости и показывая другому кулак. — Эта баба моя, я ее первый выбрал.

Все кругом гудело и орало. Однако, несмотря на беспорядок, оглядевшись, Марина увидела, что каждая нечисть жалась к своей группе.

Полная луна, поднявшись высоко над горизонтом, остановилась над макушкой высокой сосны и укоризненно смотрела на разнузданную толпу нечисти.

Вдруг наступила минута почти полного затишья. На полянку спустилось необычное существо, которое держали за руки две ведьмы. «Посвящаемая!» — подумала Марина.

Юная девушка напоминала, скорее, фею или ангела, чем человеческое существо. Высокая, стройная, кожа чудесного золотистого оттенка, присущего брюнеткам. Взоры толпы были прикованы к ней.

Она стояла перед ними тоненькая, хрупкая, с обнаженными плечами, в белом балахоне. Ткань просвечивала насквозь, и девушка предстала перед толпой голая. Яркий румянец озарил ее щеки. Вскинув руки, она попыталась прикрыть грудь своими волосами.

Ведьма, сопровождающая ее, больно ударила красавицу по рукам.

— Эти почтенные… граждане хотят насладиться твоим телом, — пробубнила ведьма.

Толпа взревела от восторга и разразилась рукоплесканиями. Марина знала, что последует за этим. Она с сочувствием наблюдала за происходящим. В тот же миг несчастную подтолкнули к костру. Молодые ведьмочки тут же закружились вокруг костра, заставляя его гореть все ярче и ярче.

Девушка тряслась от страха. Наконец ведьмы взмыли вверх, и проход к костру оказался открытым. Девушка с криком ужаса бросилась в пламя костра. В одну секунду она предстала перед толпой голой. Костер под ее ногами погас, минут пять глаза привыкали к темноте. Луна, наконец почувствовав свою значимость, разгорелась и озарила поляну бледным серебристым светом. Тело девушки ярко светилось в темноте.

Одна из ведьм взяла девушку за руку и повела по кругу. «Где же Бенну? — с отчаянием подумала Марина. — А вдруг Сенах не пустил ее?»

Но надежда оставила Марину: она увидела свою дочку почти рядом, только в тени. Бенну ни с кем не общалась, ее голова, прикрытая капюшоном, была низко опущена. Марина почувствовала, как сильно нервничает дочь.

Вдруг что-то черное и бесформенное камнем метнулось на поляну. Все сразу притихли. Черный ком развернулся, и все увидели Изольду. Та злобно сверкнула своим единственным глазом и прокаркала:

— Господа, продолжайте веселье. Насладитесь вдоволь этим молодым телом, — она указала на посвященную. — Только не затягивайте, я заберу ее с собой. Хозяина сегодня не будет.

По толпе прокатился гул разочарования. Изольда подняла вверх руку, призывая толпу к тишине.

— Хозяин сегодня прислал в два раза больше вина.

Костер вдруг вспыхнул с новой силой. На поляне наступила мертвая тишина, прерываемая гулом костра. Через минуту по толпе прошел тихий шепот: «Смерть, смерть…»

Марина знала, что на шабаше считалось очень плохой приметой, если костер разгорался снова. Поэтому она понимала реакцию толпы.

Гости приступили к облапыванию несчастной, а часть из них сразу потянулись к бочкам с вином. Изольда подошла вплотную к Бенну. Марине было слышно даже ее дыхание. Старуха протянула руку к Бенну, сдернула с нее капюшон и, взяв за подбородок, произнесла:

— Да, знатно тебя хозяин разукрасил. Но ты не теряешься, говорят, замуж вышла при живом-то муже?!

— Нас развели, — запинаясь, возразила Бенну.

— Ага, развели. Без согласия Миноса. Твой папаша к власти пробрался и порешал все. Но браки совершаются на небесах. К тому же ты подписала контракт. Надеюсь, не забыла?

— Я помню, Изольда, но убивать никого не буду.

Изольда ухмыльнулась:

— Заговариваешься, детка! Забыла, с кем имеешь дело?

— Я и это помню, не забыла ничего. И про Халли не забыла…

Старуха злобно захохотала.

— Вспомнила! Это из-за нее планы нашего господина сорвались. Кстати, эту тварь даже убивать не пришлось, сама подохла. Клянусь когтями дьявола, тебя ждет тот же конец, если не одумаешься!

Плечи у Бенну вздрагивали. Марина догадалась, что она плачет.

С болью подумала: «Зачем она оправдывается? Разговаривать с этой старухой бесполезно!»

Между тем Изольда продолжала издеваться:

— Теперь ты стала уродкой. Но у нашего господина доброе сердце, он дает тебе шанс: если сделаешь то, что скажу, господин порвет твой контракт и ты станешь абсолютно свободной. Ты же понимаешь, он давно мог убить тебя, но пожалел. Тебе убивать даже не придется. Всего делов: принесешь мне одного мальчика, маленького совсем. Догадываешься, о ком я?

— Мальчика? Тебе нужен Аменхотеп? Ты решила вернуть его матери?

— Тьфу, дура непонятливая! Какой матери? Я не про сына твоего говорю, а про брата.

Сердце у Марины вздрогнуло. Она почувствовала, как к горлу подступает тошнота: «Не успокаиваются они! Виктор опять в опасности!»

— Зачем тебе мой брат? Сененмут в нем души не чает. Минос решил отомстить ему?

— Ох, что же у тебя вместо головы? — зло прошипела старуха. — Я о Викторе говорю! И не делай удивленный вид, знаю я все. Про дружбу твою с Мариной, и что встречаетесь вы с ней. Нам нужен ее сын.