Хозяин тумана

Пальцы девушки гладили ожерелье. Обычно это всегда успокаивало ее, умиротворяло, и она, как правило, быстро засыпала. Но в эту ночь неясное томление угнетало, давило на грудь, совсем не давая забыться.

Лежащие рядом подружки мирно спали, чуть-чуть посапывая по-детски, а Ратта никак не могла избавиться от сладостных воспоминаний о Медноволосом Хорре. Он являлся к ней в памяти снова и снова, каждый раз становясь все более откровенным. Если сначала образ широкоплечего, мощного иннейца только нежно разговаривал с ней, то с каждым разом он проявлял все больше настойчивости.

Ничего Ратта не могла с собой поделать. Ей казалось, что молодой охотник уже прикасается к ней, проводит ладонью по волосам, заплетенным в тонкие косички, ласкает кончиками пальцев ее щеки, губы, шею.

Потом его воображаемая рука начала спускаться ниже. И вот наконец эта рука легла на ее высокую, тяжелую грудь, и Ратта даже вздрогнула…

Страшно было признаться в этом, но ей было хорошо, очень хорошо. От этих мыслей и от смутного страха этот смуглый, сильный, все понимающий юноша стал ей значительно ближе.

Медноволосый Хорр снова и снова посещал ее воображение…

Ладони его словно закутывали ее тело в теплое покрывало. Бархатистый низкий голос так мягко звучал в ушах, что в какой-то момент Ратта внезапно ощутила мучительное блаженство.

Ее гибкое тело изогнулось, и в этот момент с пересохших губ сорвался негромкий, но страстный стон.

Она была бы совершенно счастлива, она получила бы огромное удовольствие, если бы не одно досадное обстоятельство. Внезапно к своему ужасу Ратта услышала, что точно так же сладострастно, как и она, постанывают и подруги, крепко спящие по обеим сторонам от ее лежанки.

Неужели образ Медноволосого Хорра приходил во сне и к ним тоже? Неужели молодой охотник ласкал во сне и их точно так же, как и ее?

Волна негодования захлестнула Ратту. Такое гнусное предательство нельзя было стерпеть!

От разочарования она как бы отрезвела, охладились, но вскоре опьянение волнами снова начало опутывать ее с головы до ног. Душа ее блаженствовала, от восторга ей хотелось раскачиваться, растекаться по земле горячими потоками и добраться до ног Медноволосого Хорра.

Эйфория подчинила ее мозг, обдувая сладостными горячими потоками. Неожиданно Ратта почувствовала, что какая-то мощная сила поднимает ее на ноги. Через мгновение и ее подружки вскочили со своих мест…

Полог раскрылся словно сам по себе. Снаружи в шатер хлынул яркий лунный свет, выхвативший из темноты лица девушек, и Ратта с изумлением увидела, что глаза их по-прежнему закрыты.

Они все еще спали!

Ледяная невидимая рука точно крепко стиснула ее запястье и решительно вытащила из шатра. Сопротивляться Ратта даже не собиралась, потому что знала, что вскоре ей очень будет хорошо, даже лучше, чем с образом Медноволосого Хорра. В спину ей жарко, нетерпеливо дышали подружки, тоже рвущиеся выйти наружу.

К своему изумлению Зеленоглазая Ратта увидела, что не только она выскочила из шатра. Оказывается, все племя уже оставило свои лежанки и сейчас нетерпеливо подрагивало на берегу, растянувшись в линию.

Только отец, Маар Шестипалый, почему-то не хотел присоединиться к своим сородичам. Как и подобает вождю, он оказался впереди всех и неподвижно торчал у берега, как кряжистый ствол дерева.

Рядом с ним Ратта сразу увидела странный силуэт высокого мужчины. Незнакомец в длинной, до пяток одежде с капюшоном стоял в самом центре просторной длинной лодки.

Девушка поняла, что именно он держит ее за руку, хотя между ними и пролегло расстояние в несколько десятков шагов.

На миг она, вместе со своими подругами, отпрянула от благоговения и глубочайшего изумления. Тут же благоговение превратилось в самое настоящее вожделение, а изумление — в восторг.

Ей хотелось кричать, визжать от экстаза, изгибаться всем телом и царапать лицо острыми ногтями. Она даже не заметила, как пальцы ее непроизвольно рванули ожерелье, висящее на груди, тонкая нить лопнула, и куски коралла брызнули на сырую землю.

Девушки сладостно вскрикнули. Этот пришелец притягивал их, притягивал как водоворот, против которого не смог бы устоять никто. Непонятное жаркое чувство гнало к нему, влекло, и вместе со своими подругами Ратта приблизилась к лодке.

Она только успела удивиться, что девушки спокойно перепрыгивают через борт: ее подружки прекрасно ориентировались, не открывая тесно сомкнутых глаз. Судно отошло от берега и неслышно заскользило, увозя молодых иннеанок по извилистой паутине проток.

Внезапно Ратта почувствовала, что хмельное возбуждение начинает испаряться. С каждым мгновением она трезвела, с каждым взмахом ресниц осознавала, что леденящий холод исподволь заползает в душу.

Вихрем пронеслось вдруг в ее сознании воспоминание об Обитающем-в-Тумане…

О, ужас! Как часто она слышала перед сном, во тьме походных шатров, рассказы об этом чудовище! Как часто ее пугали Обитающим в Тумане, но никогда она всерьез не принимала эти истории, не верила в них, считая пустыми бреднями.

Даже спящие девушки, стоящие рядом с ней, уже начали беспокоиться, но только дочь вождя осознавала весь ужас их положения.

Сопротивляться в таком состоянии уже никто не мог. Даже Дух Проливного Дождя не в состоянии был выручить своих дочерей…

Парализующие лучи зловещей воли тисками сжимали сознание каждой из них. Никто не мог даже двинуть пальцем, и в отчаянии Ратта ясно поняла, что оставалось только покориться судьбе…

Судно двигалось все дальше и дальше вглубь, скользя по лабиринтам узких каналов-проток, заросших густой растительностью. Порой ветви деревьев и листы папоротников так близко смыкались над водой, что хлестали по лицам иннеанок.

Из клубов тумана медленно выступил силуэт острова, расположенного где-то в самом центре Пайлуда. Довольно высокий, но пологий конус, возвышавшийся над черными топями болот, показался издалека. Ратта почему-то сразу поняла, что именно туда, в этом направлении держит путь Обитающий-в-Тумане.

Нос судна плавно уткнулся в песчаный берег. Повинуясь телепатическому приказу, девушки вышли из лодки и направились вглубь острова.

Вскоре Ратта даже позавидовала своим подругам. Они шли с закрытыми веками и ничего не замечали вокруг, а вот дочери вождя суждено было все видеть…

Сначала взгляд уперся в какую-то кучу, белеющую в темноте. Несколько мгновений Ратта вглядывалась в беспорядочное переплетение каких-то прямых и изогнутых линий, пытаясь понять их происхождение.

«Не понимаю… что это такое? Неужели какие-то корни?» — с тоской отчаяния думала она.