Хозяин Улицы

Давид медленно опустил меня на землю, и я соскользнула по нему вниз, но он все еще крепко держал меня в своих руках, и мы зависли друг на друге на некоторое время. Лишь потом я вспомнила, что мы еще стоим у моего подъезда, где живет куча бабушкиных подруг, которые в любой момент могут нас увидеть.

– Итак, - заговорила я, пытаясь сдвинуть дело с мертвой точки. Пусть лучше везет меня к себе, а потом умиляется мною. – Какие планы?

– Будут какие-то предпочтения? – поинтересовался он в ответ.

– Ну, если ты меня сначала накормишь, я вся твоя.

– Правда? – в его глазах проскользнул опасный блеск.

Я кивнула, одарив его самой волшебной улыбкой, на которую была способна. Мне уже совсем не страшно оставаться с ним наедине, а после сегодняшнего невероятного утра я перестала бояться близости с ним. Если это должно произойти, то пусть только с ним. Пусть только он будет первым! Ведь я уже наперед знала, что никто другой не вызовет во мне подобных чувств.

Мы отправились в восточную сторону города, где Давид повел меня в небольшой ресторан, который оказался милым и уютным. Мы провели в нем около часа, и я попробовала множество всяких вкусностей. Пообедав, опять сели на мотоцикл, и Давид привез меня к потертому зданию, на котором было написано яркими буквами «Тату салон».

Понимая, для чего мы приехали сюда, я испуганно посмотрела на Давида.

– Давид, я…

– Время делать что-то сумасшедшее, - лукаво улыбнулся он.

– Не знаю… может быть, не стоит, ведь я не хочу, чтобы все видели…

– Никто не увидит, - констатировал Давид, не давая мне даже шанса засомневаться. – На теле есть места, о которых будем знать только мы, - прошептал он, как змей искуситель.

– Но я даже не знаю, что наколоть!

– Ты хотела надпись? Я помогу тебе выбрать отличную надпись!

Я задумалась на некоторое время, но потом все же согласилась.

– Только маленькую, и что-то со смыслом…

– Доверься мне, - сказал он, и в его глазах зажегся победный огонек.

Думаю, это самый сумасшедший поступок в моей жизни.

В салоне нас встретила женщина, полностью покрытая татуировками и пирсингом. Она бросила нервный взгляд на Давида, а он подарил ей уничтожающий.

– Причинишь ей боль – живьем сдеру с тебя шкуру, - пригрозил он ей, и я сделала вид, что не слышу, ведь стою достаточно далеко от них, рассматривая эскизы возможных татуировок. – И инструменты должны быть чистыми, - добавил Давид.

Затем он взял листок с ручкой, сел в сторону и начал рисовать образец татуировки, которая должна быть на мне. Он не разрешил мне посмотреть на результат, когда закончил рисовать, поэтому я даже понятия не имею, что будет в итоге.

Я легла на стол, полностью расстегивая штаны, и, опустив немного резинку трусов, зажмурилась, готовясь к самому худшему. Мне сделали один очень болезненный укол в области паха, но я не издала ни звука, переживая за жизнь мастера, но дальше я ничего не чувствовала.

Во время процедуры я спокойно лежала, рассматривая все вокруг. Давид находился все время возле меня, заботясь о том, чтобы я не заскучала и не взглянула на татуировку преждевременно. Он рассказывал мне каждую мелочь, объяснял значения интересных мне наколок, висевших на стене. Держа меня за руку, он успокаивающе гладил пальцы, и это действительно помогало отвлечься.

Процедура длилась около двух часов, и прежде чем девушка закончила, Давид одобрительно оценил результат. Мне не дали посмотреть на татуировку, приклеив кусочек бинта, пропитанный каким-то средством, который должен действовать как антисептик.

Выйдя из салона, мы отправились в кафе, в котором провели около часа. Давид заказал мне большой кусок торта и чашку кофе. Все время он вел себя со мной осторожно и внимательно, открывая мне дверь и держа меня за руку. Мне это нравится, я никогда не чувствовала себя более счастливой. Улыбка не сходила с моего лица, и я не спускала с Давида влюбленного взгляда. А он тем временем впитывал мое счастье, не пропуская даже мелочи. Сегодня он другой — более открытый, даже иногда улыбался, словно его подменили.

Окружающие смотрели на нас испуганно, вернее, больше на Давида - вряд ли его видели когда-то в подобном настроении. Я не знаю о нем почти ничего, только сплетни, и те не слишком хорошие. Несмотря на это, я не отвернулась от Давида. То, что я вижу в нем - совсем другое. Человека не судят по внешности или исходя из придуманных рассказов. Сперва следует пообщаться лично, тогда ты сможешь увидеть его истинное лицо. И хотя Давид полностью мне так и не открылся, все же я слепо верила в его хорошую сторону.

Когда мы уже собирались на выход, у меня зазвонил телефон. Увидев номер бабушки, я незамедлительно приняла вызов, только вот услышала совсем не голос бабушки — это была соседка, которая иногда у нас гостила.

– Алеста?

– Вера Ивановна?! – удивилась я. – Что случилось?

– Антонина упала с лестницы, когда шла от меня, - встревожено сообщила она. – Её только что забрала скорая помощь.

Услышав это, я сразу подорвалась с места, задев кружку, горячее содержимое которой попало на Давида.

– Прости, - извинившись, я взяла салфетку и принялась исправлять свою оплошность, одновременно разговаривая по телефону. – Как она? – меня затрясло от страха и волнения.

Давид тем временем убрал мои руки, останавливая попытки вытереть горячую жидкость.

– Все нормально, - бросил он мне, пальцем подзывая официантку. Девушка испуганно подошла к нам, опустив взгляд в пол. – Быстро убери тут все, – грубо приказал он ей, и это меня немного отвлекло от разговора по телефону. На секунду я задумалась о том, что с посторонними людьми Давид ведет себя пренебрежительно и грубо, но Вера Ивановна сейчас объясняет мне состояние бабушки, поэтому я быстро забыла о его поведении. Оказывается, бабушка сильно упала, у нее несколько ушибов и вывих лодыжки. Но больше мне ничего не удалось узнать, ведь в больнице должны были провести тщательный осмотр и лишь тогда поставить точный диагноз.

Я бросила трубку и, извинившись перед Давидом, попросила его подвезти меня до больницы, преждевременно объяснив ему ситуацию. Он рассчитался за наш обед, и мы отправились в больницу. Позвонив Олегу, Давид оставил меня у входа, а сам уехал переодеваться, но в этот день я его больше не увидела. Почти целую ночь просидела в больнице, ожидая, когда проснется бабушка, а наутро Олег сообщил, что Давид уехал.

Утром Николай Петрович, лечащий травматолог бабушки, сообщил мне о её состоянии. Больше всего пострадала нога, но есть еще и ушибы, а также небольшая трещинка на ребре. Бабушку оставили в больнице, и я поплелась домой одна.