Хозяин всего нашего

– В три часа двери автоматически отпираются и открываются, тогда вы свободны, – продолжал директор, ничем не показывая, заметил ли он, понял ли мой знак.

Я обернулась и смерила его дерзким взглядом, он улыбнулся, я тоже осклабилась, а он отвернулся и вышел. Закрыл за собой дверь без ручки. Она откроется в три, до тех пор… я снова пробежала взглядом по прилежно расставленным рядам книг и ощутила теплоту. Книги и я, все эти книги и я, – распевала я вслух, наложив слова своего восторга на мотив популярной песенки.

Куртку и сумку я положила на небольшой застекленный шкафчик у двери и поискала место, предназначенное для библиотекаря. В отдаленной части зала стоял отдельный стол с удобным кожаным креслом. Я перенесла вещи на стол и села. Вид, который открывался с моего места, наполнял меня умилением. Ряды, целые ряды книг. Проходя мимо полок, в то время как мой начальник стоял, словно зачарованный, я приметила таблички: скандинавская литература, русская литература, французская литература… Была и стеллажи, отмеченные лишь набором букв. Я предположила, что это книги по специальности Института. Таких надписей было намного больше. Разумно, это ведь не литературный институт. На столе стояла потертая серая клавиатура и старый монитор, какого я не видела уже лет десять. Системный блок находился под столом с левой стороны. Я пригнулась, нажала на кнопку, ожидая, что заслышится гудение. Тишина. Я снова прикоснулась к кнопке. Нигде не загорелась лампочка, не послышался никакой звук. Я достала системный блок и осмотрела его. От него не вели провода. Это была только скорлупа компьютера, вероятно, состарившегося, испорченного, выброшенного.

Все было тихо. Я уселась в удобное кресло. Мне хотелось взять одну из книг, я даже достала из сумки очки и извлекла их из металлического футляра. И все же я не стала их надевать. Положила их на стол. Закрыла глаза. Нервное состояние, в которое меня повергло это странное заведение, сошло на нет. Мне захотелось спать. Я достала телефон из кармана куртки и нажала кнопку с правой стороны, чтобы посмотреть, который час и не звонил ли мне кто-нибудь: звук звонка я отключила перед тем, как войти в Институт. Экран не засветился, телефон был словно неживой. Я вытащила аккумулятор, затем вернула его на место и попыталась перезапустить телефон. Снова не получилось, и я оставила попытки. Положила телефон рядом с очками и еще глубже погрузилась в кресло.

Я думала о цветущем кактусе из кабинета директора. Он казался мне самым нормальным живым существом в здании. У него были длинные колючие стебли-листья и много красных цветов. Как он выживает здесь? В моих мыслях начали сменяться картины: цветы кувшинки на полотнах Моне, голенастые лиловые орхидеи в дорогом магазине рядом с моим домом, мой первый маленький кактус явно фаллической формы, который я назвала Джордже и месяцами ждала, когда он расцветет, пока он не засох. Я не грустила, скорее сердилась, когда от него остался лишь бурый черешок: мне обещали, что он будет цвести. У меня было еще несколько попыток с кактусами – все неудачные. Я махнула рукой: не буду больше убивать растения, у меня не получается, – думала я. Мне было неясно, как они растут в песке и между камнями, как в фильмах про ковбоев. Врут, – подумалось мне. Вранье, как локоны нашей секретарши, – смеялась я и не могла остановиться, смеялась до слез. Истерика, – поставила я диагноз и погрузилась в видения.

Ко мне шел мужчина, весьма привлекательный, однако в годах. Он взял меня за руку и повел за собой. Мы шли по городу, похожему на пейзаж без людей де Кирико. Миновали здание цвета сепии, на фасаде которого необычно, в полном беспорядке были разбросаны серые балконы. Без растительности, без ветерка, – мы ходили под палящим солнцем. Он обнял меня. Это было очень приятно. Мы же незнакомы, – пронеслось в моих мыслях. Я хотела сказать ему об этом, но у меня не хватило духа. Он повел меня к узким деревянным ступеням. Я поднималась первой, он шел за мной. Поднявшись на последнюю ступень, я увидела, что она ведет в никуда. Напротив была стена, а из стены рос цветок. Я повернулась к нему.

Меня разбудил резкий высокий звук. Потребовалось несколько секунд, чтобы я пришла в себя. Я встала, руками потерла лицо, затем вспомнила, что руки у меня грязные. Трамвай, автобус, ключи от квартиры, телефон… – источники грязи, а я не вымыла руки.

Они чем-то накачали меня, – подумала я. Но как? Я ничего не пила, ничего не ела… Может быть, пустили газ. Я осмотрелась. Потолок состоял из белых плит с отверстиями. Они могли пустить наркотическое вещество и усыпить меня. Вопрос: зачем? Воображаю всякие глупости…

Я собрала вещи и вышла из библиотеки. Дверь со скрипом закрылась за мной. Неужели она закрылась бы и в том случае, если бы я осталась внутри? Может быть, дверь остается открытой только на то время, которое, по чьим-то подсчетам, необходимо для того, чтобы человек вышел. Я снова попыталась включить телефон. На этот раз он работал безукоризненно и показал пятнадцать часов три минуты.

Получается, я проспала все рабочее время. Нет, это не наркотик, я просто была усталой, а внутри было приятно, чисто и тепло, вот и все.

Я шла по коридору к выходу. Никого не было. Двери были закрыты, и за каждой дверью царила тишина.

– Как вам понравился первый рабочий день? – услышала я позади секретаршу. Она словно парила в воздухе, шагая беззвучно. Чем это она подковала свои черные туфельки? – захотелось в открытую спросить мне: голова еще кружилась от сна. Потом я вспомнила: не спрашивать, действовать!

– Очень понравился. Библиотека невероятная. Отличное освещение, так внимательно составлена… – я хотела продолжать, может быть, прокомментировать компьютер, но секретарша легким шагом исчезла в ответвлении коридора. Я поняла, что вопрос был риторическим: она не слушала ответ. За собой она оставила шлейф тяжелого цветочного парфюма.

Иди домой, не оглядывайся… – сказала я себе вполголоса.

Уборщица была уже у выхода, словно ждала случая поскорее выпроводить меня.

Я улыбнулась ей.

Ни «до свидания», ни «увидимся завтра». Она немо, без выражения смотрела на меня. Теперь ее губы были накрашены розовой помадой.

За мной хлопнула дверь. Свежий воздух вернул мне бодрость. Я была отдохнувшей. Шла по потрескавшимся бетонным плитам по дороге на остановку и раздумывала, чем бы наполнить день. Сияло солнце, можно было бы отправиться на длинную прогулку. Я решила не думать о библиотеке. Многие вещи прояснятся сами, а что-то останется непроясненным… Так оно бывает в жизни. Этот отказ от копания в событиях был совсем на меня не похож.

Я дошла до остановки и снова посмотрела на телефон. Двадцать два сообщения. Было пятнадцать девятнадцать. Телефон зазвонил у меня в руке. Тяжеловесное минорное танго. Я посмотрела на экран и отклонила вызов. Двое мужчин, которые ждали автобус на остановке, с подозрением посмотрели на меня. Я улыбнулась им и сунула телефон глубоко в сумку. Снова раздались звуки танго. Я не реагировала. Потом опять, и так несколько раз. Да ответь же, твою ж… Хочешь главной быть? – прокомментировал один из двоих, тот, что пониже.

Я обернулась к ним и снова состроила улыбку. Одна в чистом поле, далеко от помощи, с двумя мужчинами, которые могут сбить меня с ног одним щелчком, а притом борются за мужские права… Нет, ничего не нужно было бы объяснять. По счастью, появился красный автобус. Я вошла, села и отключила звук. Мужчины сели позади меня. Контролеры, – подумала я, и по спине побежала дрожь. Они могут одним движением снять с меня голову. Перед моими глазами встала картина: движение рукой на уровне моей шеи, ни для кого ничего подозрительного. Автобус станет тормозить, мое тело останется на сиденье, а голова скользнет на колени человека, что сидит передо мной. Автобус тронется, тело упадет между сиденьями. Каждый километр отдавался в моей голове, руки вспотели. Мужчины вышли, и я выдохнула. Я смотрю слишком много фильмов.