Хозяин. Сталин и утверждение сталинской диктатуры

Однако статья Сталина и решение ЦК не внесли успокоения. В них не было главного — объяснения, что же делать с уже созданными путем насилия и принуждения колхозами. Крестьяне взяли решение этой проблемы в свои руки, разрушая колхозы силой, разбирая обобществленное имущество и семена, восстанавливая ликвидированные единоличные межи. Противоречивые сигналы из Москвы лишь стимулировали антиколхозные выступления крестьян, порождая одновременно растерянность у местных активистов. Март 1930 г. оказался пиком войны в деревне. На этот месяц пришлось 6528 массовых выступлений, что составляло около половины всех выступлений за 1930 г. Если считать, что официальная цифра количества участников выступлений в 1930 г. — около 3,4 млн человек [70] соответствует действительности, то можно предположить, что в марте в волнениях участвовали 1,5–2 млн крестьян. Верхняя граница является предпочтительной, так как высокая интенсивность выступлений корреспондировала с ростом количества участников каждого из выступлений. На март месяц пришлось 80 выступлений так называемого «повстанческого типа» из 176, зафиксированных в 1930 г. в целом. Согласно классификации ОГПУ, это были выступления, «проходившие под лозунгами свержения советской власти, руководимые повстанческими центрами, сопровождавшиеся разгоном сельсоветов, попытками расширения территории, охваченной выступлением, вооруженным сопротивлением властям». В ходе таких выступлений наблюдались «занятие основных стратегических пунктов и учреждений, выставление пикетов и заслонов, формирование отрядов или групп вооруженных и т. п.» [71] .

70

Там же. С. 804. По данным ОГПУ, в 1930 г. в 10 тыс. выступлениях (из 13,8 тыс.), по которым были собраны данные, участвовали 2,5 млн человек. Предполагая, что в среднем на одно выступление приходилось 245 человек, мы получаем цифру для всех 13,8 тыс. выступлений около 3,4 млн. Следует, однако, учитывать, что, скорее всего, отчеты ОГПУ были неполными.

71

Трагедия советской деревни. Т. 2. С. 805, 808.

Интенсивные антиправительственные волнения наблюдались во многих регионах страны. Крупные вооруженные группировки действовали в Казахстане, в горских районах Северного Кавказа и в Закавказье (в Армении, Нахичеванский край и Карабахский округ Азербайджана) [72] . Массовые выступления крестьян, ликвидация колхозов и разбор коллективизированного имущества, препятствия выселению «кулаков», избиения коммунистов и активистов были распространенным явлением в центральных областях, включая Московскую, в Поволжье, в Сибири, Закавказье и Средней Азии.

72

Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. Т. 3. Кн. 1. С. 251–252, 270–271,279-280.

На Украине, где в марте была зафиксирована 45 % всех крестьянских выступлений, происходивших в этом месяце по стране, особое беспокойство властей вызывали восстания в пограничных районах. В Тульчинском округе на 16 марта волнениями и восстаниями были охвачены 15 районов из 17, всего 153 села. Из 50 сел были совершенно изгнаны представители советской власти и вместо них избраны старосты. В большинстве сел округа были ликвидированы колхозы. Восставшие избивали коммунистов, комсомольцев и актив, изгоняли их из сел. В некоторых селах наблюдались вооруженные выступления, вырывались окопы и устраивались заставы, восставшие вступали в перестрелку с карательными отрядами ОГПУ Вытесняемые карателями из сел, крестьяне бежали в леса. В центр Джулинского района был захвачен крестьянами под предводительством некой Задорожной. Она возглавила вооруженный отряд и объявила себя диктатором. Выманив Задорожную на переговоры, чекисты арестовали ее. Волнения и выступления охватили и другие пограничные округа Украины, а также Молдавскую автономную республику [73] .

73

Васильев В., Виола Л. Коллективизация и крестьянское сопротивление на Украине. С. 213–219.

События на западных границах породили в Москве страхи по поводу возможного вмешательства в события Польши. В принятом 15 марта 1930 г. постановлении Политбюро говорилось, что, «по имеющимся данным, есть все основания предположить, что в случае серьезных кулацко-крестьянских выступлений в правобережной Украине и Белоруссии, особенно в связи с предстоящим выселением из приграничных районов польско-кулацких контрреволюционных и шпионских элементов, польское правительство может пойти на вмешательство». Постановление предусматривало усиление войск ОГПУ в этих районах и недопущение там массовых выступлений [74] .19 марта председатель ГПУ Украины получил от Сталина указание принять более решительные меры в отношении пограничного Тульчинского округа, а также вновь возникавших волнений. Сталин требовал, чтобы Балицкий «не речи произносил, а действовал более решительно». Оскорбленный Балицкий ответил, что он лично выезжает в «угрожаемые участки» с опергруппой, а не руководит «только из вагона» [75] Указания Сталина вызвали соответствующую реакцию. Как записал в своих бумагах Г. К. Орджоникидзе, выезжавший с инспекцией на Украину, восстания в пограничных Тульчинском, Шепетовском и Могилевском округах было «подавлено вооруженной силой, пустив в ход пулеметы и в некоторых местах пушки. Убитых и расстрелянных 100, раненых несколько сотен» [76] .

74

Лубянка. Сталин и ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД. С. 235–236.

75

Васильев В., Виола Л. Коллективизация и крестьянское сопротивление на Украине. С. 221.

76

РГАСПИ. Ф. 85. On. 1 с. Д. 125. Л. 2. Васильев В., Виола Л. Коллективизация и крестьянское сопротивление на Украине. С. 233.

Однако мартовский взрыв восстаний в деревне заставили центр предпринять дополнительные меры не только карательного характера. Через месяц после публикации сталинской статьи «Головокружение от успехов», 2 апреля, Политбюро утвердило Закрытое письмо ЦК «О задачах колхозного движения в связи с борьбой с искривлениями партийной линии», в котором вновь осуждались местные «искривления партийной линии». Одной из целей письма было разъяснение причин публикации статьи Сталина, которую многие партийные функционеры восприняли как несвоевременную и вредную для процесса коллективизации. «Поступавшие в феврале месяце в Центральный комитет сведения о массовых выступлениях крестьян […] вскрыли положение, которое нельзя назвать иначе, как угрожающим. Если бы не были тогда незамедлительно приняты меры против искривлений партлинии, мы имели бы теперь широкую волну повстанческих крестьянских выступлений, добрая половина наших “низовых” работников была бы перебита крестьянами, был бы сорван сев, было бы подорвано колхозное строительство и было бы поставлено под угрозу наше внутреннее и внешнее положение». С учетом мартовских выступлений письмо требовало «обеспечить действительное, не на словах, а на деле, проведение директив партии по борьбе с искривлениями партлинии в колхозном движении», коренным образом изменить отношение к середняку, содействовать не только колхозам, но и единоличникам в проведении посевной, допустить как временную меру прекращение на время сева выселения «кулаков» третьей категории, подлежащих переселению на неудобные земли в границах данной области, сократить участие войск ГПУ в подавлении волнений, перевести в другие местности работников, «подорвавших к себе доверие в данном районе» [77] . Это были уловки, призванные сбить накал войны в деревне и обеспечить проведение сева. Однако они сыграли определенную роль в успокоении крестьян. Уже в апреле волнения в деревне резко пошли на убыль. В последующие месяцы всплески протеста и антиправительственных выступлений наблюдались периодически в отдельных районах страны, не достигая мартовского уровня.

77

Трагедия советской деревни. Т. 2. С. 365–370.

Несмотря на огромный размах, крестьянские волнения, к сожалению, потерпели поражение, добившись лишь временного отказа властей от продолжения коллективизации и «раскулачивания». Практически не имея оружия, крестьяне не выдерживали столкновений с хорошо вооруженными отрядами ОГПУ и мобилизованных коммунистов. Отдельные попытки крестьян объединиться — направления гонцов и делегатов в соседние села, объявления тревоги набатом церковных колоколов — в целом не принесли успеха. Волнения были раздробленными и не координировались. Это облегчало действия передвижных карательных отрядов, позволяло им одновременно контролировать большие территории. Массовые аресты вожаков волнений, «кулаков», сельской интеллигенции, показательная жестокость карателей также ослабляли силу крестьянского сопротивления. В то же время крестьяне вели себя куда более миролюбиво, чем власти. Как правило, они сохраняли жизни своим обидчикам, изгоняли их из сел. В результате правительственные силы не терпели серьезного урона. Свою роль сыграли лживые обещания властей, массовый роспуск колхозов и демонстративные наказания некоторых активистов. Важным фактором ослабления волнений было начало весеннего сева. Крестьяне, отбившись от колхозов, уходили на работу в поля. От сева зависел будущий урожай. Это понимали даже сталинские власти.

Сталин ищет «врагов»

Волну крестьянских выступлений удалось сбить путем применения жестоких репрессий, а также политических маневров и вынужденного согласия с массовым развалом колхозов. Несмотря на различные препятствия со стороны властей, весной 1930 г. колхозы покинули большинство крестьян, загнанных туда зимой. Процент коллективизированных хозяйств к лету 1930 г. по сравнению с 1 марта 1930 г. снизился с 56 до 23,6 [78] . При этом существующие колхозы были слабыми, неэффективными предприятиями, которые использовались для выкачивания ресурсов деревни на нужды индустриализации. Колхозная авантюра, а главное, нежелание положить ей конец, запустила механизм эскалации всеобъемлющего кризиса. Прежде всего были существенно подорваны производительные силы деревни. Количество лошадей, по официальным данным, уменьшилось с июля 1929 по июль 1930 г. с 34,6 до 30,2 млн, свиней с 20 до 13,6 млн, на несколько миллионов уменьшилось количество коров [79] . Накануне нового урожая, весной и летом 1930 г., во многих районах начался голод.

78

Ивницкий Н. А. Судьба раскулаченных в СССР. С. 24–26.

79

Davies. The Socialist Offensive. P. 420.

Сводка ОГПУ от 5 июня сообщала о случаях голодной смерти и многочисленных опуханиях и болезнях, об употреблении в пищу лебеды, желудей и павшего скота в Средне-Волжском крае, на Урале, на Украине, в Сибире и Казахстане, в сводке от 30 июня к этому перечню добавился Северный Кавказ и Центрально-Черноземная область, в сводке от начала июля — Нижегородский край, Башкирия, Татария и Крым. На почве голода в деревнях вспыхивали волнения. Крестьяне требовали вернуть им изъятый государством хлеб [80] . Хлебозаготовки из нового урожая в таких условиях проходили с большим напряжением. Крестьяне всячески сопротивлялись сдаче зерна. Чтобы избежать непосильных заданий по мясозаготовкам крестьяне усилили забой скота.

80

Трагедия советской деревни. Т. 2. С. 473–478, 496–501, 482–484,530-536; Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. Т. 3. Кн. 1. С. 354–375.

С первых же шагов разорительной и малоэффективной оказалась форсированная индустриализация. В результате бездумной траты средств многие сотни миллионов рублей оказались вложенными в незавершенное строительство, не давали отдачи. Действующие же предприятия, особенно те, которые обслуживали потребности населения, сокращали производство из-за нехватки оборудования и сырья. Росла себестоимость промышленной продукции, резко ухудшилось ее качество. Управление промышленностью было дезорганизовано из-за кампаний выявления «вредителей». Инженеры и управленцы, находясь под растущим давлением и постоянной угрозой арестов, фактически отказывались проявлять инициативу и выполнять свои обязанности. Многие рабочие, чувствуя безнаказанность, работали спустя рукава и безоглядно нарушали элементарные нормы дисциплины. Летом 1930 г. индустриальные отрасли экономики охватил кризис.

Одной из важных причин низкой производительности труда в промышленности было заметное падение уровня жизни рабочих. Его причинами были коллективизация и деградация сельского хозяйства, направление огромных средств в тяжелую промышленность, массовый вывоз продовольствия на экспорт. Даже в крупных городах, население которых правительство рассматривало в качестве своей основной социальной базы и старалось обеспечивать продовольствием в первую очередь, выстраивались огромные очереди за продуктами, которые распределялись по карточкам. Цены на свободном рынке для большинства были недоступны. Весной 1930 г. даже в Москве норма выдачи белого хлеба была снижена на 50 %. В Средне-Волжском крае и ДВК выдача белого хлеба была прекращена вообще. К выпекаемому хлебу примешивались в значительных размерах суррогаты. Но даже и такой хлеб нередко подвозился с большими перебоями. Особенно скудным было снабжение мясом и жирами. Введенная в июле 1930 г. карточная система на мясо (карточки на хлеб появились еще в 1929 г.) даже формально охватывала 14 млн человек из 160-миллионного населения страны. Молоко во многих районах выдавали только детям и больным. Даже простые промышленные товары можно было купить только в магазинах, торгующих по повышенным ценам [81] .

81

«Совершенно секретно»: Лубянка — Сталину о положении в стране. 1922–1934 гг. Т. 8. Ч. 1.1930 г. / Под ред. А. Н. Сахарова и др. М., 2008. С. 258; Осокина Е. А. За фасадом «сталинского изобилия». Распределение и рынок в снабжении населения в годы индустриализации. 1927–1941. М., 1998. С. 75–80.

Недавно опубликованные докладные записки ОГПУ о ситуации в стране, регулярно поступавшие в адрес Сталина и других руководителей, подробно фиксировали динамику социального напряжения в городах и на строительствах. Зимой и весной 1930 г. помимо нараставших продовольственных трудностей массовое недовольство рабочих вызывали снижение зарплаты, ухудшение условий труда. В первом квартале 1930 г. было зафиксировано 92 забастовки, в которых приняли участие 8,9 тыс. человек. Хотя эти показатели были намного ниже, чем в первом квартале 1929 г. (175 забастовок и 22,8 тыс. участников), они не давали оснований для оптимизма. Уменьшение количества забастовок (видимо, прежде всего по причинам полицейского характера) вполне компенсировалось другими формами социального протеста городских жителей и рабочих. Массовые инциденты и антисоветские демонстрации наблюдались в очередях за хлебом и другими товарами, собиравшими нередко более тысячи человек [82] . Широкое распространение получили такие явления как демонстративные массовые переходы рабочих на другие предприятия или на биржу труда. Например, с Коломенского машиностроительного завода под Москвой в марте ушли 264 рабочих, а с 1 по 8 апреля 132 квалифицированных рабочих. В сталелитейном цехе 58 рабочих подали коллективное заявление, в котором говорилось: «Если не оставите старые расценки, то к 1 мая готовьте расчет». В этом же цехе аналогичное заявление поступило от 75 литейщиков. Такие факты были типичными. На предприятиях фиксировались массовые антиправительственные настроения. Поскольку многие рабочие имели прочные связи с деревней, резкой критике подвергалась политика коллективизации [83] . С августа 1930 г. начались и становились все более интенсивными задержки выдачи заработной платы, что ставило рабочих еще в более тяжелые условия. В сентябре только по причинам задержки зарплаты было официально зафиксировано 24 забастовки, за 20 дней октября — 29 забастовок [84] . В сводках ОГПУ приводилось большое количество примеров «забастовочных настроений», снижения трудовой дисциплины, роста текучести рабочей силы, резких антиправительственных выступлений в цехах и на рабочих собраниях, распространения антисоветских листовок и т. д. [85]

82

Осокина Е. А. За фасадом «сталинского изобилия». С. 82–83; «Совершенно секретно»: Лубянка — Сталину о положении в стране. 1922–1934 гг. Т. 8. Ч. 1. С. 259 и др.

83

«Совершенно секретно»: Лубянка — Сталину о положении в стране. Т. 8. Ч. 1. С. 256–274 и др.

84

Там же. С. 556, 572.

85

Там же. С. 555–654.