Хозяйка Горячих ключей

— Да, на станции.

— Так вы же на станции живете, - опешила Саша. – А он, Авдотья сказала… он за домом где-то в лесу. «Молится колесу» - хотела было добавить по привычке, но не стала.

— Так это… там другая станция. Газовая, девонька. Она ведь все Пятигорье освещает и обогревает. Там не дом, там целое царство его, Лаврентьича.

20.

Макар настоял на том, чтобы доски остались у него, а вот помощника из поместья прислать решила Саша. Чтоб побыстрее дело делалось. В пути Саша нарисовала простенькие, но очень интересные кровати: высокие ножки, чтобы можно было уместить под кроватью чемодан, а с высоты постели виден был лес, высокое изголовье и цвет кровати. Перед тем, как пропитывать древесину маслом, Саша попросила детали обжечь.

В этом мире у людей с достатком остались те же привычки: роскошь, выраженная в древесине ценных пород, дорогие тяжелые портьеры, ворсистые ковры.

«А мы заинтересуем молодежь совсем другим: простотой!» - решила Саша. Был риск, что ее не поймут, но очень хотелось, чтобы это место отличалось от других.

Добравшись до дома, Саша только успела показаться матушке да отправить одного из помощников к Макару. Ей не терпелось познакомиться с последним обитателем поместья – Михаилом Лавреньтичем, которого все называли просто «Лаврентич».

Тропинка, уходящая в лес, обещала долгую дорогу, но, когда деревья расступились, оказалось, они отлично скрывали это самое его царство. Через пару сотен метров Саша увидела каменный одноэтажный дом, к которому был пристроен одноэтажный деревянный. И это тоже можно было назвать поместьем. Вокруг дома лес был вырублен достаточно далеко, и судя по торчащим из снега бревнам, за домом и был тот самый огород, который обеспечивал овощами все Пятигорье. Единственный, наверное, в мире поселок, включающий в себя лишь одно большое поместье.

Дымок из трубы добавлял колорита этой самой станции, познакомиться с которой Саша очень хотела. По словам Авдотьи, обед себе Лавретич готовил сам, а появлялся в большом доме только по необходимости, и все они были связаны с Василием. Только когда нужна была помощь в огороде или по ремонту, приходил на кухню, но пользовался исключительно входом с заднего двора.

Перед домом снег чисто вычищен, даже фонари обметены, – отметила Саша и, глубоко вдохнув, подошла к двери деревянного дома из сруба. В каменном двери не наблюдалось, но он мог быть и с другой стороны.

— Авдотья, если ты с пирогами, то придется нести все назад, - послышалось за дверью перед тем, как она распахнулась.

Удивлению новой хозяйки Пятигорья не было предела. Она ожидала увидеть старичка-заучку, умеющего не только починить все до мелочей, но и даже что-то самому изобрести. Такая картина рисовалась в ее голове, скорее всего, после рассказа Авдотьи и Макара о нем.

Перед Александрой стоял удивленный мужчина лет сорока – сорока пяти, начинающий седеть. Среднего роста, плотный, но не толстый. Скорее, спортивный. Лица, как у него, называют чаще мужественными. Но с круглыми очками в тонкой железной оправе, которые смягчали грубые его черты, его можно было назвать даже красивым.

— Здрассте, - выпалила Саша, пряча за спиной небольшую корзинку с пирогами, которые ей вручила именно Авдотья, объяснив, что ее пироги он любит сильнее остальных. Хоть кухней и заведовала Надежда, Авдотья часто принимала участие в кулинарных открытиях, которыми страшно гордилась.

— А-а, - протянул удивленно Лаврентич и шагнул из дома на крыльцо. Словно он и раньше не особо ждал гостей, а теперь, увидев Сашу, и вовсе собирался яро сопротивляться ее компании в его этом самом «царстве».

— Я Александра Прохоровна. Вот… решила познакомиться с вами, да и просто понять, как тут все работает, - стараясь не мямлить, выпалила Саша.

— Ну, у меня здесь пока… есть дела, а как только освобожусь, я приду в дом, сообщу на кухне, - быстро ответил он и, быстро бросив взгляд на оставшуюся за спиной открытой дверь, куда Саша как раз пыталась заглянуть, плотно прикрыл ее.

— Хорошо, не стану вам мешать. Но… лучше бы я сюда пришла. Хочется посмотреть… Да и…

— Вам тут, барыня, и не понять ничего. Это же все машины… в общем, сложные вещи для женщин, а тем более для девушек. Но вы не переживайте. Я со всем справляюсь, а через пару годочков ученика себе возьму, чтобы все тут передать, - он сделал движение головой, означающее, видимо, что откланивается и ворочается к своим важным мужским делам, а Саше пора бы и честь знать.

— Ладно, так и быть. Приходите, когда сможете, - рука в кармане нащупала три больших шоколадных конфеты, и она зачем-то протянула их ему. – Угощайтесь. Раз не любите пироги, от конфеты с чаем, наверное, не откажетесь. Да и для мозга сладкое полезно.

— Как вы угадали? – он снова остановился уже в открытой двери, когда пятился, открыв ее спиной, и пальцем поправил очки. Потом протянул руку, куда Саша положила три увесистых шарика в ярких бумажных фантиках.

— Не угадывала, Михаил Лаврентич. Просто решила угостить. Думаю, конфеты здесь большая редкость. До свидания, приятно было познакомиться, - она не отворачивалась, ожидая, когда он сам закроет дверь, чтобы не заметил ее корзинки за спиной.

— Вот это вы мне конечно очень кстати… такой подарок… Все, пошел чай пить. Извините, удержаться нет сил, - дверь захлопнулась, и Саша, постояв еще пару секунд, пошла обратно.

— Мда, неожиданно. Вот тебе и хозяйка, - под нос пробубнила Саша. – Ну ничего, вы тут все думаете, что мозг у женщины не больше, чем у канарейки, - она ухмыльнулась и, сузив глаза, даже посмеялась. – Не такие крепости брали, Лаврентич. Ты бы попробовал организовать отцов в детском саду! А я и с ними справлялась!

Решив не трогать пока Ольгу с Софьей, читающих в кабинете на втором этаже, который стал, наконец, кабинетом после того, как матушка переехала в свои апартаменты, Саша пришла с корзиной в кухню.

— Ну и кто мне тут сообщил, что Лаврентич любит твои пироги? Не знаешь ее? – спросила Саша у Авдотьи с улыбкой.

Та опешила, но, как собака, которая хорошо знает настроение хозяина по улыбке, принялась «мотать хвостом»:

— Хозяюшка, я ведь надеялась, что хоть вы сможете его накормить. Он ведь там на своих грибах да травках! А пирожки-то с куропаточкой, с черемшой, с вишнями томлеными, - рассыпалась она в описании, пока Саша сама ставила чайник. Она и без описаний хотела есть, а сейчас тем более.

— А мы ведь вроде договорились, Авдотья. Никаких пирогов! – Саша выложила из корзины три блюдца, стоящих один на другом. Так она их поделила меж собой, чтобы, как она выразилась, «дух разный не смешать.

— Дак это при вас. А пока вас не было, вот и пекла!

— Так значит, вчерашние они?

— Нет, эти сегодняшние. Утрешние. Я-то думала вы спать отправитесь с дороги.

— Авдотья, матушка, это ведь я не для себя. У нас Софья с Ольгой похудеть мечтают. А ты их пирогами потчуешь. Девки оттого и грустные: боятся, что их замуж не возьмут. Все лечение ты ими портишь. Все старания наши с Василь Василичем коту под хвост получаются, - откусив щедрый кусок пирога с птицей, Саша закрыла глаза: тонкая корочка, насквозь пропитанная топленым маслом, снизу чуть хрустела, птица с лучком просто таяла во рту.