Хозяйка магической академии

Внезапно это всё прекратилось. На мгновение во всём мире воцарилась тишина. Я начала падать в обморок и сквозь непроницаемую тишину я услышала возглас Брендона:

– Каролина, нет!

Показался ли он мне, или был в реальности?!

~~~

Я очнулась лежащей на кровати. Артефакт разрушения лежал в футляре подле меня на тумбочке. Выдохнула, вроде бы всё не так уж критично.

Мои руки были абсолютно целы, а значит кто-то заживил рану, которую я сама себе нанесла.

– Ты наконец-то очнулась, – услышала я тёплый голос Брендона. Спустя мгновение моё зрение сфокусировалось, и я смогла его разглядеть. Он выглядел абсолютно здоровым со своим природным румянцем и улыбался мне. – Ты зря не позволила мне просто умереть.

– Не обольщайся, – усмехнулась я. – Ты мне нужен.

– Зачем?

Первым порывом было признаться в любви, но я напомнила себе, что сейчас не время для всех этих нежностей. На кону жизни тысячи людей, и не каждый из них мог защитить себя: не у каждого была магия.

А те, кто хотел разрушить запрет на рассказывание о волшебниках, явно не поступятся ни чьей жизнью.

На соседней кровати я заметила Мерлина. Он сидел бесшумно, словно пытался слиться с интерьером. Я даже услышала от него короткое «не вздумай признаться парню в любви». Это только подтвердило мои сомнения, и я промолчала.

– Потому что только ты знаешь, кто приносил клятву неразглашения. Клятву, которую вы давали, чтобы уничтожить меня, наследницу Добровольских, – смело заявила я.

– Ну, у этих магов нет цели уничтожить тебя, – разочарованно произнёс Брендон. – Их цели другой запрет, и ты это знаешь.

– Ты меня прекрасно понял, – усмехнулась я.

– Посмотрите-ка кто очнулся, – услышала голос Ярославы и повернула голову в её сторону. Все мои друзья плюс незнакомый мужчина были здесь. – Трое суток ты пролежала без сознания, а спеси не поубавилось.

– Трое суток?! – испуганно воскликнула я. – А что если они уже готовы напасть?

– Так и есть, – вздохнул Брендон. – Они готовятся к наступлению. Грядёт ещё одна битва за замок и за артефакт.

– Какой же ты отвратительный, – незнакомец осуждающе прищёрился, явно желая проклясть моего наставника. – А что сказала твоя мать, когда узнала, что ты предатель?

– Ну, после его излечения она так и не пришла, заявив, что слегла с болезнью из-за сына и закрылась в своей комнате – страдать, – показательно фыркнула Конкордия. – Позёрка.

Вяцлав бросил осуждающий взгляд на подругу.

Когда в комнате стало так много народу, Мерлин незаметно шмыгнул в окно. Вздохнула, похоже я не смогу поговорить со своим фамильяром наедине. Но меня радовало, что с ним всё в порядке, несмотря на магию разрушения. Меня радовало, что он был рядом, когда мне было плохо.

– Ничего такого она не сказала, Рейв, – Брендон пожал плечами и победно улыбнулся. На мгновение залипла на его очаровательную улыбку. – Альцина – основательница всего этого бедлама. Корво – это она.

– Ворона на Эсперанто? – вырвалось у меня из уст.

Меня поразило то, что Альцина была не просто предательницей. Она была предводительницей. Я думала, что я демонизировала её, потому что она строго относилась ко мне, но на деле – моя интуиция буквально кричала о том, что ей нельзя доверять.

– Ты нагло врёшь! – Вяцлав был готов броситься на Брендона, но Рейв его остановил:

– Чуть меньше импульсивности, приятель. Давай послушаем его версию событий.

– О, Вяцлав, ты так мало знаешь. Альцина, поняв, что ничего путного из меня для неё не вырастит, нашла тебя и воспитала как собственного сына, как собачку на побегушках, – Брендон сделал паузу. – У меня была одна цель – соблазнить наследницу Добровольских, чтобы она раскрыла себя, желая отменить запрет на отношения с наставниками. А я сам влюбился и максимально отстранялся, чтобы не навредить Каролине, – приятные мурашки побежали по моей коже, и я пыталась уговорить себя не превратиться в лужицу. – Тогда у неё появился план «бэ», и она помогла Вяцлаву и Ярославе влюбиться друг в друга. И Каролина, поняв, что не может оставить друзей в таком нелепейшем положении, раскрылась перед всеми.

– Я не верю, что Альцина – предательница, – бросил Вяцлав. Ярослава аккуратно погладила его по плечу.

– Не верь. Но они нападут на днях, желая заставить Каролину разрушить запрет о неразглашении магии.

– Но почему меня? Почему они не могут забрать артефакт и не сделать это самостоятельно? – удивлённо спросила я.

– Боже, только не говори, что ты читала только последнюю главу книги! – воскликнула Конкордия.

– У меня было очень мало времени, – прорычала я.

Неожиданно захотелось напомнить всем о своём возрасте, о том, как я жила. Мне было всего девятнадцать, а вокруг было невыносимое давление из-за того, кем мне «повезло» уродиться. Нечестно. Несправедливо. Невозможно.

Ненавижу.

– Предыдущая хозяйка артефакта умерла, – вздохнула Конкордия. – Новый владелец вступает во владение после того, как отдаст капли своей крови. Этот артефакт нельзя украсть. Можно лишь убить владельца.

Тяжело вздохнула, подавляя злость, которая охватила меня с ног до головы.

Ненавижу.

– Брендон, я попрошу тебя сходить на их собрание, притворившись, что ты по-прежнему на их стороне, – холодно бросила я, вставая с постели. Мне было плевать, что я была в одной очень прозрачной ночнушке. – Раз глава – твоя мать, она должна простить тебя за предательство.

– Хотел бы я поспорить с тобой, но не имею права голоса, – тяжело вздохнул Брендон. Он даже не поднял на меня взгляда.

– Что до остальных – нам нужно сделать штаб на той самой башне, где умерла Абигейл Добровольская, – коротко бросила я.

– Только не говори, что у тебя есть план, – простонала Ярослава.

– Есть, – кивнула я. – И он никому не понравится.

Я схватила книгу и футляр с артефактом разрушения, который был камнем преткновения многих поколений.

Что-то сломалось во мне, когда я впервые использовала этот артефакт.

Глава 37: Подготовка к военным действиям

Брендон

Совершенно не хотел идти к маме на поклон. Я выбрал свою сторону, но раз наследница решила отправить «своего» человека туда, я согласился. Осталось придумать план.

Это было очень больно, что она спасла меня не потому, что у неё были чувства ко мне, а из-за правильного расчёта, что я мог помочь в этой войне. Не осуждал её – с одной стороны она была права. С другой – она рисковала жизнью ради меня.

Я знал, где они сегодня соберутся, и смело отправился на собрание, даже если они заклеймят меня, как предателя, я был способен отбиться.