Хозяйка странного дома

— С чего ты взял?

— С того, что у меня деньги пропали, поняла? — пророкотал муж с другого конца линии. — Думала, я не замечу, что ли? Думала…

Яна резко оборвала его возмущения.

— Бред.

— Ты их украла!

— Чушь и бред, — повторила Яна. Не выдержав, тоже повысила голос: — Ты там совсем уже того?

Но Руслан ее уже не слышал.

— Молчи и не смей отпираться! — неслось из динамика так громко, что слышно, наверное, было даже через стены соседних домов. — Ты мне завидуешь! Бесишься, что у меня расцвет сил и настоящая любовь! Что сама никому не нужна…

Яна не стала слушать дальше. Нажала отбой и кинула бывшего мужа в черный список.

Она позвонит ему сама, когда соберется делить квартиру, а до тех пор разговаривать им не о чем.

Глава 7. О подменах и свахах

Чайник кипел, и дивно пах яблочный пирог, доспевший к завтраку в мультиварке.

Тайна чавкала кормом, а Яна смотрела в окно, за которым хохлатые свиристели обдирали рябиновые ягоды с соседского дерева. Они качались на тонких ветках, о чем-то спорили и поднимали, как попугаи, пушистые гребешки.

Небо растекалось акварелью и из свинцового переходило в жемчужный.

Виноградник с пурпурными листьями упорно лез на покосившийся фонарный столб, но так и не достигал вершины. Лето кончилось, в рост он уже давно не шел.

Сад стал почти прозрачным. Листья лежали ковром на земле. В них скапливались драгоценные лужицы, и редкие солнечные лучи отражались в воде бриллиантовыми каплями. Их пил воробей.

Сквозь заломленные руки обнаженных яблонь проступило озеро. На другом его берегу было отчетливо солнечно. У горизонта жемчужное небо перетекало уже в зеленовато-лазурный.

И корабль плыл вдали, оставляя за собой белую полосу длинной волны.

Каждый раз, просыпаясь в доме, Яна ловила себя на мысли, что такие утра — это слишком хорошо. Просто невиданно хорошо! Как мечта, которая была-была, а потом вдруг сбылась.

Раньше она не думала про утра.

Их у нее всегда отбирал Руслан.

Даже их…

Ставил будильник и контролировал, чтобы жена проснулась. Сам потом досыпал, пока ждал завтрак.

К черту его. Не надо думать…

Яна разбавила кипятком получившийся слишком крепким кофе. Подумав, добавила немного молока и щепотку корицы посыпала сверху.

Задержав взгляд на пустом подоконнике, она подумала о цветах. Можно будет поставить их сюда. Но какие еще? Свои прежние, монстеру, фикус и авокадо, она уже расположила в мезонине. Там света больше всего. Может, диффенбахию или фикус еще завести? Драцену? Или такому дому больше подойдут фиалки с геранями.

В большом гипермаркете, от которого уходила дорога к окружной, продавали сортовые герани с густыми лепестками, как у роз.

И красивые горшки.

Надо будет сходить и выбрать…

Закончив завтракать, Яна навела на кухне прядок. Теперь это происходило быстро. Одна тарелка и одна чашка почти моментально оказывались на сушке, а потом на полке.

У Руслана, помнится, даже после завтрака непостижимым образом копилась гора грязной посуды, которую он, естественно, не мыл. И Яна шла к наваленным в раковину грязным тарелкам, блюдцам, вилкам, ложкам…

Ну вот, опять Руслана вспомнила.

Но как о нем не думать, если вчера он до ночи пытался достать ее с каких-то левых номеров.

Яна предусмотрительно не отвечала, но каждый звонок, потревоживший ее прошлым вечером, заставлял нервно вздрагивать.

Поскорее бы отделаться от прошлого.

Периодически Яну посещала крамольная мысль: плюнуть на все и отказаться от квартиры в пользу бывшего мужа, но она тут же мысленно била себя по рукам.

Так нельзя.

Надо побороться. И кто сказал, что будет легко?

С этой мыслью она взялась за книги. Почитала на свежую голову. Потом поработала в саду. Приготовила еду. Прогулялась с Тайной. Расписала в блокноте еще пару комплексов упражнений для своих новых учениц.

За хлопотами и день прошел.

Яна поставила будильник и перевела стрелку на золото...

…а утром проснулась в другом мире.

Райское, куда она дошла быстрее, чем прежде, бурлило жизнью.

У каретного подъезда стоял красный с золотом экипаж, запряженный длинногривой лоснящейся серой парой. Кучер носил с кухни воду для лошадей в деревянных ведрах. Матреша ворчала на него за то, что натоптал своими сапогами.

Лошади пили. Фыркали и помахивали хвостами.

Яна полюбовалась на них, поприветствовала Матрешу. Придержала за ошейник рыкнувшую на кучера Тайну и прошла в дом.

Там ее уже встречала Фима.

— Ну что, будем еще артефакты заряжать пробовать? — спросила у нее Яна.

— Ага! — Фима яростно закивала. — Только тетушку для начала спасти бы…

— Спасти? — испугалась Яна за Домну Евстигнеевну. — А что с ней случилось?

— Сваха, — неопределенно, но крайне уверенно и презрительно заявила Фима.

Из этого, видимо, следовало сделать некий вывод о серьезной проблеме, но Яна пока не уловила основной ее сути.

Помогла Матреша.

Выставив с кухни кучера, она пояснила недовольно:

— Сваха приехала. Уже который раз к нам заявляется. Все советует Домне Евстигнеевне замуж срочно выйти, а торфоразработки продать, чтобы деньги положить в приданое. И Райское продать.

— Тетя очень этого не хочет, — уточнила Фима.

Матреша поджала губы скорбно:

— А что делать. Не поделаешь ничего…

— Хватит, Матреша! — Фима сердито потянула ее за рукав. — У нас же теперь ведьма имеется! Все проблемы нам решить поможет. — Она отпустила Матрешину руку и тихонько подтолкнула Яну в сторону гостиной. — Иди. Пусть сваха тебя увидит. Пусть знает теперь, что у нас ты.

Яна засомневалась:

— Посреди разговора как-то неудобно влезать…

Но влезать и не пришлось. Хозяйка Райского уже сама спешила к ним.

— Пойдемте, Акулина Гавриловна, скорее за мною. Я вас чаем угощу. Хотите мятным, а хотите кипреевым, — говорила она через плечо нарядной женщине.

Та при слове «чай» лишь поморщилась.

— А может, вина лучше? — спросила с надеждой. — Мне бы красного. Говорят, оно от мигрени помогает.

— А я слыхала, что наоборот, — трубным голосом заспорила Матреша. — Так что не надо вам, Акулина Гавриловна. Чайку вот попейте.