Хозяйка Судьба

— Я думаю, это орлан.

— Прощайте, Карл, — неожиданно сказал Гавриель. — Было славно повидать вас вновь, но я чувствую, что время мое истекло.

Карл мучительно хотел повернуть голову и снова — возможно, в последний раз — увидеть маршала Гавриеля, однако интуиция подсказывала, что делать этого не следует, и он продолжал смотреть в небо.

— Эта Стефания… — голос Гавриеля стал глухим и невнятным, как будто между ними возникла и продолжала расти невидимая преграда. — Ваша жена… Она, должно быть,…

Молчание затянулось, и Карл, наконец, повернул голову.

Дорога была пуста.

2

Слева от тракта, за редкой рощицей каких-то невысоких хвойных деревьев, виднелись приземистые строения дворянской усадьбы или, быть может, большого хутора. Туда уводила хорошо утоптанная тропа, петлявшая между придорожным кустарником, по сжатому кукурузному полю и исчезавшая среди деревьев, окружавших постройки. Однако, оценив на глаз расстояние, отделявшее его от человеческого жилья, Карл решил не тратить время на поиски иллюзорного комфорта. Он расседлал коня, стреножил и пустил щипать пожухлую траву чуть в стороне от тракта. А сам уселся в тени старого ореха прямо на землю, съел гречишную лепешку с куском козьего сыра из своих небогатых дорожных запасов, бросил в рот горсть золотистого войянского изюма, запил красным — с запахом дёгтя — вином с северного берега Флорианского моря, и раскурил трубку.

Разговор с Гавриелем оставил у него неприятный осадок. Любой, кто не знал маршала так, как знал его Карл, мог счесть их беседу вполне обычной, и даже более того, весьма содержательной. И в самом деле, Гавриель рассказал Карлу немало интересного, однако, все, что сказал маршал, несло на себе отпечаток недосказанности, фрагментарности, и незаконченности. Как ни посмотри, но и вполне связным этот разговор тоже не выглядел. Во всяком случае, таково было ощущение самого Карла.

За все время, что он сидел под деревом, по тракту прошло лишь несколько местных крестьян, вряд ли направлявшихся дальше, чем в соседнюю деревню, да проехал в ту же сторону, куда двигался и сам Карл, крытый дерюгой фургон. Но преследователь Карла так и не появился.

«Нет, — мысленно покачал головой Карл. — Преследователь — слишком сильное слово».

Он выбил трубку, присыпал пепел сухой землей, сделал еще один — последний — глоток из бурдюка с вином, и хотел уже продолжить свой путь, когда на тракте появилась одинокая всадница. При виде стройной черноволосой наездницы в голубых и синих шелках и ее серой в яблоках кобылы, у Карла болезненно сжалось сердце. Но терпеть боль давным-давно стало для него настолько привычным, что ни один мускул не дрогнул на обращенном к дороге лице, однако отвести глаз от женщины он уже не смог. Так и сидел под деревом, глядя на дорогу и приближающуюся неспешной рысью всадницу.

Наконец, она достигла того места, где ожидал ее Карл, съехала с тракта и направилась прямиком к нему. Он встал и, шагнув ей навстречу, протянул руку, чтобы помочь спуститься из седла.

— Здравствуй, Карл, — сказала Стефания, принимая его руку, и соскальзывая с высокой кобылы на землю. Проделала она это настолько легко и грациозно, что, казалось, будто и не человек она вовсе, а пришедшая из старинных сказаний лесная фея. И так же, как феи осенних лесов, Стефания блистала незнакомой Карлу, изысканной, но несколько холодной красотой.

— Здравствуй, Стефания, — поклонился Карл, приглашая ее жестом в тень.

— Этот человек идет за тобой, или мне показалось? — спросила Стефания. Она не уточнила, кого именно имеет в виду, но Карл ее понял и без этого.

— Да, он идет за мной.

— Странно, — голос Стефании звучал холодно и едва ли не отчужденно. — Он не похож на шпиона и на наемного убийцу он не похож тоже.

— Ты имеешь в виду, что он великоват для того, чтобы быть «тенью»?

— И это тоже, — подобрав пышные юбки, она опустилась на землю, и посмотрела на Карла. — У него нет страха в глазах, Карл. Это важнее.

— Ты права, — кивнул Карл, садясь напротив нее. — Его зовут Март, он аптекарь из Семи Островов, — мозаика сложилась, и он мысленно покачал головой, представляя себе причины, побудившие Марта выступить в путь вместе с ним. — Он мой друг, и таким необычным образом проявляет свою обо мне заботу.

— Почему же он следует за тобой в отдалении?

— Потому что я вышел в дорогу один.

— У тебя больше нет друзей, Карл? Нет слуг и домочадцев? — казалось, она удивлена, возможно даже, обескуражена.

— Они у меня есть, Стефания, — тихо ответил Карл, не в силах оторвать взгляда от ее лица. — У меня все есть, милая. Нет только тебя.

Стефания подняла взгляд и посмотрела ему в глаза. Несколько мгновений длилось молчание, потом тень грустной улыбки коснулась ее изысканных губ, но это было единственное выражение чувств, которое он теперь увидел.

— Как ее зовут? — спросила после паузы Стефания.

— Дебора.

— Просто Дебора? — ее голос был ровен, лицо спокойно.

Стефания всегда умела находить то главное, что скрывалось за звуками слов. Не утратила она этой способности и теперь.

— Дебора Вольх, — ответил Карл.

— Кажется, — чуть нахмурилась Стефания, и это было уже второе чувство, которое отразилось на ее лице. — У Гедеона Чалого есть дочь. Ей должно быть теперь год или два.

— Уже тридцать один, — мягко сказал Карл.

— Значит прошло так много лет… — ее лицо снова было безмятежно. — Как ты жил все эти годы?

— Я шел, — сердце снова было полно боли и черной крови. Боль, ненависть… К кому? К чему? И ярость, которую было не на кого обрушить.

— Ты шел, — повторила она за ним. — Куда?

— Никуда.

— Тебе было жаль меня, Карл?

— Жалость неподходящее слово, — возразил Карл. — Мне тебя не хватало.

— Извини, — чуть улыбнулась Стефания, и ее лицо на мгновение ожило, так что Карл едва не задохнулся от чувства узнавания. Прежняя боль становилась новой болью.

— Извини, — сказала Стефания. — Я знаю, но женщины… Ты должен знать, какими мы можем быть.

Карл молчал, ему нечего было сказать.

— Это она? — неожиданно спросила Стефания, поднимая глаза к небу. Вот теперь в ее голосе появилось настоящее чувство.

«Почти настоящее».

— Возможно, — ответил Карл, тоже посмотрев в небо. — Я не могу различить отсюда. Слишком высоко.

На самом деле, он не был уверен, что смог бы отличить настоящую птицу от оборотня, даже летай она много ниже, а на такую удачу, чтобы орлан подлетел к нему совсем близко и оставался рядом так долго, как надо для уверенного узнавания, он и вовсе рассчитывать не мог. И все-таки, сердце говорило, «да», а своему сердцу он привык доверять.

— Слишком высоко, — повторил он.