Хозяйка жизни, или Вендетта по-русски

Коваль встряхнула волосами, отгоняя от себя призрак мужа:

– Женя… не надо, хватит. Мы хотели побыть вдвоем и опять все испортили.

– Я испортил? – уточнил Хохол.

– Нет – мы. Мы оба. Я тебя прошу, хватит…

– Да, все. Поедем за Егором.

Женька встал и потянул Марину за собой к выходу из парка. Она не сопротивлялась, шла за ним и чувствовала, как ей легко с этим человеком, как хочется подчиняться ему, идти за ним вот так, за руку, куда поведет. За Егором Малышевым не шла – а за Хохлом вот идет и мечтает, чтобы как можно дольше это длилось…

Они подъехали к школе как раз в тот момент, когда учителя вывели ребятишек из начальной школы во двор, чтобы попрощаться с ними на время каникул. Егор, увидев мать и отца, запрыгал и крикнул:

– Мамуля, я здесь!

Егор подбежал к матери и протянул ей листок, на котором были проставлены его оценки за первый школьный год. Балл был только высший, ничего другого, и это очень порадовало Марину. Протянув листок Хохлу, она многозначительно сказала:

– Думаю, Грег заслужил поощрение, правда? Такая успеваемость дорогого стоит.

– Согласен, – кивнул Женька. – Ну, что – сначала по маминым делам, а потом в торговый центр?

– Нет, – не согласилась Марина. – Сначала за подарками, потом по делам. А ты, – обернулась она к Егорке, – за это время должен придумать, что именно хочешь в подарок. Договорились?

Глазенки мальчика радостно засветились в предвкушении, он согласно кивнул и быстро забрался на заднее сиденье джипа. По дороге Марина позвонила в ресторан и попросила Энтони приготовить какой-нибудь особенный обед для Грега, и шеф-повар заверил, что уже знает, что именно это будет.

В ресторане Коваль сразу поднялась к себе в кабинет, зажгла спиртовку и принялась варить кофе. Хохол раздел Егорку, убрал в шкаф его курточку и рюкзак, подмигнул и предложил:

– Пока мама бумаги посмотрит, идем, скажем повару, что мы готовы обедать?

– Да, идем! – подпрыгнул мальчик, уцепляясь обеими руками за локоть Хохла. – Только давай сегодня на «украинскую» пойдем, хорошо? Мне там забор нравится.

«Забором» Егор называл плетень из прутьев, которым были декорированы стены «украинской» террасы, он придавал помещению вид хутора. Способствовали созданию атмосферы и большие подсолнухи, и как бы небрежно развешанные на высоких кольях глиняные горшки, даже вышитые полотенца. За оформлением интерьера в ресторане Марина всегда следила строго, подмечала малейшие несоответствия, искала книги, в которых можно было увидеть какие-то мелочи и интересные решения. В этом плане, конечно, ей была ближе Япония, которую она хорошо знала и которая отвечала ее внутреннему мироощущению. Но Женька был непреклонен:

– Нельзя потакать своим старым привычкам. Ты вспомни – Малыш научился курить сигары, чтобы не афишировать манеру держать сигарету в левой руке. А ты хватаешься за свою страсть к Японии, как за последнюю надежду на спасение.

– Женя, я так долго занималась этим, что оно стало частью меня, понимаешь? – пыталась объяснить Марина, но Хохол и слушать не хотел…

– Ничего, привыкнешь.

Просмотр бумаг не отнял много времени – управляющий свое дело знал и за рабочее место держался, а потому проблем не возникало. Марина выкурила сигарету и решила, что пора присоединиться к мужчинам.

Она вышла в зал и увидела, что Женька с Егором сидят за столиком у большого окна, оставив ей место в наименее освещаемом углу. Пристроив трость так, чтобы ее можно было сразу взять в руку, Марина села за стол и оглядела предложенные поваром блюда.

– Борщ… – простонала она, приподняв крышку керамического горшочка, стоявшего перед ней. – И, поди, опять с салом?

Женька хохотнул:

– Не забывай – у нас, хохлов, без сала за стол не садятся! А борщ с салом – это классика!

– Ох, не знала я, что Энтони мне такую пакость преподнесет, – вздохнула Коваль, которая терпеть не могла жирного. – Придется есть…

Егорка уплетал борщ за обе щеки, щедро сдобрив его сметаной:

– Мам, это вкусно, ты только попробуй! – Он поднял голову и вдруг спросил у Хохла: – Смотри! Во-он в том углу сидит какой-то дядька и все время на нас пялится. Видишь?

– Что делает? – возмущенно спросила Марина, старавшаяся не позволять Егору засорять речь, но Женька сжал ее руку и медленно обернулся назад, туда, куда кивнул Егорка.

Марина тоже глянула через плечо – за самым дальним столиком восседал… Гришка Бес.

– Черт возьми… – прошептала Марина. – И откуда его нелегкая принесла, да еще в мой ресторан?! Женя, что делать?

– Не поднимай панику, – жестко велел Хохол. – Ему теперь ни за что тебя не узнать, так что потихоньку свали в кабинет и там оставайся, пока я к тебе не приду, поняла? Только сделай это спокойно и медленно.

– Женя… трость… Он ведь сразу меня по трости вычислит, ты подумай – много ли баб ходят с палкой, а?!

– Трость останется здесь. А ты сейчас встанешь и пойдешь к себе. Не прихрамывая. Слышишь? – Он сильнее сжал ее руку и требовательно посмотрел в глаза. – Ты меня слышишь?

Она кивнула, однако было поздно – Бес узнал Хохла, встал и двинулся к их столику.

– Жека? – нерешительно спросил он, протягивая руку, и Хохлу ничего не осталось, как встать и пожать протянутую руку Беса.

– Я, Гриша.

Бес неожиданно кинулся обниматься, потом выхватил из-за стола Егора, подбросил вверх.

– Егорка, племяш! Вырос-то как!

– Скажи ему, чтобы отпустил! – велел Егорка Хохлу по-английски, и тот попросил Беса:

– Гриш, ты поставь его, он не любит, когда его кто-то…

Бес опустил мальчика на пол, одернул его свитерок и с некоторым уважением проговорил:

– Гляди, характерный! Весь в мамашу свою… – Он перевел взгляд на замершую за столом Коваль, успевшую нацепить темные очки в пол-лица. – А это кто у вас?

– Это моя жена, – спокойно ответил Женька. – Женился я тут, понимаешь? Не век ведь одному-то, да еще в чужой стране. Да и пацану женское внимание нужно. Мэриэнн, дорогая, – произнес он на своем корявом английском, обращаясь к Марине. – Познакомься, это мой старый э-э… знакомый. Григорий его зовут.

Коваль бормотнула что-то севшим от волнения голосом, протянула руку, и Бес приложился к ней губами:

– Очень рад, мадам. Умеешь ты, Хохлина, баб себе выбирать, – с завистью протянул он, разглядывая Марину. – Но этой до Маринки далеко, признайся.

Хохол пожал плечами и предложил Бесу пересесть за их стол:

– Мэриэнн уже собиралась уходить… – Он многозначительно взглянул на Коваль, и та поднялась.

– Нет, погоди, – заупрямился вдруг Бес. – Чего одним сидеть, без женского общества?