Хозяйка

Так или иначе, но меня приметил Дэмиен, еще не всесильный колдун, которым он стал при отце Леона, а просто амбициозный, подающие определенного рода надежды один из многих старших жрецов Рина. Он взял меня под свою опеку, скуки ради принялся обучать нелепым фокусам. Год за годом, я шутя постигала азы черной магии. Мало-помалу мне удалось завоевать расположение Дэмиена и уважение при дворе. Больше меня не вынуждали заниматься древнейшей профессией. Как именно я переступила черту между добром и злом, мне уже не вспомнить при всем своем желании. Но я зарвалась, Дриана, стала считать себя неподвластной императору, даже учитель мой не имел на меня прежнего влияния. Что ж, наказание было суровее преступления. При дворе не прощали даже малейшей оплошности, чего тогда говорить о дерзостях сопливой девчонки, замахнувшейся на владением троном. Ведь я едва не подняла мятеж в Атлантиде.

Мне быстро указали мое место. Казни я избежала, меня просто отправили в ссылку, в ту самую, в которую отправляли всех опальных колдунов. Проще говоря, твою покорную слугу вышвырнули на остров Ветров – своего рода резервацию для пришедших в негодность сосудов из-под волшебства. Чудом я не разбилась насмерть, свалившись из телепорта, открывшегося на высоте пятнадцати метров, на каменистый берег. Наверное, помогло заклинание левитации, хоть и не прочитанное толком, но все же… Одна беда – я сломала себе ногу. Та, естественно, срослась неправильно без медицинской помощи, и я навеки осталась хромой. Ах, да, забыла. Перед тем, как выкинуть меня в телепорт, надо мной вдоволь поиздевались стражники императора. Умолчу насчет тела, но лицо мне изуродовали каленым железом.

– Почему ты не сопротивлялась? – не выдержала наконец Дриана. Странное дело, но на миг ей стало жалко врага.

– В антимагических оковах? – криво усмехнулась та, – Посмотрела бы я на тебя.

Дриана вспомнила заточение у Хозяина, ее глупый бунт при виде страшной гибели Диорина, но промолчала.

– С тех пор мне и приходится постоянно пользоваться иллюзиями, – продолжала тем временем Нерена, – Через какое-то время меня подобрали такие же изгои, как и я. Казалось бы, мои злоключения на этом кончились, но они только начинались.

Меня выходили, заботились обо мне. Плата за услуги была обычной, думаю, ты уже поняла. Но самое страшное было не в этом, самое ужасное заключалось в том, что с острова невозможно было выбраться. На него наложили сильнейшее заклятие, уж не знаю, за какие грехи. Это был ад для отверженных душ.

Мне повезло, рано или поздно, но я натолкнулась на башню, в которой обитал некоронованный повелитель острова. Он продолжил мое обучение. Благодаря нему, меня избавили от каждодневной работы в усладу мужчин, но не реже раза в месяц, в мою постель пробирался черный огромный удав со склизкой чешуей, в которого обращался мой новый наставник. Я терпела, Дриана, я очень долго терпела, но когда поняла, что он дал мне все, что знал сам, тогда я подвергла его мучительной смерти. Надеюсь, он до сих пор страдает где-нибудь в самом пекле ада. Последним его подарком был амулет судьбы, который мне потом пригодился.

Так я получила власть над здешними краями. А потом объявился мой братишка. Неведомо как, но он тоже натолкнулся на могущественного колдуна, который передал ему все свои знания. Брат всегда был большим везунчиком.

– Позволь не согласиться, – перебила ее Дриана, – Если он получил свое могущество способом, о котором думаю я, то ему можно лишь посочувствовать.

– Не буду спорить, – отступила Нерена, – Ты достаточно с ним общалась, много больше, чем я. Так вот. Он не сказал мне своего имени, оставшись призрачным Хозяином. Он был всемогущ, смеялся над моими оберегами и талисманами. Если он чего-то желал, то это тотчас покорялось ему. Больше всего меня удивляла его способность тормозить ход времени, но речь не о том. Брат снял с острова проклятие, и мы стали свободными. Более того, он сделал нас недосягаемыми без нашей на то воли для остального мира. Через какое-то время меня разыскал Дэмиен, попросил прощения, обещал сделать владычицей мира. Я клюнула на наживку, лелея в сердце мечту страшно отомстить. Но мои планы разрушила ты. Уничтожив Дэмиена, ты тем не менее, не убила во мне надежды править всей реальностью. Пришел день Креста – и я узнала о ребенке, способном погрузить мир в хаос и смерть. Какая ирония! Его матерью должна была стать ты. Мне представился редкий шанс сразить двух драконов одной стрелой: смешать тебя с грязью и добиться вершин власти. Брат с радостью согласился помочь. Остальное ты знаешь.

– Пусть так, – Дриана с вызовом взглянула в зеленые очи собеседницы, из прихоти сломавшей ей жизнь, – Но зачем тебе было убивать детей на судне, отправляющемся на материк, всех моих друзей, любимых. Что ты этим доказала?

– По-моему, это очевидно, – подняла брови Нерена, – На корабль я собрала всех детей, точнее, подростков, которых ты когда-то спасла от жертвоприношения Рину. А теперь скажи мне, чего ты сделала благого в жизни, если все твое добро можно заставить исчезнуть одним ударом молнии. И не напоминай о Горе, – перебила она атлантку, стоило той лишь открыть рот, – Если бы Дэмиен действительно серьезно угрожал реальности, то им бы занялся мой брат. И, поверь, тогда бы потери исчислялись гораздо меньшими цифрами, чем те, на которые пошла ты.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Ничего, – Нерена вскочила с кресла, – Просто я доказала миру и тебе самой, что ты – это я, только со знаком минус.

– Ладно, – сдалась без боя императрица, – Что без толку спорить. Я никогда не была безгрешной. Лучше объясни мне смысл спектакля, разыгранного на пути сюда.

– Я в детстве очень любила сказки, – Неожиданно грустно начала колдунья, – Но любимой у меня была только одна. Ее мне рассказала мать, боюсь, что не помню ее внешности. А суть в следующем. Где-то на краю бушующего океана есть маленький остров. На острове высится башня, на самой верхушке которой располагается комната. В комнате сидят люди. Сидят и ничего не делают, просто смотрят на лампу. Потухнет лампа или нет, но придет смерть, которая даст им ответы на все вопросы. Надо уметь ждать.

– Не поняла, – честно призналась атлантка, – Причем тут Леон и Эрик?

– Пойми, – печально улыбнулась Нерена, – Убить тебя было слишком легко. Я хотела, чтобы ты поняла: мы никто в этом мире без любви. Скорбные существа, скользящие в вечном таинственном безмолвии ночи, умеющие лишь любить и страдать, ведь ненависть – это крайнее состоянии любви, как мука – радости. Стоит нам попытаться понять смысл чего-либо, как робкий протест против канонов Судьбы утопает в море тоски, крови, войн. Ты пыталась изменить мир – и чем это кончилось. А ведь раньше, раньше все было известно. Каждый знал, в чем назначение его пути, где его ждет последний кров с удобным ложем покоя. Но потом пришла религия, и у людей была отнята вера в неизменность бытия. Кто-то возликовал, а другие предались отчаянию. На плечи им взвалили новую тяжесть, невыносимей всех остальных. Эта тяжесть – сомнение. Вот из какого ощущения возникла моя вторая сказка, полная протеста и проклятий, обращенных к безмолвному Богу. Но неистовые вопли вопросом не принесли мне желаемого затишья. Тогда я решила доказать тебе, что Судьба – благодать, вера в ее предопределенность – счастье. Не нужно, надрываясь, искать цели жизни, если она дана тебе изначально. Я по очереди отнимала у тебя самых близких людей, во имя которых ты жила, но ты не погибла. Целью твоего существования стала месть, как, впрочем, и моего.

– Ты стала эмиссаром Судьбы? – саркастично спросила Дриана, машинально трогая на груди хрустальную призму с прозрачным содержимым.

– Конечно! – пылко воскликнула Нерена, – Более того, мы заключили сделку. Я добиваюсь твоей покорности ее воли, она дарит мне мир.

– Зачем ей я? – удивилась Дриана, вспоминая последний диалог с Судьбой. Тогда она не скупилась на угрозы и посулы, лишь бы вынудить ее подчиняться.

– Кто знает, – пожала плечами колдунья, – Вы с ней, похоже, закадычные враги. Теперь ты все выяснила?

– Да, – кивнула атлантка, – Кроме одного: кто мне истинный враг.

– Уволь меня отвечать на этот вопрос, – рассмеялась Нерена, – Я в силах рассказать тебе лишь об истинной добре и зле.

– Приступай, – милостиво разрешила императрица.

– Понимаешь, подруга, истинных грешников ведь намного меньше, чем святых. А знаешь, почему? Добро состоит не в том, чтобы делать благо. Оно легко переходит в зло. Можно в жизни ни разу не обидеть и муравья, но быть отъявленным злодеем с точки зрения небес. Добро в том, чтобы следовать всем правилам, установленным свыше. А грешники всегда пытаются найти обходной путь наименьшего сопротивления. Но благими намерениями выстлана дорога сама знаешь куда. Идти натоптанным путем куда легче, безопаснее. Поэтому в прямом смысле понятий, я – благо, ты – воплощение зла.

– Опять зеркала, – устало вздохнула Дриана. Она никак не могла понять, какой меч выбрать. Обломок стали богов, или обагренный ее собственной кровью в коридорах дворца Зантивии. Кто ей Нерена: враг или нет. Разум кричал: "Она зло, враг, страшнее которого у тебя еще никогда не было". Сердце ныло: "Подожди, взвесь все еще раз".

– Я что-то упускаю, – атлантка смерила фигуру Нерены оценивающим взором, вскользь пройдясь по клинку, висящему на поясе. Что скрывалось в ножнах? Если она – ее отображение, то и оружие ее будет подобно мечу Дрианы. Обломок, перечеркнувший линию судьбы Хозяина, или нет. А может, Хозяин и был ее врагом? Но Ноэль ее никогда не обманывал.