Хозяйственная помощница для идеала

— Сейчас я могу думать только о том, что есть все же торт, который может быть вкуснее свадебного и даже краденого.

— Да? Какой? — наивно хлопаю ресницами, а у самой по коже мурашки бегут и все внутри стягивается в тугой узел от взгляда Идеала. Я прониклась атмосферой дорогой квартиры шефа, этой ночью, умопомрачительным видом за окном. Хочется закончить этот день настолько хорошо, чтобы та же Кристина свернула челюсть от зависти, а Максим изошел от злобы, если бы узнали.

Вот странно, кажется, как будто Демид сам с собой борется. Но, кажется, все-таки проигрывает, потому что медленно встает, делает шаг ко мне, нависает сверху. Откидываю голову назад, смотрю вопросительно.

Его рука зарывается мне в волосы.

— Я не должен этого делать сейчас, но так хочется попробовать… У тебя немного крема осталось вот здесь.

— Где?

— Я сам покажу.

Демид резко сократил между нами расстояние.

Поцелуй. Да, это именно он, и по инициативе шефа. Медленный, Демид и правда словно смакует, лизнул губу, чуть прикусил. Каждое движение такое сладкое, чувственное.

Мои руки вновь сами тянуться к боссу, обнимают за шею. Закрываю глаза и полностью погружаюсь в ощущения. Хочется, чтобы эта дегустация сладкого еще долго не заканчивалась.

Поцелуй становится все чувственнее, глубже. И в самый сладкий момент Демид так же резко отстраняется.

Чувство… будто меня лишили сладкого. Пытаюсь успокоить дыхание и бешено колотящееся сердце. Ноги как ватные.

Громов улыбнулся. Взгляд темный.

— Вкуснее десерта еще не пробовал. Но предлагаю не спешить. Я скоро улетаю.

Не спешить? Не спешить… но почему? В чем причина? Я же чувствую, что он готов, гхм, съесть весь торт без остатка.

Пожимаю плечами. Ощущаю легкое разочарование и совсем нелегкое неудовлетворение. С этими дегустациями только голод разжигать.

— Хорошо, — вздохнув, встаю, деловито оглядываюсь. — А где мне ночевать? Тут? На диване? Халат найдется? Я не планировала сегодня ночевку вне дома.

— Для тебя найдется все.

— Ну… ладно. Так ты торт не будешь? Тогда я убираю со стола, в душ и спать.

Собираю тарелки и чашки под пристальным взором Демида. Ухожу на кухню, возвращаюсь в гостиную.

Громова нет. Наверное, пошел искать мне халат.

Подхожу к окну. Любуюсь огнями ночного города. Их так много и высота заворачивает.

В гостиной вдруг гаснет свет и вид становится только лучше. Через несколько мгновений на мою талию опускаются теплые мужские ладони и прижимают к большому, крепкому телу. Да, так вид становится еще лучше и чувственнее.

Глава 26

Демид наматывает мои волосы на руку, чуть оттягивая голову назад, целует в висок, прокладывает дорожку легких поцелуев вниз, по щеке, к шее, вдруг с силой, всем телом придавливает к стеклу.

— Ты ломаешь всю мою силу воли, — вкрадчиво произносит Громов, щекоча дыханием кожу. — Такая сладкая, нежная.

— И гораздо лучше, чем торт, — не к месту, но все же насмешливо добавляю я, умудряясь провернуться в объятиях Громова и обнять его за шею.

— М-м?

— Ну, торт ведь рано или поздно заканчивается, а я, такая, какая есть, всегда при себе. Хотя, я далеко не торт, и даже не корзинка с фруктами, — вздыхаю.

— Ты самое настоящее лакомство, — с серьезным видом заверяет меня шеф. Лукаво прищурился. — Пойдем, я покажу, где ты сегодня будешь спать.

Демид берет меня за руку и ведет в спальню, с насмешливой серьезностью демонстрирует большую кровать, но на этом не останавливается, дальше ведет в ванную. Ну да, что тут еще сказать, шикарно, идеально, по высшему разряду, не ванна, а прям бассейн, еще и джакузи мое любимое.

— Что-то я устал, а водные процедуры прекрасно тонизируют, — говорит босс, бодро блестя глазами, снимая пиджак и включая воду. — Ты со мной?

— Если я пойду с тобой, — хмыкаю. — То вряд твое самообладание долго продержится.

— Да его и так уже больше нет.

Поворачиваюсь к начальнику спиной.

— Поможешь расстегнуть платье?

Платье оказалось расстегнуто молниеносно. На этом Демид не остановился, сам неспешно стянул золотую ткань вниз, ладонями ведя вниз вдоль всего моего тела.

Перешагиваю через платье и вдруг ловлю себя на том, что не такая уж и смелая, как мне казалось. Белье вот так просто снять перед Демидом не решаюсь, еще и руками грудь как бы невзначай прикрыла. Еще и мысли в голову сразу не те полезли. Я ведь только недавно обманулась одним мужчиной, а сейчас легко готова пойти на близости с тем, кого на самом деле почти и не знаю. Можно же и как-то иначе выражать свою благодарность. Ну, хорошей работой, например.

— Из-за чего нахмурилась? — тепло спрашивает Демид, подходя вплотную и пальцем нажимая на появившуюся хмурую складочку у меня между бровей. Погладил. Разгладить ее так пытается?

— Кажется… я забыла покормить коз.

Нормальный такой предлог обломать мужчину и срочно уехать в глушь к котам и козам?

Шеф кивает понимающе-сочувственно.

— Козы, это конечно, важно. Ты настоящая заботливая хозяюшка. О своих животных даже в самые неожиданные моменты думаешь. Надо ехать кормить, да?

Наблюдаю за тем, как Демид, не смутившись моего неожиданного ляпа с козами, продолжает невозмутимо раздеваться. Ослабляет узел на галстуке. Вскоре стягивает рубашку. Ну, все, это уже пошла тяжелая артиллерия. Голый Демид — это Идеал в квадрате. Глаз не оторвать, не то что куда-то уехать.

— Тебе, наверное, нравится с пеной?

Босс щедрой рукой выливает в наполняющуюся джакузи полбутылки какого-то геля. Нет, с пеной мне не нравится. Это же тогда шефа не будет видно.

— А насчет коз не беспокойся. Мне ли не знать, что при необходимости за ними приглядывают рабочие в обмен на молоко, — добавляет Демид.

На пол летят мужские брюки и белье. В первое мгновение зажмуриваюсь, но один глаз тут же протестует и предательски открывается, подглядывая. Злясь на глаз, закрываю лицо рукой, но и она бунтует. Пальцы раздвигаются, давая тому самому предательскому глазу обзор.

Усилием воли отняла руку от лица. Веду себя как невинная девица какая-то. Хочу смотреть и буду. Жизнь одна, а такое красивое мужское тело когда еще доведется увидеть.

Торопливо скидываю с себя остатки одежды и ныряю в джакузи, из-за поднимающихся облаков пены продолжая наблюдать за неспешно, картинно опускающимся в воду Идеалом.