Хозяйственные будни Князя Тьмы. История попаданки

Князь умолк и обвёл взглядом, полным тьмы всех своих придворных.

Что примечательно, судя по нейтральным лицам вампиров, большинство из них восприняли известие о предателях, помимо Моники, с удивительным спокойствием, словно всё это происходило не с ними и не в этом замке, не в этом княжестве, а с кем-то другим и где-то очень далеко.

После долгой и промывающей мозг речи Рагнар вновь заговорил:

— Я отдал вам приказ найти сообщника изменщицы. И каковы результаты, господа?

— В её личных вещах ничего нет. Мы обыскали её покои вдоль и поперёк, вскрыли тайники… Я лично присутствовал при обыске, но… всё тщетно, мой князь, — виновато отозвался военачальник.

— И это всё? — обдал всех ледяным взглядом Рагнар.

Все присутствующие потупили взгляды, как нашкодившая детвора.

Мне даже возмутиться захотелось!

Лишь Лжесаймон усмехнулся и произнёс:

— Мы перевернули не только покои Моники, но и весь замок, мой князь. Предатели либо очень умны, хитры и хорошо умеют скрывать свои дела. Либо… Моника действовала одна. Самостоятельно провернула свой побег.

Сам себя не похвалишь — никто не похвалит.

Сжала руки в кулаки и едва сдержалась, чтобы не выпалить какую-нибудь колкость.

Рагнар же с невозмутимым и строгим видом выслушал эти жалкие и беззащитные слова лжесоветника и просто кивнул, а затем сказал:

— Что ж, раз ты считаешь, что наш враг умён, хитёр, то вот тебе моё немедленное поручение: лично спустись в подвал замка и проследи за допросом нашего… «гостя». Надеюсь, когда и я решу навестить его, он будет всё ещё жив.

И вот тут-то вампиры пришли в движение. Они все заволновались, зашептались, и шелестом между ними пронеслось волнение, и наполнился воздух их тревогой.

— Мой князь? — удивился Лжесаймон, поднимаясь со своего места. — Кто же предатель? Кто же наш враг?

Все жадно уставились на Рагнара и затихли, чтобы не пропустить ответ своего князя.

А князь, мастер интриги, произнёс:

— Ступай, мой советник. И исполни приказ. Прими активное участие в допросе врага. Потом обо всём мне доложишь. Лично.

Саймон, польщённый доверием князя, поклонился и поспешил на выход. Он ещё не знал, что за дверьми его поджидают личные палачи.

Когда двери за советником захлопнулись, позволил себе вольность военачальник.

— Извольте, князь, но можем ли и мы узнать, кто… предал вас?

— Самому очень любопытно, Эрза, — проговорил Рагнар. — Пока не могу вам дать все ответы, господа. Но скажу вот что… Враги подобрались чересчур близко, и лишь чудо спасло всех нас от страшной участи.

Эрза кивнул, сверля князя своими проницательными глазами, и поинтересовался:

— Могу и я присутствовать на допросе?

— Позже, — отозвался Рагнар, и Эрза кивнул, подчиняясь.

— Это значит… война, мой князь? — глухим голосом поинтересовался казначей. — Ведь вы сказали, что шпионы и предатели от светлых вампиров.

Все напряглись. Я тоже.

Нам сейчас нельзя воевать. Княжество ещё не восстановлено, народ не вздохнул с облегчением, что всё наладилось. У нас ещё так много работы, и война со светлыми вампирами нам не нужна. Только не сейчас. Но что делать, если будут другие провокации, или начнутся прямые наступления?

Ещё неясно, что эта дрянь Моника донесла до светлых.

Рагнар посмотрел на меня и мягко улыбнулся. Он ощутил мои тревоги, поспешил заверить и успокоить скорее меня, чем придворных:

— Я постараюсь избежать военных действий. У меня есть идеи, как это сделать. Нужны будут переговоры, но для того, чтобы они состоялись, я должен сначала знать, что происходит на их территории, и каковы их планы.

Все с шумом выпустили из груди воздух. Переживали бедные.

И вот князь собирался распустить совет и отправиться в подземелье, как вдруг раздался издевательский смех.

Смеялась женщина. Точнее, девушка.

Все недоумённо посмотрели на поднявшуюся со своего места… госпожу Витту Брэмс.

— Как же всё скучно и предсказуемо, — протянула тоненьким голоском маленькая и худенькая вампирочка. — Ничего дальше своего носа не видите.

Все, кто находился подле вампирши, отскочили в разные стороны, будто от прокажённой, и в ужасе исказили свои лица.

Бедная госпожа Эльза побледнела и едва не утратила своей фирменной выдержки. Ещё бы, сначала Розалия её предала, за спиной проводила махинации с благотворительными сборами, и только-только на её место пришла Витта, и та записалась в предательницы. Прямо какая-то проклятая должность.

Господин казначей побледнел и от шока открыл рот, его глаза едва не вылезли из орбит. Он схватился за грудь и прокряхтел:

— Великий Сет… Неужели я пригрел у себя змею?

Напомню, госпожа Витта — супруга сына казначея. Его сын недавно женился, и юное создание прибыло в замок. Её супруг ещё обучается, и он живёт сейчас в академии. А девушку отправили под крыло казначея Рикарда Брэмса.

Вот внешне госпожа Витта выглядела очень юно. Но взгляд, полный ненависти, ехидства, превосходства и злобы, принадлежал явно не невинному существу. С виду прехорошенькая и неискушённая. И её издевательский смех, и не менее издевательские слова никак не сочетались с её внешностью.

— Что значат ваши слова, госпожа Витта? — рявкнул военачальник, поднимаясь и с угрозой глядя на вампирочку.

Стража уже приготовила мечи для защиты меня и князя.

И тут произошло то, что не предвидел никто из нас: ни Рагнар, ни уж тем более я.

Внешность Витты пошла рябью, после её лицо исказилось с болезненной судорогой. Тело вместе с лицом начало меняться, и под шокированными вздохами придворных перед нами предстала…

— Моника? — выплюнул казначей.

— Взять её! — приказал князь. Одновременно с приказом он уже плёл какое-то сложное заклинание.

Стража бросилась к изменщице. Я сидела, как мешком пришибленная. Меня до дрожи, до ужаса поразила и напугала одна мысль: «Если под личиной Витты Моника, то где тогда сама Витта?»

Перед глазами встала картина измождённого, обескровленного и замурованного заживо советника Саймона.

Подняла на неё полный гнева взгляд, и… неожиданно время словно замедлилось.

Вот Моника, уверенная и спокойная, вдруг впилась в меня таким ненавистным взглядом, расплылась в победной улыбке, подняла правую ладонь, в которой зажимала какой-то тёмный предмет, и что-то прошептали её губы.