Храбры Древней Руси. Русские дружины в бою

Всадник не может так быстро маневрировать щитом, как пеший боец, ему нужен щит иной формы и иных размеров. Такая форма в Европе выработалась к началу XI века. Речь идет о так называемом миндалевидном щите, имевшем вид продолговатой капли, расширяющейся кверху и сужающейся книзу. Такой щит, насколько мы знаем его по изображениям, мог закрыть почти все тело воина.

…Вот мы и познакомились с оружием и защитным снаряжением воина Древней Руси. Конечно, рассказ наш получился обзорным, ведь мир древнерусского оружия очень обширен и сложен, и наука каждый год открывает в этом мире много нового. Меняются наши представления о технологиях оружейного ремесла, появляются находки новых предметов. Например, совсем недавно достоянием научной общественности стал случайно найденный золоченый шлем, родственный шлему из Черной Могилы и, кстати, позволивший прояснить некоторые особенности его изготовления.

А теперь посмотрим, как воины Руси применяли свое оружие в бою.

Глава 5 «СУНУ КОПЬЕМ СВЯТОСЛАВ НА ДРЕВЛЯНЫ…»

Приемы боя

И все эти три приема Стейнтор проделал в один миг…

Сага о Людях с Песчаного берега

Летопись, рассказывая о войнах и сражениях, зачастую скупа на мелкие детали. У летописца другая задача — передать общий ход боя, отметить его жестокость (если она была особо выдающейся), назвать самые тяжелые для обеих сторон (или только для той стороны, которой летописец сочувствовал) потери и, конечно, сказать, кто в сражении победил. Для изучения приемов боя летопись нам не подойдет — она их будет упоминать мельком и лишь в тех ситуациях, когда это важно для сюжета летописного рассказа, например рассказа об убийстве.

Поэтому, если мы хотим узнать подробнее о приемах владения оружием, которые были известны древнерусским воинам, нам придется обращаться к другим источникам. Арабские и византийские авторы, описывая сражения с участием русских воинов, добавят ряд любопытных деталей к летописным описаниям, но про конкретные приемы боя мы опять же не узнаем почти ничего. Например, у ибн Мискавейха мы увидим общие фразы вроде «пошли на них русы сокрушительной атакой». Так есть ли источник, который адекватно и подробно расскажет нам о средневековой повседневности?

Такой источник есть, правда, источник этот нерусский. Мы уже знаем, что в раннесредневековое время вооружение древнерусского воина примерно соответствовало вооружению наших северных соседей — скандинавов. А у скандинавов есть замечательный источник для изучения повседневности, и в том числе для изучения приемов боя. Этот источник — исландская сага.

Слово «сага» произошло от «segja» — «рассказывать». Сага — это рассказ, рассказ о герое или короле, а иногда — о целом роде или королевской династии. Ученые различают «королевские саги» (посвященные норвежским конунгам), «саги об исландцах», рассказывающие об исландских родовых вождях — хевдингах или о целых исландских родах, «саги о древних временах», повествующие о древних богах и героях, и еще ряд видов. Нам интересны первые две разновидности саг.

Почти все известные нам саги были записаны не в континентальной Скандинавии, а на острове Исландия, который в конце IX — начале X века заселили выходцы из Норвегии. В конце XII века исландцы стали записывать рассказы о норвежских королях (первые такие саги создавались на заказ), а чуть позже — передававшиеся устно из поколения в поколение рассказы о своих сородичах. Так появились два главных вида саг — «королевские саги» и «саги об исландцах», или родовые саги.

Сага — это в первую очередь литературный рассказ. И хотя в большинстве случаев это рассказ о реально живших людях, использовать ее как исторический источник сложно. Например, в сагах нет никаких дат. Там, конечно, встречаются датировки событий типа «той весной умер Снорри Годи» или «через две зимы после того, как…». Однако восстановить реальную дату можно лишь приблизительно — если в саге упоминаются такие исторические события (например, битвы), которые отразились в источниках с точными датировками.

Уже при первом взгляде на текст любой саги видно, что ее язык близок к разговорной речи. Вот, например, как описывает бой «Сага о Людях с Песчаного берега»:

«Стейнтор и пятеро с ним пошли приступом на шхеру, а норвежцы отошли на расстояние выстрела, у них были с собой луки, и они принялись расстреливать защитников шхеры, от этого те терпели урон.

Увидев, что Стейнтор обнажил меч, Торлейв Кимби сказал:

— Рукоять у тебя, Стейнтор, сверкает, как прежде, но я не знаю, сменил ли ты тот мягкий клинок, что был у тебя в Лебяжьем фьорде.

Стейнтор отвечает:

— Я бы хотел, чтобы прежде, чем мы расстанемся, ты испытал сам, мягок мой клинок или нет».

Мы видим удивительно живую сцену, слышим речь персонажей саги. Конечно, все, что они говорят, — вымысел (между событием и записью саги около двухсот лет), но вымысел удивительно правдоподобный. Сами рассказчики и слушатели саги (ведь эти произведения первоначально передавались изустно) воспринимали эти рассказы как правду.

Сага как источник для реконструкции событий весьма ненадежна. Сага как источник для изучения традиционного общества (и в том числе боевого искусства) не имеет себе равных.

Но, конечно, и у составителя саги описание боя — не самоцель, ему интересны распри как двигатель сюжета и поведение в этих распрях героев саги. Сагописец скажет: «взмахнул мечом», «нанес удар», «отрубил ногу» — но как именно взмахнул герой мечом, как именно он наносил удар, как он при этом стоял и двигался, мы из саги не узнаем.

Можно попытаться изучить древние приемы боя опытным путем — изготовить реплики оружия и защитного снаряжения, соответствующие по размерам и массе древним образцам, и попробовать имитировать сражение. Так мы вполне сможем понять, как удерживалось оружие, какие движения мог или не мог совершать древнерусский воин. Исключена будет только цель боя — убийство противника.

Военно-историческая реконструкция в наши дни стала весьма массовым увлечением. Реконструкция сражений в современных условиях имеет несколько форм. Широкое распространение получили, например, турниры — явление, не очень характерное для раннесредневековой Руси и Скандинавии. На фестивалях проводятся большие строевые бои. Наконец, организуются маневры на местности по различным сценариям. Это, пожалуй, наиболее интересная форма боевой реконструкции, наиболее приближенная к реалиям древней войны.

При современной реконструкции древнерусского военного дела используют затупленные муляжи оружия, лезвия которых не должны иметь менее 2 мм в толщину. Это способствует безопасности участников, но несколько снижает достоверность оружия: оно получается более тяжелым, чем оно было в древности. Особенно это касается мечей.

Как только участники реконструкционных сражений попытались воевать друг с другом с помощью восстановленного оружия, начали вскрываться проблемы, которых археологи-оружиеведы до сих пор касались лишь мельком. Например, проблема так называемой поддоспешной экипировки. Выяснилось, что, хотя нам известен древнерусский шлем и древнерусский доспех, мы почти ничего не знаем о том, что носилось под ним. А ведь надеть железный шлем на непокрытую голову (как это иной раз делают герои исторических фильмов!) нельзя, как нельзя надеть кольчугу на обычную тканевую одежду…

Кроме того, в современной реконструкции доспех стал в отличие от древнего времени явлением массовым. Правила безопасности военно-исторических фестивалей запрещают сражаться без шлемов, а процент воинов со шлемами в древнем войске был не так уж велик, не говоря уже о корпусном доспехе. Сельский ополченец Древней Руси шел сражаться, возможно, в одной рубахе и плаще (вспомним рассказ Прокопия Кесарийского о славянских воинах), и при этом ему угрожало не тупое оружие с закругленными краями, а острые, как бритва, вражеские копья, сабли, топоры… Мы можем восстановить приемы боя, но гораздо сложнее восстановить психологию древнего бойца. Идти без защиты даже на тупое оружие — страшно, и получать удары этим тупым оружием — больно! И древнему человеку было, несомненно, еще страшнее и во много раз больнее, а он все равно шел в бой, и выполнял свой долг воина, и одерживал победу над врагом.