Храбры Древней Руси. Русские дружины в бою

Однако самое великое чудо сотворено было этой иконой в XIV веке. Это было время, когда шла война между двумя ордынскими властителями: знаменитым среднеазиатским полководцем эмиром Тамерланом и чингизидом Тохтамышем. Первоначально Тамерлан оказывал покровительство Тохтамышу. С помощью эмира потомок Чингисхана распространил свою власть на территорию почти всей Золотой Орды и вообще достиг больших успехов: была ликвидирована раздробленность, проведены реформы, восстановлена власть над Русью… И от всех этих успехов у Тохтамыша закружилась голова: он решил, что ему уготована судьба второго Чингисхана. Справедливости ради нужно отметить, что сходство действительно было: оба они начали с малого и достигли своего положения благодаря личному мужеству, предприимчивости и удаче. Но все-таки Тохтамышу до великого предка было далеко, однако лавры его не давали покоя. И вот тогда Тохтамыш совершил главную ошибку в своей жизни — он поднял саблю на своего покровителя Тамерлана. Тамерлан сначала терпел щенячьи наскоки своего воспитанника, потом нанес ему отрезвляющий удар — разгромил Хорезм, союзника Тохтамыша. Но и после этого Тохтамыш не унимался. И тогда среднеазиатский эмир ударил по нему уже в полную силу. Собрал войско и двинулся в большой поход на Золотую Орду. Золотоордынские города не могли оказать сопротивление великому полководцу, тем более что по давней традиции в них не строили крепостных укреплений — мог ли кто-нибудь когда-нибудь подумать, что они станут жертвой нападения? Продвигаясь по ордынским территориям, Тамерлан дошел до самой Руси и сжег попавшийся ему на пути пограничный город Елец в Рязанской земле. Если бы Тамерлан двинулся дальше, непосредственной угрозе подверглись бы и остальные русские земли, тем более что формально Русь была территорией, находящейся в вассальной зависимости от Тохтамыша, и, значит, уже хотя бы поэтому могла быть разорена Тамерланом.

Московский князь Василий I Дмитриевич (сын и наследник Дмитрия Донского) стал готовиться к битве. Помимо военных мер для борьбы с грозным эмиром решили перевезти в Москву из Владимира и знаменитую икону. 26 августа 1395 года москвичи встречали икону и молили Богородицу о заступничестве.

И вдруг пришло известие, что Тамерлан повернул войско и уходит в степь…

В память об этом знаменательном событии, встрече (сретении по-древнерусски) иконы в Москве на Кучковом поле был построен Сретенский монастырь и установлен день церковного празднования — 26 августа (по новому стилю — 8 сентября).

Представление об иконе Богоматери Владимирской как о заступнице русской земли настолько прочно укоренилось в сознании людей, что даже во время Великой Отечественной войны, после успешного отражения наступления немцев на Москву, появились легенды, что Сталин приказал возить икону на самолете вдоль линии фронта. Многие верят в магию этой иконы и теперь.

Важным качеством воина является умение предугадывать развитие ситуации, предвосхищать действия противника — одним словом, умение предвидеть. Если современный командир «предвидит» при помощи разведданных, интеллекта и интуиции, то средневековый вождь не пренебрегал и гаданием. Самые первые свидетельства о религии славян, которые содержатся в греческих, латиноязычных и древних славянских источниках, упоминают гадание как ее непременную составную часть. Уже у Прокопия Кесарийского, в труде которого впервые упомянут этноним «славяне», есть сведения о совершаемых ими гаданиях, которые производятся во время жертвоприношений богам:

«Почитают они и реки, и нимф, и некоторые другие божества, и приносят жертвы также и им всем, и при этих-то жертвах совершают гадания».

О бросании жребия как части жреческой практики древних русов писал Константин Багрянородный:

«Бросают они и жребий о петухах: или зарезать их, или съесть, или отпустить их живыми».

Речь, видимо, шла о том, что при помощи жребия определялось, какая жертва угодна богам в каждом конкретном случае. Гадания и бросание жребия у славян и русов описываются в «Чудесах святого Дмитрия Солунского», в «Славянской хронике» Гельмольда, в сочинении Саксона Грамматика. Болгарский автор X века Черноризец Храбр писал, что славяне «чертами и резами чтаяху и гадаху».

Умение предсказывать будущее считалось одной из главных функций славянских волхвов. Само слово «волхование», «ворожба» имеет два основных значения — это и магия, то есть стремление влиять сверхъестественным образом на тот или иной материальный предмет или явление, это и гадание, предвидение, то есть стремление заглянутьза пределы доступного человеку знания, за временные границы и угадатьсудьбу, будущее. От того, насколько верными были предсказания, во многом зависело реноме кудесника. Умение предсказывать будущее — пробный камень мастерства волшебника. Во время мятежа в Новгороде князю Глебу удалось прекратить волнение, наглядно показав людям комическую неспособность их вождя-волхва предсказать даже самое ближайшее будущее. Первый вопрос, который задает князь волхву: «Ведаешь ли, что будет утром этого дня, и знаешь ли, что будет вечером?» Кудесник отвечает, что — да, он провидит все. Глеб задает вопрос уточняющий: что именно случится? «Чудеса великие створю», — отвечает волхв. Однако удар княжеского топора показывает, что мастерством предвидения он все-таки не обладает. «И пал мертв, и люди разошлись по домам. Он же погиб телом, а душа его отправилась к дьяволу», — не без видимого удовольствия завершает историю мятежа автор летописи.

Однако даже монах-летописец вынужден признать, что пророчества сбываются. В качестве исторического примера сбывшегося пророчества «Повесть временных лет» содержит историю гибели Вещего Олега. Князь Олег обращается к «волхвам и кудесникам» с волновавшим его вопросом: «От чего мне есть смерть?» Весьма характерна формулировка вопроса: от чего естьсмерть, а не будет.Современный переводчик трансформирует фразу в будущее время: «Отчего я умру», несколько искажая ее мировоззренческую нагрузку. Еще до самой гибели Олега его смерть уже существует, она сокрыта в будущем, но уже предначертана в каких-то высших сферах. Задача кудесника ее увидеть, понять предначертание.

«И сказал ему один кудесник: «Князь! От коня твоего любимого, на котором ты ездишь, — от него тебе и умереть». Запали слова эти в душу Олегу, и сказал он: «Никогда не сяду на него и не увижу его больше». И повелел кормить его и не водить его к нему, и прожил несколько лет, не видя его, пока не пошел на греков. А когда вернулся в Киев и прошло четыре года, — на пятый год помянул он своего коня, от которого волхвы предсказали ему смерть. И призвал он старейшину конюхов и сказал: «Где конь мой, которого приказал я кормить и беречь?» Тот же ответил: «Умер».

Судьба, как видим, не мыслится как необратимый фатум — принимая решение никогда больше не садиться на любимого коня, Олег пытается ее обмануть. И это ему почти удается. Князь с удовлетворением делает вывод о «низкой профпригодности» предсказателя:

«Олег же посмеялся и укорил того кудесника, сказав: «Неверно говорят волхвы, но все то ложь: конь умер, а я жив». И приказал оседлать себе коня: «Да увижу кости его». И приехал на то место, где лежали его голые кости и череп голый, слез с коня, посмеялся и сказал: «От этого ли черепа смерть мне принять?»

Вот эта-то самоуверенность его и сгубила. Ему мало оказалось того, что он избег предначертанной гибели, — Олег решил удостовериться в кончине предполагаемого источника его смерти лично. Торжествующий жест — наступление ногой на конский череп — воспринимается как вызов судьбе и сакральной силе предсказания:

«И ступил он ногою на череп, и выползла из черепа змея и ужалила его в ногу. И от того разболелся и умер».

Тем не менее это не меняет сути представлений: будущее уже где-то существует, его можно узнать и, узнав, можно изменить.

Представление о том, что будущее уже существует в сокрытом виде, но поддается влиянию из настоящего, было присуще религии славян с глубокой древности. Еще Прокопий Кесарийский указывал:

«…предопределения… они не знают и вообще не признают, что они имеют какое-то значение, по крайней мере в отношении людей, но когда смерть уже у них в ногах, охвачены ли они болезнью или выступают на войну, они дают обет, если избегнут ее, сейчас же совершить Богу жертву за свою жизнь; а избежав смерти, жертвуют, что пообщели, и думают, что этой-то жертвой купили себе спасение».

Такая мировоззренческая конструкция является благодатнейшей почвой для развития веры в гадание и предсказания (о которых, как было сказано выше, Прокопий также упоминает). Они мыслятся возможными и, что особенно важно, практически полезными — с их помощью можно выбрать верную линию поведения. Преодолеть эту веру на Руси не могло и крещение. Как было показано выше, летописец не мог пренебречь историей об исполнившемся предсказании будущего князя Олега, и ему пришлось подводить под эту легенду богословское обоснование.