Храм и ложа. От тамплиеров до масонов

Пять лет спустя, в 1546 году, умер Линдсей. В 1547 году Великий Магистр официально признал Сэндилендса приором Torphichen. В шотландском парламенте он был известен как лорд Сент-Джон и сидел на почетном месте. В 1557 году он вернулся на Мальту и был вовлечен в длительный и довольно глупый спор с мнимым родственником, тоже членом ордена, по вопросу о документально подтвержденном знатном происхождении. Спор вылился в публичный скандал, унизивший обоих, и вскоре мнимый родственник был арестован. В 1558 году Сэндилендс вернулся в Шотландию. Здесь он вместе с отцом активно поддерживал Реформацию и боролся против королевы-регентши Марии де Гиз, старшей сестры Франсуа, герцога де Гиза, и Карла, кардинала Лотарингского, которая в 1558 году сочеталась браком с королем Яковом V.

Поначалу может показаться загадкой, как мог Сэндилендс поддерживать протестантскую реформу и выступать против истинно католического правителя, одновременно оставаясь лояльным членом католического военного ордена. Тем не менее ему удалось примирить эти противоположные тенденции, причем мотивы, которыми он руководствовался, вскоре стали совершенно очевидными. В 1560 году указом шотландского парламента представительство папы в стране было упразднено, и права ордена св. Иоанна на прецепторию Torphichen аннулированы. Как приор ордена госпитальеров Сэндилендс был обязан вернуть короне всю собственность, находившуюся под управлением ордена. Вместо этого он отрекомендовал себя новому монарху, шотландской королеве Марии, как

«…нынешний владелец поместья и прецептории Тогphiche… которые никогда не принадлежали никакому капитулу или монастырю, за исключением ордена Рыцарей Иерусалима и храма Соломона».

Уплатив огромную сумму в 10 тысяч крон плюс ежегодную ренту, Сэндилендс выторговал себе право вечного владения собственностью, которой раньше он управлял в интересах госпитальеров. Как часть этой сделки он также получил наследственный титул барона Torphichen.

С предприимчивостью, достойной современного яппи, Сэндилендс обвел вокруг пальца госпитальеров, использовав их земли в своих собственных целях и получив огромную выгоду от этой сделки. Именно об этой махинации, или о ее некоторых аспектах, рассказывает упоминавшаяся выше сатирическая поэма. Дело в том, что земли, которые присвоил себе Сэндилендс, были не только владениями госпитальеров, но и частью имущества ордена Храма.

В 1567 году Сэндилендс присутствовал на коронации Якова VI, ставшего впоследствии Яковом I Английским. Умер он в 1579 году, а его наследником стал внучатый племянник, который родился в 1574 году, тоже именовался Джеймсом Сэндилендсом и получил титул второго барона Torphichen. Однако у молодого человека вскоре возникли финансовые затруднения, и он был вынужден продать все унаследованные земли. К 1604 году они перешли в руки Роберта Уильямсона, который одиннадцать лет спустя продал их лорду Томасу Биннингу, впоследствии графу Хаддингтону. Потом земли несколько раз переходили из рук в руки, пока, наконец, в начале девятнадцатого столетия их остатки не купил Джеймс Мейдмент.

Если жизнь сэра Джеймса достаточно легко проследить и задокументировать, то личность Дэвида Сетона представляется гораздо более загадочной. Сомнения возникают не только относительно того, кем он был, но и существовал ли такой человек вообще. Единственное письменное свидетельство его существования – это упомянутая выше поэма, которая побудила Джорджа Сетона в 1896 году включить его в генеалогическое древо семьи. Тем не менее ученые со всей серьезностью отнеслись к строчкам поэмы, считая их свидетельством чего-то такого, что люди и история старательно пытались скрыть.

Сетоны принадлежали к числу самых знатных и влиятельных фамилий Шотландии, на протяжении трех столетий играя важную роль в истории страны. Однако нельзя с достоверностью сказать, какое место на генеалогическом древе занимает таинственный Дэвид Сетон. Родословная 1896 года предполагает – и это вполне правдоподобно, – что он был внуком Джорджа, шестого лорда Сетона, который унаследовал титул в 1513 году и умер в 1549 году.

Сэндилендс, как отмечалось выше, был противником Марии де Гиз и не одобрял ее брака с Яковом V. Он выступал против династического союза, связывающего Стюартов с европейским Лотарингским домом и его младшей ветвью, домом де Гизов. Джордж Сетон принадлежал к противоположному лагерю. В 1527 году он женился на некой Элизабет Хей, от которой у него было два сына. Старший унаследовал его титул и стал седьмым лордом Сетоном; он был близким другом шотландской королевы Марии. Однако в 1539 году Джордж Сетон женился второй раз. Его невестой была Мария дю Плесси, приехавшая в Шотландию в свите Марии де Гиз. Брак с ней означал для Сетона установление тесных связей с королевским двором. Мария дю Плесси родила Сетону еще троих детей, Роберта, Джеймса и Марию. Мария Сетон стала фрейлиной королевы Марии Шотландской и вошла в легенды и баллады как одна из «трех Марий», в 1558 году сопровождавших королеву во Францию на свадьбу с дофином, впоследствии королем Франциском II. О Роберте и Джеймсе Сетоне почти ничего не известно, за исключением того, что последний умер примерно в 15б2 году, а первый год спустя был еще жив. У обоих вполне могли быть дети, и специалисты в области генеалогии пришли к выводу, что Дэвид Сетон, вероятно, является сыном одного из братьев. Таким образом, он мог быть внуком шестого лорда Сетона и племянником седьмого.

Если Дэвид Сетон так неуловим, откуда же черпал информацию составитель родословной 1896 года? Нам известно лишь об одном печатном источнике, работе историка девятнадцатого века Уитворта Портера, который имел доступ к архивам госпитальеров в Валетте. В 1858 году Портер соблаговолил упомянуть лишь о том, что Дэвид Сетон «якобы был последним приором Шотландии, но покинул ряды ордена вместе с большей частью шотландских братьев в 1573-1573 годах». Он также добавляет, что Сетон умер в 1591 году – через десять лет после даты, указанной в генеалогии 1896 года, и был похоронен в церкви шотландских бенедектинцев bRatisbone. Портер также цитирует упоминавшуюся выше сатирическую поэму, заменив слово «Храм» на термин «Орден».

Совершенно очевидно, что даже в восемнадцатом столетии это был крайне деликатный вопрос. «Храм» звучит абсолютно недвусмысленно, а под «Орденом» можно понимать не только тамплиеров, но и госпитальеров, что в контексте тогдашних событий выглядит более убедительно. Может быть, составитель родословной 1896 года сознательно изменил текст поэмы? Если да, то почему? Если искажения имели место, то они с большей вероятностью могли появиться в ранней версии. Замена «Ордена» на «Храм» ничего не давала. Однако замена «Храма» на «Орден» снимала подозрения с рыцарей св. Иоанна в том, что они прятали в своих рядах тамплиеров.

Вопрос так и остался бы открытым, если бы не обнаружилась еще более ранняя версия поэмы, отпечатанная в 1843 году, за пятнадцать лет до того, как ее процитировал Портер. Она пришла не из архивов Валетты, а из шотландских источников. Эти источники будут рассмотрены нами несколько позже. Здесь следует отметить лишь тот факт, что текст поэмы издания 1843 года точно повторяет цитату, приведенную составителем родословной Сетонов 1896 года. В ней речь идет о Храме.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ ШОТЛАНДСКАЯ ГВАРДИЯ

Кем бы ни был Дэвид Сетон и что бы ни случилось с тамплиерами, которые покинули орден вместе с ним, в те времена уже существовал институт шотландской знати, заявивший о себе как о хранителе традиций и наследнике тамплиеров. Этот институт даже мог частично совпадать с неуловимой организацией Сетона. Так это или нет, но он сохранил по крайней мере некоторые традиции тамплиеров и, хотя и косвенно, перенес их в более поздние образования, такие как масонство. Эта организация, будучи исключительно шотландской, тем не менее, базировалась во Франции. Таким образом она подготовила убежище, в котором укрылись во Франции последние Стюарты, а также проложила дорогу якобитскому масонству – ориентировавшейся на тамплиеров разновидности масонства, – которое объединилось вокруг них.

В течение нескольких лет после битвы при Баннокберне Шотландия и Франция, объединенные общей ненавистью к Эдуарду II, еще больше укрепили свои военные связи. В 1326 году Брюс и французский король Карл IV подписали важный договор, обновляющий их «старую дружбу». Этот альянс укрепился во время Столетней войны. Так, например, в самый трудный момент французский дофин, впоследствии Карл VII, собирался бежать в Шотландию, и непременно сделал бы это, если бы не появление Жанны Д'Арк, изменившее ход событий. Шотландские солдаты играли ключевую роль во всех военных операциях Жанны, включая знаменитую осаду Орлеана, а епископом Орлеанским в тот период был шотландец Джон Киркмайкл. Главный штандарт Жанны – прославленное белое знамя, вокруг которого объединялась вся ее армия – было разрисовано шотландцем, а среди ее военачальников под Орлеаном был сэр Джон Стюарт и два брата Дугласа.