Храм океанов

– Ты не хочешь быть моей, – поцеловал он ее шею. – А я уже не понимаю, как можно существовать без тебя. Глупо было надеяться. Сам виноват.

– Ты самый лучший, – зашептала она. – Самый-самый. Я рада, что провела жизнь рядом с тобой. Но волю богов нарушать нельзя. Пойдем назад.

– Я твой мужчина, – покачал головой Сахун. – Я не отпущу тебя на смерть.

– Ты мой мужчина. Ты не станешь заставлять меня силой, – разжала она свои объятия и немножко отодвинулась. Потом еще на шаг.

Пусть она и была совсем юным, практически новорожденным существом, но вложенных Родильным древом первых навыков оказалось достаточно, чтобы осознать самое главное: Сахун действительно не попытался схватить ее, связать, удержать как-то еще. Он слишком дорожил Волерикой, чтобы причинить ей боль.

– Боги ждут... – Он прошел мимо нее, поднял рыбу, разломил: – Поешь, пока не остыло, голодная ведь.

– Нужно идти, – нетерпеливо помялась она с ноги на ногу.

– Куда спешить? – не понял юноша. – Возьми, поешь. Чего с пустым брюхом путешествовать?

Предсказательница, поколебавшись, села возле костра, взялась за угощение. Вскоре от утренней добычи остались только белые ароматные косточки.

– Теперь идем? – снова предложила она.

– Шагать обратно в такую даль только для того, чтобы умереть? Нет, Волерика, не пойду, – отказался Сахун. – Это и здесь нетрудно сделать.

Он взялся было за слегу, но тут же отбросил:

– Чего это я? Стена теперь не нужна. Лишняя морока.

Женщина, осмотрев руки, сполоснула их у берега в воде, тщательно вытерла о тунику, вернулась к очагу, вытянула ладони над огнем, отерла еще раз и снова предложила:

– Пойдем назад, к богам...

Сахун только отрицательно покачал головой, глядя в радостно приплясывающий огонь. В душе его было холодно и темно, словно в глубоком омуте. Жить не хотелось. Но и стаптывать ноги ради мучительной смерти – тоже.

Волерика, смиренно опустив голову, прошла с десяток шагов вниз по течению, описала небольшой полукруг и вернулась обратно:

– Сахун, но ведь мы должны к ним прийти. Обязаны! Такова воля богов.

– Ты дороже мне любого из повелителей, Волерика, – устало ответил он. – Пропади они все пропадом!

– Но я не могу без тебя уйти, Сахун! – в отчаянии воскликнула она. – Ты со мною всю жизнь, всегда рядом! Когда ты отдаляешься, у меня словно что-то из груди пропадает и на тонкой жилке следом тянется. Больно и страшно. Не оставляй меня, Сахун. Умоляю, не оставляй!

В груди юноши горячо бухнуло сердце и начало биться так, словно он только что перекопал целую реку. Сахун наконец-то услышал то, ради чего действительно стоило умереть. Но самое главное – умирать ради этого не требовалось.

– Кажется, мне нужно собрать еще валежника, – сглотнув, сказал он. – А то запас очень маленький. И еще нужно подобрать тяжелые валуны для стены. Легкие жрун раскатит.

– А как же боги? – В голосе женщины все еще звучала тревога.

– Забудь про них, – подобрал слегу юноша. – Есть кое-что поважнее богов.

– Что?

– То, – остановился Сахун перед ней, – что держится одним кончиком в твоей груди, а другим – в моей. То, что больно растягивать и невозможно разорвать. Боги не придумали этому названия. Но они все равно не способны это победить.

Глава пятнадцатая

У Чернушки, несмотря на ее молодость, было чему поучиться. Богиня нашла способ путешествовать во льдах! Для этого вокруг ее тела вытягивались полтора десятка крупных мохнатых белок, переделанных так, чтобы между передними и задними лапами росла толстая кожаная перепонка. Эти горячие зверьки, точно живые покрывальца, обнимали свою хозяйку и грели ее в любой холод. Правда, ползти сама она при этом не могла, и десять смертных несли ее в длинном пологе, сшитом из четырех медвежьих шкур.

Повелитель Драконов участия в экспедиции не принял: в совсем небольшом гнездовье южной богини для него не хватило бы перепончатых белок. Да и путешествовать бок о бок с сородичем богу было бы некомфортно. Одно дело – встретиться ненадолго для беседы, держась на уважительном удалении, и совсем другое – находиться поблизости день за днем. Даже на побережье, посетив гнездовье Чернушки, он с разрешения хозяйки обосновался примерно в дне пути, превратив густые, цветущие белыми гроздьями, заросли в плотную уютную нору для себя и нуара.

Шеньшун, однако, возле повелителя предпочитал не задерживаться. Прежде всего потому, что возле временного гнезда он был вынужден есть только камышовые корешки – а у хозяйки здешнего угодья от пуза кормили кукурузной кашей и птичьим мясом. Потому-то после двух первых неудачных походов он с готовностью напросился в третий и бережно понес за плечами большую корзину, набитую сухой травой.

Путь к ледникам Южной земли тянулся через поросшие мхом равнины, часто испещренные прозрачными ручьями, и никакой сложности не представлял. Шагай себе и шагай, вечерами подкрепляйся сытным сушеным мясом, измельченным в крупку, да ночуй, завернувшись в толстую шкуру неведомого местного зверя.

На шестой день пути отряд добрался до уже знакомых горных отрогов, круто уходящих в высоту. Здесь носильщики остались рядом с богиней, а нуары – Шеньшун и трое местных стражей, – немного отдохнув, стали карабкаться наверх, пробираясь между скалами и протискиваясь в узкие расселины.

Уже к вечеру они достигли голубовато светящихся под солнечными лучами ледников и тут же разошлись в стороны по длинному искристому языку, надежно сгладившему все выступы и трещины. Опыт Чернушки, слушавшей снизу доклады своих слуг, подсказывал, что места, выбранные для жизни холодолюбивыми растениями и червями, обычно отличаются цветом, иногда оказываясь красными или желтыми, зелеными, но чаще – просто чуть голубоватыми.

В этот раз повезло именно Шеньшуну: в тени одного из торосов он заметил овальное желтое пятно в несколько шагов длиной. Стражи богов, собравшись рядом, вырыли себе норы, поели и разошлись снова, надеясь найти другие «полянки». Но до темноты так больше ничего и не обнаружили.

Вопреки ожиданиям Шеньшуна, ночлег в слежавшемся снегу оказался не столь ужасным. В норке не дуло, плотная шкура защищала нуара от холода, а лед – от таяния. Конечно, не так тепло, как дома в гамаке, но все-таки он ничуть не замерз.

Слуги Чернушки ждали его пробуждения снаружи. На глазах у гостя с далекого севера они собрали у торосов почти всю рыхлую желтую пленку, опустили в кожаный мешок поверх мелко колотого льда, мешок положили в корзину, хорошенько закопав в сено, помогли повесить поклажу на спину.

– А вы? – спросил Шеньшун, заметив, что они не торопятся сворачивать лагерь.

– Повелительница послала тебе дракона, – ответил один из местных. – Тебе нужно спешить.

Действительно, не успел нуар дойти до края ледника, как возле него опустился крылатый ящер – почти такой же, как из гнездовья Зеленца, но только совершенно черный. Принудив зверя опустить голову, Шеньшун забрался ему на загривок, и дракон, торжествующе каркнув, спрыгнул со скалы.