Храм украденных лиц

— Не возражаю.

Он видел, что парень старается ничем не выдать своего волнения. Хотя Губарев почти физически ощущал волны напряжения, исходившие от него.

— Дима, когда вы с Диной Александровной стали любовниками? Год назад? Или раньше?

Его спутник остановился. Лицо Димы приобрело мертвенно-бледный оттенок.

— М-мы не любовники, — с трудом выдавил он.

— Не лги. Это бесполезно. Так когда?

— Я не понимаю, о чем речь…

— Прекрасно понимаешь! — жестко сказал Губарев, переходя на «ты». — Или ты хочешь, чтобы я вернулся к вам в квартиру и все рассказал матери?

— Нет. Только не это! — выдохнул Лактионов-младший. — Умоляю вас!

— Тогда отвечай на мои вопросы! — Губарев поднялся по ступенькам кафе и придержал стеклянную дверь. Они сели за свободный столик у окна. — Я не услышал ответа. Как давно вы являетесь любовниками?

— Полтора года.

— Кто был инициатором вашей связи?

Во взгляде Лактионова-младшего мелькнула откровенная затравленность.

— Я.

— Покрываем даму. Очень благородно. Его собеседник ничего не ответил.

Губарев решил немного ослабить давление. Он перешел снова на «вы». Чтобы окончательно не озлоблять парня.

— Вы понимали, что этот поступок, мягко говоря, не совсем красивый. Чем вы руководствовались, когда вступали в эту связь?

Она мне нравилась, — просто ответил собеседник Губарева. — А что? В этом есть что-то преступное? — В голосе прозвучал вызов.

— Ничего. Кроме того, что вы обманывали своего отца.

— Да. Прискорбно.

— Надеюсь, вы говорите эти слова без тени иронии.

— Какое там!

Губарев понял, что парень довольно впечатлителен и склонен к черному юмору. Прожженный циник сказал бы что-то вроде: «Это наше дело». Или: «Мы никому не мешали».

— Где вы встречались?

— Снимали квартиру. Точнее, снимала Дина.

Это «Дина» резануло Губарева. Он даже не представлял себе, что сидящий напротив него молодой человек называет недоступную Дину Александровну Диной. Или как-то еще. По-интимному нежно. Диночка. Или… «Стоп, — скомандовал себе Губарев. — Остановись».

— Как часто вы встречались?

— Примерно раз в неделю.

— И никто ни о чем не догадывался?

— Никто.

— Это под влиянием Дины Александровны вы хотите уйти из института и поступить в другой?

— Да.

Губарев замолчал. Он хотел бы спросить, о чем они разговаривали с Диной Александровной. Но это было бы уж слишком. Он почувствовал легкий укол ревности.

— Вы не подумайте, что Дина не любила своего мужа. Нет, дело не в этом, — сказал Дима.

— А в чем?

— Просто Дина — такая…

— Какая? Разговор не вытанцовывался. Очевидно, парень,

как и сам Губарев, не мог дать четкого определения Дине Александровне. Майор его очень хорошо понимал. Ему вдруг захотелось увидеть Дину Александровну и посмотреть, какое у нее будет лицо, когда он скажет, что знает о ее связи с пасынком. Как она себя поведет? Растеряется? Будет все отрицать? Изобразит благородное негодование? Или прибегнет к исконному оружию женщин — слезам? Он поймал себя на мысли, что любую другую женщину он мог бы вычислить. Угадать ее поведение. Любую… Но не Дину Александровну. Она не поддавалась привычным схемам и стереотипам. Слишком сильно в ней было индивидуальное начало и то, что называют «тайной».

— Я могу надеяться, что моя мать ничего не узнает о нашем разговоре?

— Если этого не потребуют интересы следствия. Парень нахмурился.

— Значит, вы скажете?

В его настойчивости было что-то мальчишеское. Непосредственное.

— Мне трудно сейчас предугадать, как дальше будут развиваться события.

Лактионов-младший открыл рот. Он хотел что-то сказать, но передумал. Наверное, парень собирался выпалить, что ему наплевать на «интересы следствия» и «развитие событий». Ему важно, чтобы об этом не узнала его мать. Это было для него самым главным. Существенным. А все остальное не имело никакого значения.

— Я думаю, все будет в порядке, — сказал майор.

«А что тут может быть в порядке? — промелькнуло в голове у Губарева. — Отец умер, мать — дама с вывертами. Да еще это запретное чувство…» И неожиданно для себя Губарев спросил:

— Вы любите Дину Александровну?

— Да.

Он хотел спросить: а Дина Александровна? Любит вас? Но понял всю абсурдность данного вопроса. Как можно знать наверняка, на сто процентов, о чувствах другого человека? Ты можешь умирать, сохнуть по кому-то… А предмет твоего обожания — всего лишь отвечать на твою исступленную любовь. Принимать ее. Снисходить. Вопрос так и не был высказан вслух.

— Спасибо за откровенность.

— Да уж! — Лактионов-младший смотрел куда-то мимо него.

— Если мне понадобится, я свяжусь с вами. Парень ничего не ответил.

Он остался сидеть в кафе, а Губарев ушел.

Майор шел по улице и чувствовал в душе непонятно-горький осадок. Не нравилась ему эта ситуация. Не нравилась. И все тут!

Так прошло больше года. Раз в неделю Надя встречалась с Олегом. И все дни она жила в ожидании этой встречи. Она продумывала наряд, прическу, что она скажет и чем похвастается. Новой прочитанной книжкой или просмотренным фильмом. Надя купила компьютер, и теперь Олег давал ей фильмы, записанные на дисках.

— Молодец! — сказал он, когда она сообщила ему, что купила ноутбук.

Узнав цену, он присвистнул.

— Ухты! Классно! Премию на работе выписали?

— Просто зарплату прибавили!

— Молодец! — повторил он.

С тех пор Олег часто диктовал Наде список, что надо купить: новые диски, интернет-карты, компьютерные программы, книжные новинки. Иногда он просил у Нади «небольшие суммы» в долг. Она с готовностью одалживала ему деньги, которые он никогда не возвращал. Да она и не требовала этого. Она была рада помочь Олегу. Тем более что, по его словам, у них в последнее время возникали перебои с зарплатой.

Надя покупала то, что он говорил, и складывала купленное в пакет под кроватью. Она боялась, что Анна Семеновна наткнется на эти покупки и будет ее ругать. Она и так выговаривала Наде, что ее молодой человек просто использует ее. Они никуда не ходят — ни в кино, ни в театры — и даже не гуляют по улицам и скверам. «Куда это годится, — ворчала бабушка. — Ты как домашняя подруга. Прибежала к нему на пару часиков и исчезла. Тоже мне, карманная… девушка». Но, наткнувшись на Надин взгляд, Анна Семеновна замолкала. Ладно, поступай как знаешь, лишь бы ты была счастлива — читалось на ее лице.

Но для полного счастья все-таки чего-то не хватало. «Мы могли бы пойти в кино или посидеть в кафе», — размышляла Надя. Когда она спросила Олега: почему бы им не выбраться куда-нибудь, он провел рукой по волосам и сказал:

— Я — существо домашнее. Болтаться на людях не привык. — Он сидел, как обычно, за компьютером и показывал Наде новые картинки, скачанные из Сети.

— Но ты же выходишь в кафе со своей компанией, — возразила она.

Он посмотрел на нее так, словно она сморозила величайшую глупость.