Храм жизни
Шрифт:
Граждане пользовались вовсю, оттягиваясь на полную катушку.
Обреченного веселья последнего дня, как в Лондинуме, я не заметил, видимо, за этим следили, утилизируя самых оторвавшихся. Танцевать-то на улице танцуй, но остальным не мешай! Хочешь вещества употребить для веселья души? Нет преград, но если начнешь творить непотребства и резать мирных граждан, пеняй на себя! Хочешь устроить вечеринку с девочками на мансарде дома, позаботься, чтобы величественная оргия не скатилась в групповушку, и про занавески не забудь. Желаешь выступать в Колизее? Дорога открыта,
Половина работающего населения было занята в сфере культуры и искусства. Одежда, предметы обихода, архитектура, наука, книги, фильмы… Все это создавалось постоянно и расходилось далеко за пределы Фламиники, наполняя бюджет Сената.
Конечно, планета популярна, многие стремились поселиться тут, среди ярких одежд и постоянных развлечений. Полезным не отказывали, остальных прогоняли безжалостно, вплоть до уничтожения.
«Их правители пытаются привлечь Дорогу, создавая культуру. Не самый глупый шаг, но и не особо умный».
«Почему это?»
«Да потому, что культура — это не только красивые одежды и пьески о любви. Это образ жизни, то, чем люди наполняют ноосферу! Эта планета наполнила ноосферу вечным праздником, и заморозилась в развитии. Ручаюсь, они не смогут принести ничего нового».
«Это плохо?»
«Да нет, это их путь. Давай вернемся к нашим проблемам. Итак?»
Итак.
У нас есть Дарина, которую очень хотят видеть на Китеже, чтобы уморить медленной смертью во имя процветания Светлого Царства.
Есть Снежана, которую очень хотят принести в жертву, чтобы умилостивить Богиню.
Есть я, несостоявшийся жених Богини, и для меня ещё не все потеряно.
И есть забитый драгоценными схемами и биомехами трюм на «Раскате».
Что делать, куда бежать?
«Подальше». Посоветовал Миро.
«Как бы это сделать?»
«Побыстрее свалить с этой планеты. Еду и воду найдем в другом месте. Железная коробка дотянет до Китежа».
По всему выходило, что Миро прав. В любой момент посол может приказать взять подозрительных студентов под стражу, а жрецы Богини попытаются добраться до нас со Снежаной. Мы им как соринка в глазу, несостоявшаяся жертва и убежавший с алтаря жених.
«В руки этой сущности попадать нельзя». Сказал Миро. «Вывернет мозги на изнанку, никакая защита не поможет. Не хочу служить этому существу».
«Да я тоже не хочу!».
«Тогда давай доедим яичницу, идем к машине, достаем из гостиницы наших, и едем отсюда. Пусть Колобок сам разбирается с конвоем. За что нас арестовывать-то, мы мирно домой едем. Ну да, кружным путем, но что поделать? Поделимся с Бабкой схемами, она нас отмажет. Остальные уже пристежкой пойдут».
«А Дарина?»
«Вот не начинай! Выкрутиться без нас!»
— Господин! — Позвала Мила. Сирена быстро пересекла зал кафе, и уселась на стул рядом со мной, подхватив за локоть. — Там ко мне… Приставали!
— Кто ещё?
— Вот они.
К нашему столику двигалась компания из трёх девушек в сопровождении
десятка парней.«Опаньки! Вот кого нам не хватало для полного счастья! Злые бабы с громкими голосами!»
Напрягся я сразу. От девушек распространялась знакомая аура, которую я видел, видел… Да у Милы же видел!
Это сирены! И сильные сирены!
Три великолепно одетые девушки остановились рядом. В платьях и блузках, стройные, высокие, грациозные. Всегда прекрасно одетая, с безупречными манерами, Мила рядом с ними выглядела как воробышек, убегающий от стаи соколов.
Справа и слева яркие блондинки, с правильными лицами и ослепительно-синими глазами. По центру русая, уверенная в себе женщина. Полные чувственные губки, прямой носик, чуть широкие скулы. Глаза зеленые, смотрит внимательно, не по-женски жестко. На шее на цепочке сверкает энергией артефакт, скрывающий ауру.
Парней таких я видел уже, на Алом и на Аркаиме. Полуголые качки с тупым взором, как псы, преданные своим хозяйкам. Разве что живых клинков на поясах не видно.
— Почему ты бежишь, дитя? — Ласково спросила старшая, вцепившись в меня взглядом. — Откуда ты, и как тебя зовут?
Тембр голоса изменился, по залу пронеслась волна энергии, ударившая в ментальную защиту.
Я поморщился, нарочито спокойно пригубил кофе. Таким же жестом, как и Черный барон, земля ему стекловатой.
А вот моя сирена не устояла.
— Меня зовут Людмила Иоанна Стафилос. Я с Пелориада, сестра.
— Где твоя старшая? — Волна сканирующей энергии возникла вокруг, Миро поставил помехи, но главное сирена рассмотрела. Рабскую метку скрыть крайне трудно, через все защиты светит, стремиться наладить энергетические каналы с хозяином.
— Ах ты… — Сирена сделала шаг вперёд.
Моя правая рука повернулась ладонью вверх, над пальцами проскочили синие искры.
Сирена остановилась, не отводя глаз.
— Мирослав Трегарт. — Представился я. — С кем имею честь?
И сразу ощутил, что меня изучают, внимательно, опасно. Выбирают место, в которое нужно всадить острый нож.
— Иоланта с Эфеса. Слышал ли ты обо мне?
— Нет. Прошу вас присесть и обсудить все наши дела за завтраком.
— Благодарю, Мирослав! — Иоланта грациозно присела, остальные остались стоять. Глаза сирены на миг стали больше, всего на миг заслонили для меня весь мир, и тут же приобрели свой обычный размер.
«Сильна, сучка!»
— Кофе, чай? — Я подвинул к сирене меню. — Кстати, почему вы преследуете мою подругу?
— Твою рабыню, ты хотел сказать? — Мило улыбнулась Иоланта, к меню и не притронувшись.
Мила замерла рядом, от девушки тянулись нотки испуга, приправленные любопытством.
— Ни коим образом. Я считаю Милу своей подругой.
— Индик? — Догадалась Иоланта. — Мирослав с Индиком. Надо же, не ожидала встретить столь знаменитого воина столь далеко от родных краёв. Знаешь ли ты, какая награда назначена за тебя на Пелориаде? За живого дадут в три раза больше.
Голос Иоланты нес ужас. Темный, густой, лишающий разума и воли.