Укрыла ночь дороги дня,и путь домой туманно-млечен,когда меж безднами двумяхрам жизни творчеством отмечен.Обрушил дождь воздушный фронт,и поезд мчит за горизонт,где за окном деревьев беги родина – двадцатый век.
«Трава мерцает изумрудом…»
Трава мерцает изумрудом,и белоснежна высь небес,а горы, словно злата груды,тень навели на хвойный лес.То эйфория мирозданья.В воздухе чистые ветра.Виновно в том одно созданье.Не спится с ночи до утра
Любовь
Мой ангел немой,так не просто войтив десятку златую из ста.При гордости злойя ношу на грудизвездное древо креста.
«Можно
сказать, что Бог есть…»
Можно сказать, что Бог есть,а можно промолчать, что Бога нет.Жизнь противоречива.
Детство
В воспоминаньях не исчездом многолюдный – древний идол.Шумит багряно-желтый лесв краю отсутствия друидов.
Воскресение
Я помню ковш Медведицы огромнойнад серебром заснеженной реки.Там на кладбищах тихих подмосковныхспят с чистой совестью до утра старики.
Гоголь
Пора пришла, оседлан бледный конь,и плоски души над российскою травой.Ликует пар, пока горит огонь,заворожен читатель мертвой красотой.Воюет мир с талантливым твореньем,которое пророчит Воскресенье.
«Вторым Творцом не объявлю…»
Вторым Творцом не объявлюталант поэта и витию.Я целомудренно люблюПремудрость Божию Софию.
«В душе царит истома…»
В душе царит истома.Я забыл дневные звуки, лица.Пусть тишина – жена мояв дому пустынном водворится.
Иконы старинной таинственный вид,а в сердце живет несказанное имя.Погасшие окна луна серебрит,а небо ночи – ледяная пустыня.
Преодоление эгоцентризма
На браке в Кане Галилейскойшесть водоносов каменныхесть символ бытового соглашения.Но превратив обыденность в вино,Христос возвел любовьв божественную тайну —вершину единенья человеков.
После всенощной
Мы после храма: ты одна,а я «одни», и гаснут монастырские огни.Земля и небо родственны точь-в-точь.Славянский логос – женственная ночь.
Память
Мечты о горах все сильней год от годав каморке безрадостных мест.Христос освятил человека и воду,и воздух, взошедши на крест.
Неизведанное
На мир наложено таинственное вето.Глубокие и, вместе с тем, простые притчи.Упанишадами суммируются Веды.Загадка выражения Да Винчи.Читают хиппи книгу Даосизма,и ворожат писанья Кастанеды.
Монастырь
Молчание входит в обитель.Я буквами тишь не нарушу,где огненный Ангел-хранительсогреет замерзшую душу.
«Тебя люблю…»
«Тебя люблю»,«Тебя жалею» —меж двух синонимы-слова.И сострадание к Распятьюдало Руси надежду, веру.Ведь русский дух не богословвселенной-женщины брюнетки,он бьет поклон душевным мукамМарии тихой у Креста.Сикстинская мадоннаНепостижима, скромна и простапо облакам ступает красотанеброская и, тайну сохраняяпрежних лет,в пространстве неизменчивого рая —Премудрости божественной портрет.
С Богом
Глотни заветной волии небом завладей.Цветы на рыжем полеесть царская постель.Но чувствуешь в окружьенемое существо —насмешливая дружбаесть благодать Его.
Вера Дмитриева
Москва
Янтарь – хранитель древности
Идут века, течет смола событий,вбирая, обволакивая миг,становится историей. Взглянитеянтарный камень из смолы возник.То золотом червонным отливает,то зеленеет от морской волны,и в нем тысячелетья оживают,ему ключи к истории даны.Он мне несет покой и облегченье,я погружаюсь в теплый желтый свет.Сияет камень. Странное свеченье…Не знаю – я проснулась или нет.Не понимаю, что меня сковало,так тихо – шевелиться не хочу.Я, кажется, в историю попала,в
ее смолу, сейчас я закричу.Но нет, не получается, однако,не только крикнуть даже рот открыть.Душа светла, очищена от шлака,и не решать мне быть или не быть.И потекут столетье за столетьем.И времена, что нынче на дворе,и годы торжества, и лихолетья —все в солнечном застынут янтаре.Другие у грядущего законы,а мы утонем в прошлом, нам пора.А рядом и жуки, и скорпионы,и бабочки, и просто мошкара.И кто-то в камень с любопытством пялясь,по времени в реальности инойнаденет перстень с янтарем на палецс какой-то мошкой, может быть со мной.
Счастливый камень бирюза
Жила в отдаленном селеньедевчонка, чиста, как слеза,красивая на удивленье,желанная. Только глазаокрашены как-то нелепо —приснится ж такое во сне —один голубой, словно небо,другой, – как трава по весне.И парни, хотя и не трусы,боялись сверкающих глаз,и щедро дарили ей бусы,и кольца, и серьги не раз.Дары принимала, но все женикто из парней не любим,зеленым следит за Сережей,на Васю глядит голубым.Не шли ей каменья по цвету,Не мил ей никто из ребят,но где-то ведь ходит по светутот, что поразит ее взгляд.Однажды дорогою пыльнойвошел незнакомец в село,в лохмотьях, но статный и сильный.Что парня сюда привело —не знаем. Но он ту девицуприметил и вмиг полюбил.И ей стал тот юноша сниться,так был он глазам ее мил.Надолго б остался с ней парень,но надо идти за судьбой.Любимой оставил свой каменьзаветный, такой голубой.Храни его, милая, помни,Не даст он столкнуться с бедой,Надеждою сердце наполнит.И снова сведет нас с тобой.И дальше пошел потихонькув далекий, неведомый путь.С тех пор не узнать ту девчонку,томленье теснило ей грудь.Все смотрит на камень заветный,и плачет. И камень устал,как небо, прекрасный и светлыйот слез зеленеть уже стал.Темнеет, но нет, не сдается,остался в нем блеск голубой.И кажется, шепчет: «Вернется,ты жди, он придет за тобой».Девчонка живет недотрогой,глаза даже ночью не спят,и оба глядят на дорогу,а не на окрестных ребят.И вот, из пыли придорожной —карета, а в ней силуэт.И вспыхнули цветом тревожнымглаза: это он или нет.Узнала, метнулась навстречу…А он словно принц разодет,высокий, широкие плечи,смеется любимой в ответ,счастливый, веселый, влюбленный,недаром ходил за судьбой.Целует сначала зеленыйглазок, а потом голубой.Девчонка в объятиях млеет,и светятся счастьем глаза.Теплеет и вновь голубеетв руках у нее бирюза.
Аквамарин – слеза океана
Гений морской, развлекаясь, фигурылепит из светлых податливых вод.Море волнуется, волны-скульптурымиг существуют и падают. Вотв южную ночь, беспокойную, страстнуюиз океанских выходит глубиндева лазурная, дева прекрасная —непостижимая Аквамарин.Он ее вылепил не на мгновение,чтоб не распалась скульптура-вода,он гениальным своим повелениемв камень ее превратил навсегда.Гений морской ее просит упрямочтоб полюбила его хоть на миг.Только таится в глуби океанагород потерянный, древний, как мир.Там, во дворце, в белокаменном залекаменный юноша гордо стоит.Аквамарин, обливая слезамистатую, тихо ему говоритоб одиночестве каменной девы,и о любви, и о грустной судьбе.Слышит ли он? Ведь уста его немы.Как же понять его, дева, тебе?Гений морской появился внезапнопонял он все, видя бусинки слез.Ожил вулкан, ослепительным залпомвдребезги каменный город разнес.И покатились осколки цветные,нет больше девы и юноши нет,лишь белоснежные да голубыекамешки, не потерявшие цвет.В пекле вулкановом перемешались,будто бы кто-то нарочно творил.«Снежные знаки» навеки осталисьв камне по имени Аквамарин.Тот, кто спускался в подводные замки,кто бороздит океаны, моря,верит в тот камень, и носят русалкикак талисман его. Видно не зря.
«Тишь, морозное мерцанье…»
Тишь, морозное мерцанье,запорошен млечный путь.Старость склонна к созерцанью.В небо зри, коль не уснуть.В душу зри! Там тоже звездно,но не так красиво, нет.И пока ты жив, не позднодушу вывести на свет.Зимний вечер шел по крышам,нес хрустальную звездув мир подлунный «Им вся быша».Я за ней к Нему иду.