Храни Волка. История 1

Выбирая вариант своего будущего, я представила, что сделает со мной отдача любого местного пистолета. Как мою тоненькую тушку буквально отшвыривает на пол после первого же выстрела. Да уж, отличный телохранитель, буквально идеальный! Да любой враг моего волка умрет от смеха, при виде меня… Черт с ним, с оружием, но я ведь даже подбить ноги противнику не смогу.

Мне нужно иметь возможность добраться до глаз, лица и паха противника, поэтому скорость и гибкость. Потому что фактически первый же удар отправит меня почти в аут, даже если я не потеряю сознание от хука, то уж точно «поплыву». Бери и убивай моего подопечного.

Поэтому, я забуду про мораль, честность, да и честь вообще, буду убивать первой или убегать, без вариантов.

Это изменится к моему взрослению, но до этого еще нужно дожить, что сомнительно.

Я услышала торопливые шаги. Села обратно на кровать. Три… два… раз — мордашку растерянную, глазки делаем мутными, как после долгого сна. Дверь распахнулась, в палату забежала человеческая медсестра в розовом костюме.

При виде меня брюнетка с короткой стрижкой застыла, но быстро отмерла.

— Проснулась?

— Да, — неуверенно кивнула. — А где я?

Наиглупейший вопрос, но что еще спросить ребенку?

— В Центральном Межрасовом Госпитале, маленькая, — натянуто улыбнулась девушка, лет тридцати на вид.

Она подошла, помогла сесть, облокотившись на подушки. Убрала провода, отключила приборы, и принялась проверять пульс.

— Меня зовут Энн Кирг, я медсестра. Сейчас придет доктор, осмотрит тебя, Ребекка. Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо, — не сразу ответила я, как бы сомневаясь.

— Это отлично!

Глава 3. Ребекка. ч-II

Глава 3. ч-2

Ребекка

В магических мирах маги почти с рождения привыкают различать ауры окружающих. Видят цвета, «чувствуют» внешние слои своей аурой. И чем более развито умение, чем больше маг пользуется магическими возможностями, данного направления, ибо опыт невозможно заменить теорией, тем лучше он различает оттенки эмоций, мыслей и чувств. Часто эмоции сменяют друг друга с огромной скоростью, как и мысли, поэтому эмпатов, менталистов или магов разума всегда, в любом мире, крайне мало. А уж реальных умельцев в этом деле всегда не хватало.

По крайней мере, на моем опыте могу сказать, что на одного архимага разума, способного слиться своим сознанием с сознанием, скажем, допрашиваемого или свидетеля, приходится пара десятков архимагов-стихийников.

Но это в магических мирах. В мирах, где каждый знает, что рядом с ним может оказаться менталист, а потому и амулетов, и глушилок и блоков в каждом мозгу, как прыщей у подростка.

В технических реальностях дело обстоит несколько иначе. Само проявление магии отличается и имеет если не более слабое, то более точечное воздействие, но не в этом суть. А в том, что если мир по ходу поезда истории сворачивает к технике, то у разумных, причем всех рас, резко падает рождаемость любых эмпатов. Причин много, и уверена, что перечислять все глупо. Но все же природу разумного, которая всегда стремится к выживанию, не отнять. Просто если в магических мирах, маг различает оттенки и отдает себе в этом отчет, то в техно все на уровне подсознания. И тогда все на уровне ощущений, интуиции, если хотите. С кем-то, оказавшись в одной комнате, тебе «хорошо и приятно», а с другим «тяжко или страшно». Эти чувства и есть слабые росточки потенциального полноценного дара.

Конкретно этот техно не отличался от подобных, в этой ветке Веера. Здесь тоже не было эмпатов, не было чтецов снов, менталистов, разумников. Причем, не было так долго, что и о защите от такого воздействия местные и не задумывались.

Прислушиваясь к сестричке, к ее усталости, и злости на кого-то, я даже поразилась легкости, с какой мой Эмпат двоечка «считал» внешний фон. Девушка была самой «простой», то есть если бы не мой опыт, я бы сказала, что девушка «обычная». Таких тысячи, безликих, про которых и не вспомнишь через минуту, после общения.

Меня же больше всего потрясла именно «сила воздействия», как думалось, слабенького дара. Удивлению не позволила отразиться на лице, нужна была статистика.

Доктор влетел в палату подобно бешеному таракану. Взъерошенный ураган, на который смотришь с улыбкой, настраиваясь на покровительство к такому существу. Крайне активному, но почти безвредному, этакий большой щенок.

Прямоугольник на одном из нагрудных карманов гласил: «Морган Рун». Как же описать этого человека, чтобы передать все впечатление? Ну, пожалуй, стоит начать с того, что врачом у оборотней был чистокровный человек, без намека на дар или хоть какие-то магические способности. И один этот факт говорил многое о талантах данного мужчины.

Слишком сложно обычным людям конкурировать с оборотнями, вампирами и прочими. Оборотни — сильнее любого человека и выносливее. Легко обходятся без еды и воды, могут не спать сутками. У вампиров почти фотографическая память. И на этом фоне человек должен быть по-настоящему гениален, чтобы получить образование и престижное место работы в таком месте, где его признают другие расы. Рун был именно таким гением. И как все гении, доктор Рун был слегка психом, а может и не «слегка».

Наверное, подобные личности есть в каждом из миров, и их легко узнать, по рассеяности в поступках и быту, по одержимости любимой темой, и полной неспособности говорить «человеческим» языком, а от зубодробительных терминов, которыми такая личность изъясняется, у окружающих начинается нервный тик.

Так и Руна я узнала по расхлябанности. Белоснежный, отглаженный халат, но с большим чернильным пятном на втором нагрудном кармане. Скособоченные очки с погнутой душкой, сползающие на самый кончик прямого, красивого носа. Излишняя худоба, из-за чего мужчина больше напоминал циркуль или швабру. Я не врач, но даже свободный халат только подчеркивал, что у этого мужчины можно позвоночник через живот почесать. Прибавим к этому короткие, мягкие, темные волосы с длинной, косой челкой — и станет ясно, почему я едва сдержала улыбку, когда он поздоровался и представился.

Рун рванулся ко мне, но не заметил кресло, влетел в него на приличной скорости, почти упал, едва не воткнувшись носом в мою койку. Ну а через пять минут осмотра я заметила в глазах врача-экспериментатора тот самый блеск безумного ученого, который впоследствии привел к краху уже не одну цивилизацию.

— Отличный отклик на регенераторы… — пробормотал он, вчитываясь в показания приборов, и забыв обо всем. — Просто прекрасно! Поразительная регенерация! Интересно… это только на внешние повреждения? А если препараты? А как бы было с ядами…? А с пулевым? А если повредить мозг… зрение… обоняние… сколько идей…. Какие перспективы!

Слушая его тихое бормотание, я сильно пожалела, что обладаю отличным слухом. Захотелось зарыться под одеяло. А когда он глянул на меня, как на редкую бабочку, на крыльях коей начертана формула вечной жизни, то еще и под матрас. Сомневаюсь, что где-то есть разумный способный, услышав подобные мысли ученого, не забеспокоиться о сохранности собственной жизни.

У меня был обширный опыт, и опытов ученых над моим телом в том числе. Помнится, меня как-то угораздило оказаться в теле вампирши в те времена, когда о существовании маленькой расы узнали люди. Бррр… Честно говоря, периоду мира, когда зарождается единый или «всеобщий» язык, когда за одно появление на улице уже не побивают камнями, когда не уничтожают книги и культуру другого народа, всегда предшествует период войны на уничтожение. В одном мире всегда желает остаться только одна раса. Здесь это назвали бы «эволюцией», тогда как на деле это только дурость и кровожадность. И лишь получив ответкой от «неугодной» расы, можно рассчитывать на мир. Да, меня изучали, и далеко не всегда я выживала после исследований. Повторять подобное мне не хотелось совершенно. Я, конечно, привыкла к переходу между жизнями, но я — не мазохист.