во мраке — ни дорог, ни поселков, ни огней. Тревожно дребезжала обшивка, ревели мощные моторы. Лоб холодило стекло
иллюминатора. В ушах навязчиво звучало мучительное «Ой-ё-ё-ё-ё-ё-ё... » и белое, стянутое маской смерти лицо Сашка стояло перед глазами. И саднящее чувство вины томило душу...