Хранимая

Скорее в надежде уговорить дракона помочь, чем от желания знакомиться с каким-то неизвестным мне Хранимым, я споро вскарабкалась по шипам на спину гиганту. Он не стал дожидаться, пока я устроюсь, и без предупреждения взмыл в воздух. Взвизгнув, я уцепилась в ближайшие шипы и зажмурилась.

— Смотрите, — спустя, как мне показалось, вечность, пробасил Па. Я с опаской открыла глаза и недоуменно завертела головой по сторонам. Не поняла?

— Внизу, — пророкотал зверь. Не разглядев ничего, кроме камней и травы на вершине острова, я прищурилась и задохнулась от удивления. В магическом зрении были видны потоки силы, теплое свечение и неясные очертания еще одного зверя. Гора в центре острова была Драконом.

— Это и есть ваш Хранимый? — спросила я, выворачивая шею, чтобы разглядеть легендарного зверя лучше. Размеров он был невообразимых, раз в десять больше Па, а может, и больше.

— Да. Это последний Истинный Дракон на все ближайшие миры. Он спит последние несколько тысяч лет и видит сны. А я храню его покой. Возможно, мой Хранимый когда-нибудь проснется, и всё будет как раньше — полеты, путешествия, шутки над местными жителями, открытие новых земель и материков. Но пока этого не предвидится. Дракон спит, и во сне путешествует по другим мирам, там, куда он не в силах попасть в реальности. До меня иногда долетают отголоски этих снов. Миры, где вся жизнь только под водой, а на суше — безжизненные скалы. Миры, где технологии заменяют магию, и технический прогресс достиг невероятных высот. Миры, только родившиеся, где самыми разумными являются амебы, и миры, которые достигли совершенства и стали Единым Разумом. Или же миры, погибшие в своем развитии. Очень разные… Твоему Хранителю помочь я не в силах. Я не могу покидать своего Хранимого, а сделать что-либо так издалека не в моей власти. Перенос, телепортация из Запирающего круга невозможны, единственный шанс — сломать сам круг. Маги на это не пойдут, а тебе туда никак нельзя. У него единственный шанс, пока его хотят использовать как приманку, он будет жить. Как только ты попадешь к ним в лапы — вас обоих пустят на опыты и уже никогда не выпустят из застенок магического братства. И ведь они действительно уверены, что делают всё на благо науки и человечества! Не понимаю я людей, так портить друг другу жизнь.

Дракон, нет, Хранитель Дракона спускался вниз, к краю острова, описывая широкие круги.

— Что же мне делать? — едва ступив на землю, спросила я. В небе разговаривать все-таки было тяжело. Это у Па голос громкий, а мой писк я сама с трудом слышала.

— Жить. И держаться подальше от магов, — ответил Па.

— Но…

— Если ты действительно нужна этому миру, Богиня найдет способ вызволить твоего Хранителя. Или же ты исполнишь своё предназначение без него. Я не очень хорошо знаю людей, в какое место тебя перенести? — Хранитель Дракона склонил голову на бок.

— Где тепло и есть люди, — поежившись от осеннего ветра, ответила я. Наверху от холода меня защищало тепло зверя, к которому я прижалась. А сейчас снова холодный воздух кинулся на меня со всех сторон. Но, может, это не холод, а одиночество?

Дракон, опять без предупреждения, дыхнул на меня. Я на миг зажмурилась, а когда открыла глаза, то стояла уже посреди пустыни. М-да, надо было формулировать свои желания конкретнее. Не сомневаюсь, что где-то в этих песках действительно есть люди. И тут в самом деле ОЧЕНЬ тепло. Я отцепила бабочку, вновь ставшую брошью, от ремня сумки.

— Ну что, красавица, веди меня к людям.

Немного помедлив, бабочка зашевелилась и взлетела.

Мы шли по ощущениям несколько часов. Солнце немилосердно припекало, хотелось пить, голову словно набили камнями. Я сразу обула высохшие кроссовки, но песок забирался в обувь и под одежду. Я упорно переставляла ноги, топая вперед. Моя проводница, указав направление, прицепилась к футболке и застыла. Ну что ж, значит, я в силах выбраться отсюда сама. Дымку на горизонте я не придала значения. Мало ли, просто горячий воздух от песка. А возникшую словно из ниоткуда женщину сперва приняла за мираж. Юбка до земли цвета серого песка, кофта с длинным рукавом, сверху жилет, голова и плечи укрыты палантином. Когда она окликнула меня в третий раз, я, наконец, поняла, что происходит. Я её не понимаю. Я не знаю языков этого мира, и без Хранителя никто не поймет меня. Я обратилась к ней, как сумела, чем изрядно напугала женщину. Она оглядывалась по сторонам и что-то упорно спрашивала, а я отвечала одно и то же:

— Я не понимаю…

Слезы против воли потекли по щекам. Незнакомка подошла ближе и снова что-то спросила, уже более миролюбиво. Я покачала головой в ответ и развела руками:

— Я не понимаю…

Женщина окинула меня оценивающим взглядом и поцокала языком. Ну да, вид совершенно не подходящий для похода по пустыне. Тонкая футболка с коротким рукавом, голова непокрыта, тесные брюки и неподходящая обувь, которые из-за пота и песка натирают кожу. Незнакомка еще раз оглянулась по сторонам, пристально вгляделась в моё лицо темными, как ночное небо глазами, молча взяла меня за руку и куда-то повела.

Поднявшись на холм, я увидела чуть впереди зеленеющий оазис и прилепившиеся к зеленой полосе со всех сторон дома. Я облегченно выдохнула: «Ура!», и уперлась руками в колени, перевести дух. Незнакомка очень шустро передвигалась в песках, я же за ней не успевала, то и дело проваливаясь по щиколотку. Женщина на мою радость хмыкнула и махнула рукой вперед. С новыми силами я последовала за ней. Когда мы подошли ближе, удалось рассмотреть, что крыши домов покрыты пальмовыми листьями, а стены сделаны то ли из глины, то ли из склеенного чем-то песка. Вместо двери шкура, перед входом возится ребенок, девочка лет семи.

На окрик хозяйки из дома выбежали еще двое малышей, мальчики. Закутанные в многослойные одежды, которые должны были защищать от палящего солнца, с короткими волосами, чумазые. Женщина стала ругать их и показывать на головы. Правильно, нельзя выходить под такое солнце с непокрытой головой! Я улыбнулась ребятам, но они с опаской на меня косились. Женщина загнала малышей в дом, завела меня следом, усадила на лавку у стены и оставила на попечение девочки. Сама подхватила огромный глиняный кувшин и вышла на улицу. Я робко оглядывала жилище. Оно состояло из одной круглой комнаты, без окон. Свет проникал через отверстие в центре крыши, и туда же уходил дым от очага в центре помещения. Вдоль стен шкурами было огорожено несколько «углов». Как я позже узнала, там были набитые сухими пальмовыми листьями и покрытые шкурами лежанки. Туалет располагался снаружи, чуть поодаль, что при жаре было разумно. И мух нет, и болезней меньше. Вернулась хозяйка с тяжелым кувшином. Коротко взглянув на меня, перелила воду в емкость с широким горлом. Девочка, зачерпнув оттуда кружкой, принесла воду мне. Поблагодарив, я аккуратно взяла подарок и жадно выпила всё до капли. Женщина, скрывшись за одной из шкур, принесла стопку одежды и положила возле меня на лавку.

— Курэа, — она показала на вещи и на меня.

— Спасибо, не стоит, — я покачала головой. Очевидно, что люди живут небогато. Я не собиралась их обирать. Просто переведу дух и пойду на поиски цивилизации.

Женщина покачала головой и стала показывать, что у меня рукав короткий, а на улице песок и солнце. Я чихнула. Хозяйка строго повторила:

— Курэа!

Сдавшись, я потянулась за одеждой, а женщина отправилась к очагу. Через минуту я была облачена в длинную, до пят, юбку, шаровары под ней, кофту с длинным рукавом и что-то вроде халата поверх всего этого. Хозяйка удовлетворенно меня осмотрела, поправила пояс, который, оказывается, нужно было обернуть вокруг себя дважды. Потом женщина снова взяла меня за руку и отвела на одну из лежанок за импровизированной ширмой. Прежде чем я, выбитая из сил, провалилась в сон, меня напоили горьким, вязким отваром с неприятным запахом. Мои спасительница показывала, что это от насморка, и я послушно сделала несколько глотков. И, едва голова коснулась жесткой подушки, крепко уснула.

Открыв глаза, я увидела встревоженную хозяйку рядом.

— Ки? — спросила она, и коснулась моей щеки. Я поняла, что плакала во сне, и, вероятно, этим потревожила добрую женщину.

— Брат, — ответила я хриплым со сна голосом и разрыдалась, остро ощущая одиночество и нехватку Эля.

Хозяйка утешала меня, гладила по голове и что-то причитала. Когда слезы закончились, мне дали платок вытереть слезы и позвали к костру. Там, на низкой скамеечке уже сидели дети и что-то уплетали из одной на всех миски. Старшая девочка сидела в центре и помогала братьям. Когда я, расчесавшись, вышла из-за ширмы, девочка улыбнулась и сказала:

— Халиэ!

— И тебе здравствуй, — ответила я, проходя к костру за хозяйкой. Женщина усадила меня на вторую лавку, и коленями я почти уперлась себе в подбородок. Попробовала отвести пятки вправо, но так сидеть тоже оказалось неудобно. Я нахмурилась. Дети потешались, глядя на мои потуги, и строили гримаски. Хозяйка погрозила им пальцем и показала, как надо сидеть. Оказалось, что на таких низких «табуретках» сидят, соединив ступни и раздвинув колени. Мне это казалось странным и неудобным, я возилась, а дети продолжали хихикать, замолкая под строгим взглядом матери. Хозяйка принесла откуда-то еще пару мисок и плоские деревянные ложки к ним. Наполнила миски из котелка над костром и протянула одну мне. Я поблагодарила и приступила к завтраку. Это оказались финики, тушеные с мясом и незнакомыми специями. Было непривычно, но вполне вкусно. Потом мы пили кисломолочный напиток, отдаленно напоминающий кефир. После еды я попыталась помочь хозяйке с посудой, но та строго на меня посмотрела и отмахнулась. Опять эти их предрассудки, что женщина должна всё делать сама, иначе она плохая хозяйка. Я попыталась объяснить, что мне нечем ей отплатить, поэтому хочу отблагодарить хотя бы таким образом. Женщина раздраженно отмахнулась. Я со вздохом вернулась на скамью, пытаясь придумать, что же делать дальше. Ни денег, ни вещей, ни понимания языка. Чековая книжка вместе с наличностью осталась в рюкзаке, у Эля. Через пустыню я одна не пройду, а проводнику нужно платить. Еще и запастись провизией и водой, подходящей одеждой и обувью. Я потерла лоб. Хранитель Дракона сказал, что лучшее, что я сейчас могу сделать, — это держаться подальше от политических и магических игр и просто выжить, терпеливо ожидая, когда Мир освободит Эля. Моё благополучие будет самой большой наградой для брата. Ну что же. Раз я пока всё равно ничего не могу сделать, буду следовать совету Па. В человеческие города сейчас возвращаться рискованно, но пустыня — не худшее из укрытий. Моя жизнь теперь очень долгая, день, год, десятилетие ничего не изменят. А там, возможно, придет удачный случай. Надо только дождаться.