Хранитель меча

Тем временем голоса звучали все тише и наконец смолкли совсем. Другой жрец, высокий и седой, вышел к самому алтарю. Его белая накидка была так плотно расшита золотом, что тяжелая нить ощутимо оттягивала ее подол. Гэйлон слегка вздрогнул от внезапного предчувствия опасности. Тем временем жрец повернулся лицом к молящимся и совершил в воздухе резкий угрожающий жест.

— Тихо! Смотреть вниз! — приказал он на ксенарском наречии.

Жрецы все как один опустили головы и замерли. Тогда жрец отвернулся от них и встал лицом к статуе, а может быть — к ее тени, в которой укрывался Гэйлон. В теплом свете многочисленных ламп выражение его лица казалось почти добрым, но темные глаза были похожи на глаза бога, глядя вперед холодно и с вызовом.

— Твоя дерзость поразительна! — громко сказал он на языке Виннамира, но с сильным южным акцентом. — Или, может быть, ты пришел молить бога о прощении и отдаться его правосудию?

Гэйлон выступил из тени:

— Я пришел лишь за тем, чтобы проверить справедливость слухов о войне.

— Это не слухи, хотя бог Мезон предпочел бы, чтобы ты как можно дольше оставался в неведении.

— Но почему? Неужели война и безумие насылаются богами? — требовательно спросил Гэйлон. — Война уничтожит всех нас. Я не желаю, чтобы вы погибли от моей руки, так же как не желаю я и смерти многих тысяч ни в чем не повинных стариков и детей. Ты должен остановить это немедленно.

Жрец лишь улыбнулся ему:

— Мезон требует.

— Тогда это жестокий и бессердечный бог, раз он требует таких огромных жертв! — Гэйлон заметил, что улыбка жреца погасла. — В каком царстве обитает этот ваш Мезон? Я ни разу еще не побеждал бога, и мне не терпится попробовать.

— Глупец! Некромант! Каждый твой вздох оскорбляет его!

— Пусть придет и скажет мне это сам. Еще лучше будет, если ваш могучий бог попытается нанести мне удар сейчас.

Это был совершенно детский вызов, и Гэйлон немедленно пожалел о словах, сорвавшихся с его языка.

Лицо жреца превратилось в непроницаемую маску, словно выточенную из камня.

— Твоей смерти недостаточно. Мы должны получить меч, — он плавно взмахнул рукой. — Смотри внимательно, молодой колдун! Слушай и учись!

Затем он закричал уже на языке Ксенары, обращаясь к монахам и другим жрецам:

— Повинуйтесь мне, дети Мезона!

Опущенные головы поднялись как одна, и сотня отверстых глоток запела новую песню. На сей раз, впрочем, они были не столь сладкогласы. Песня без слов превратилась в могучий вопль, который звучал все громче, все выше, сокрушая барабанные перепонки. Под ударом этой звуковой волны Гэйлон закачался и шагнул назад, прижимая ладони к ушам. В отчаянии он попытался силой воли отправить себя прочь из этого места, но какая-то могущественная сила сковала его члены и не пускала его. Главный жрец остановился перед ним, беззвучно шевеля губами.

В мозгу Гэйлона сами собой сформировались слова:

«Ты надолго запомнишь реальность этого Сна».

Король вздрогнул и очнулся в кресле в своих покоях, и тут же голову его пронзила острая боль. Что-то теплое потекло по усам на верхнюю губу, и король ощутил соленый вкус крови. Ощупав голову, Гэйлон обнаружил, что из обоих ушей его тонкой струйкой течет кровь. Громко бранясь, король согнул ноги и попытался встать, но внезапный приступ головокружения заставил его снова опуститься в кресло. Слабо-слабо, как будто очень издалека, услышал он голос:

— Мой господин?

Затем он почувствовал на своих плечах руки Джессмин.

— Найди Миск, — сумел проговорить он. — Пожалуйста.

Ближе к вечеру в ушах Гэйлона еще продолжало звенеть, однако боль успокоилась и головокружение тоже прошло. Все это время Миск просидела с ним, каждые насколько минут закапывая в каждое ухо теплое целебное масло. Он лежал на постели в своих покоях и знал, что королева, несмотря на свои протесты, была отослана Миск в свои комнаты.

— Ты меня слышишь? — спросила Миск.

Гэйлон кивнул и почувствовал, как в затылке шевельнулась успокоившаяся было боль.

— Да, хотя твой голос звучит как незнакомый. Впрочем, мой собственный звучит гораздо хуже.

— Тебе повезло, ты мог и вовсе потерять слух.

Неодобрение Миск было очевидным, и король поднес к лицу слегка дрожащую ладонь, чтобы защититься от ее взгляда.

— Пожалуй, мне следовало спросить у тебя, правдивы ли сведения Тидуса о готовящейся войне.

Маленькая женщина нахмурилась сильнее.

— Я что-то не помню… пока не помню.

— Я никогда не верил в богов, Миск. Разве они существуют?

— Пока существуют последователи, будут существовать и боги. Мы сами создаем то, во что сильно верим… мысль может стать материальной, — Миск посмотрела на своего пациента. — Во всяком случае, Мезон существует и представляет собой реальную опасность для тебя.

— Значит, война будет? И я ничего не могу сделать, чтобы предотвратить ее?!

При мысли об этом Гэйлон почувствовал легкий приступ головокружения и тошноты.

— Война будет.

Страх Гэйлона усилился. Страшась ответа, он все же спросил:

— И ты… знаешь результат?

— Война неизбежна, а результат может быть разным, — был ответ.

— Ты не хочешь сказать мне, — упрекнул Гэйлон.

Миск спокойно посмотрела на него и покачала головой:

— Ты должен быть благодарен судьбе за то, что тебе не дано видеть будущее.

— Все равно я не возьму в руки Кингслэйер. Я не смею.

— Ты самый упрямый из королей, Гэйлон Рейссон, но тебе придется взять в руки меч Орима, — Миск пошевелилась на краю постели Гэйлона. — Выслушай меня и постарайся понять. В мирное время жизнь не подвергается сильным воздействиям и не меняется, но во время войны включается человеческая изобретательность, — она ласково погладила Гэйлона по голове. — Все то, что человек изобретает для нападения, в дни мира движет цивилизацию дальше. Орим чуть было не уничтожил этот мир, но ты… — она легонько постучала согнутым пальцем по лбу Гэйлона, — …ты не безумец.

Гэйлон застонал. Тошнота подступала к горлу, а чувство ломоты в костях распространилось по всему его телу.

— Милостивые боги, — простонал он. — Мы с тобой оба безумны, Миск, и нас ведет сумасшедший. Орим мертв, но меч впитал в себя его суть и характер. Когда я держал Кингслэйер в руках, я хотел того же, чего мог желать и Орим: смерти и забвения всему живому.

— Почему же ты не сделал этого?

— Потому что еще сильнее я желал Джессмин, — покраснев от стыда, король закрыл глаза.

— И у тебя хватило сил выпустить меч из рук, — спокойно констатировала

Миск. — Ты справился с собой и с мечом. Ты можешь сделать это еще раз.

Гэйлон недоверчиво рассмеялся.

— У меня было одно лишь животное желание… — Смех его внезапно оборвался. — А как быть с проклятьем, которое лежит на мече? Что станет с Джессмин и с нашим ребенком?

— Довольно вопросов, — отозвалась Миск, внимательно рассматривая лежащие на коленях руки. — Судьба на редкость милостива к тебе. Ты сделаешь то, что должен сделать.