Хранитель вселенной. Одобренный брак

***

Войдя в свою комнату, Карина села на краешек кровати и замерла. Если бы это была просто сильная боль, то можно было бы раскачиваться из стороны в сторону. Или рыдать, выть в голос, катаясь по кровати. Но это была другая боль. Та, что выедает все живое, сжирает душу, оставляя мертвое белое поле и пустоту. Карина уставилась в одну точку — в центр белой двери. Не думать, не чувствовать… И смотрела на себя со стороны. Вот я сижу в своей комнате — своей ли? Есть ли у меня что-нибудь свое в этом чужом мире? И смотрю на белую дверь в Белом Замке. Вот все и закончилось. Кончилось. Все. И Земля, и Рональд, и служение. А значит, и ее жизнь. Навсегда. И выхода — нет.

Одна иступленная, протестующая, мечущаяся в истерике часть Карины все еще пыталась найти объяснение, ошибку, раскидать очевидные факты. Объяснить, почему все могли подумать, что это Рональд уничтожил Землю, как-то оправдать его. Но другая ее часть — большая и умирающая — сжимала волю в кулак, зная, что обман себя ничего не даст. Только еще большее падение потом, когда факты снова ударят своей очевидностью.

А еще одна часть услужливо подсказывала выход. Нож, веревка… Да мало ли что! Даже в этой комнате есть предметы, которые дадут выход. «Прости меня, Господи… Я не хочу этого думать, я не хочу!»

Нож, где-то должен быть... Картинка в голове стала ясной: она встает, подходит к секретеру, где в среднем ящике лежит ножик, который она носила на поясе в походе, одна из немногих оставшихся земных вещей. Достает его и спокойно режет себе вены. Правильно, вдоль. В медицинском часто рассказывали, что правильно именно так, а нерадивые самоубийцы режут поперек. Кто-то по незнанию, а кто-то — чтобы лишь попытаться, а не сделать…

«Господи, прости меня, прости! — словно преодолевая сопротивление упругой плотной воды, Карина поднялась и встала на колени. — Прости меня, Господи, я не хочу думать такого… Дай мне сил выжить, не сделать этого…»

Небеса молчали в ответ. Но картинка с ножом медленно растаяла в голове, оставив лишь мертвое прохладное послевкусие. Теперь перед внутренним взором встало строгое лицо с черными глазами. И душа порвалась еще раз. «Рональд… Почему? Ты же Хранитель Вселенной! Почему?... Именно поэтому, — спокойно сказала та же часть, что рисовала картинки с ножом. — Потому что Хранитель Вселенной, вернее потому что считает себя таковым. Ты получила счастье, равное которому не сыскать во Вселенной. И теперь не хочешь его потерять, ищешь оправдание, не хочешь верить. И не можешь ненавидеть. А вместо этого просто умираешь».

Карина скорчилась на кровати, поджала колени к подбородку и снова уставилась в одну точку — в этот раз на ручку ящика, где лежал нож. Нет, нож тоже не нужен… Если долго лежать вот так, рано или поздно умрешь. Зачем еще что-то делать. Все произойдет само собой. Или… Карина вскочила и снова села.

Вот это было бы самое правильное. То, что еще какая-то потаенная часть ее души подсунула в виде образа: отправиться на Землю, погрузиться в глубокий зеленый туман. И умереть на родной планете, там же, где умерли те, кого она любила. Их убил тот, кого она любила больше всех. Вот теперь она заплакала. От того, что не могла прогнать самоубийственные мысли, мысли, которые нельзя было думать, которые нельзя было допускать, которые оскорбляют Бога, давшего ей бесценный дар жизни… «Господи, прости меня, прости! За слабость, за неспособность принять это все… Прости!»

Слезы высохли под накатывающим омертвением! Карина опять сидела напротив двери и смотрела в одну точку. На нее опустилась тьма. Мыслей уже почти не было. А мир выцвел и поблек, стал черно-белым. Вот ты какое, оказывается, царство мертвых, лениво подумал мозг. А душа окутала нереальную, невозможную боль плотной оболочкой мертвечины.

Иногда на экране двери появлялись изображения родных лиц — то Дух, то Андрей, они звонили и предлагали выйти в гостиную. Карина надеялась, они поверят, что она спит. Выйти к друзьям в таком состоянии она не могла. Они точно начнут ее спасать. А она этого не хотела. Во-первых, мертвого человека уже не спасти. А во-вторых, ей стыдно… Ведь это она поверила Рональду, это она подставила себя и всех друзей, предала память родной планеты. Не разобралась...

Когда стало совсем невмоготу, она снова начала думать про нож, потом про Землю… И даже уже собралась встать и пойти к ящику, когда в дверь снова очень настойчиво позвонили, и появилось четкое изображение лица Артура.

«Артур, — спокойно подумала она. — Не отстанет», — следующая четкая мысль, а затем пронзило острое чувство вины. Артур. Ему не все равно, что с ней. С дурой и предательницей, которая бросила его ради преступника, убившего Землю.

— Карина, давай поговорим? — услышала она.

Артур… Он был прав во всем, он докопался до истины, он заботился о них всех, о ней, он искал их, когда Рональд похитил… Она не должна отвергать его помощь, которой даже не заслужила.

— Хорошо, — апатично ответила она и подала рукой знак открытия двери. Дверь отъехала в сторону, в проеме появилась высокая фигура Артура. Сзади она увидела лица Духа и Андрея, но, видимо, друзья решили не передавливать — в комнату вошел только Артур.

На лице была написана тревога. И Карине снова стало стыдно. За то, как она бегала от него, отвергала его разумные слова, что бросила его, не разговаривала с ним, зная, что он переживает… А вместе со стыдом, как ни странно, возвращалась жизнь. Немного, совсем чуть-чуть жизни.

Артур молча сел на кровать. Не слишком близко, что ее порадовало. Еще не хватало, чтобы он начал обнимать ее, успокаивать… вот это уже было бы слишком. Несколько минут они молчали.

— Ты был прав во всем. Прости меня, — наконец сказала Карина. Как бы ни хотелось говорить спокойно, фраза прозвучала, как стон.

— За что? — Артур обернулся, недоуменно глядя в ее лицо, — это ты прости меня.

— За что? — удивилась Карина.

— Я докопался до правды и этим разрушил твою жизнь.

— Ты сделал то, что должен был сделать.

— Ты не сердишься на меня? — в голове Артура звучало удивление.

— Не сержусь. Это я виновата перед тобой. И перед всеми. Я не разглядела преступника, поверила ему. Обидела тебя, не разговаривала с тобой. Я вела себя, как дура, подлая дура. Да и не как… Дура и есть.

— Не говори глупости, — вдруг улыбнулся Артур, — ни в чем ты не виновата. Тебя обманули, ты не могла не поверить. Верить в Хранителей слишком в твоем характере, что бы ты не поверила. А я ведь тебя знаю…

— Да, — согласилась Карина, — ты снова прав. Как всегда… Я просто дурочка, верящая в сказки.

— Карина, — Артур на мгновение протянул руку, но она инстинктивно отодвинулась. Он не будет обнимать и утешать ее. Так нельзя. Вслед за этим он начнет ее целовать, захочет вернуть ее, вернуть все на круги своя… А она не может… Она не может вернуться. Потому что Артур ей теперь как брат. И потому что она мертвая. И потому что она слишком виновата перед ним, перед всеми и во всем.

Теперь общество Артура будило в ней панику. Если пересечь границу, то может быть все что угодно, а она не может… Сейчас она слишком беззащитна, чтобы владеть ситуацией.