Хранитель. Том 1

— Алексей!

— Иду, деда, иду! — прокричал я в ответ, вставая с кровати. Нехорошо заставлять старика ждать.

Уже за ужином, жуя очередной кулинарный шедевр деда, я немного отошёл от своих невеселых размышлений.

— Как прошёл твой день, внук?

Вот о чём мне надо было ему рассказать? О том, что я опять подрался? А может быть о том, что через пару дней нам привезут капсулу полного погружения? Или о том, почему нам её привезут?

— Рассказывай уже. Весь вечер хмурый ходишь!

И я рассказал. Смысл скрывать, если он всё равно узнал бы? О том, как с утра поцапался с ребятами из параллельного класса. Эти отморозки почему-то решили, что если их родители богаче остальных, то они могут позволить себе издеваться над окружающими, и это сойдет им с рук. Обычно так и происходило — родители просто откупались от всех проблем и большинство принимало деньги, стараясь не связываться со столь влиятельными людьми.

А в этот раз им на глаза попалась Юна, девушка из бедной семьи. Её семья жила через несколько кварталов вниз по улице. Беженцы из Японии, потерявшие родину после глобальной катастрофы, последовавшей за последним военным конфликтом.

С самого детства, когда она с родителями только переехала в наш район, мы ездили в школу вместе. Юна садилась со мной рядом, так как остальные дети нас сторонились. Я очень тяжело переживал потерю родителей, и мне было не до друзей или игр. А девушка почти не говорила по-русски, и поэтому ей было сложно наладить контакт со сверстниками на новом месте.

Так и зародилась наша дружба. То, как она делала ошибки в произношении самых разных и, казалось бы, простых слов, меня ужасно бесило. Поэтому я взялся помогать ей с изучением языка. Она же учила меня куда большему — снова ценить жизнь. Открытая и доверчивая, Юна просто излучала жизнь. А жизнь — это движение, как частенько любила повторять эта взбалмошная девчонка. Поэтому мы постоянно были чем-то заняты. Именно с её подачи я увлёкся астрономией. Она учила меня быть терпимее к окружающему миру и людям вокруг.

Так продолжалось до конца средней школы, потом нас разделили по классам с разной направленностью, и мы с Юной стали видеться реже.

Этим утром мне надо было попасть на занятия раньше обычного. И я проехал уже половину пути до школы, когда увидел, как Юну окружили трое парней, прижимая её к стене здания в переулке, отрезая тем самым все пути к отступлению.

Выскочив на следующей остановке, я побежал, думая только о том, чтобы успеть вовремя. Уже издалека мне удалось увидеть, как один из этих уродов — кажется, его имя Грег, — отобрал у Юны сумку и, порывшись в ней, отбросил в сторону, где уже валялись зонт и книги девушки. Двое других, имён которых я даже не знал, в это время держали мою знакомую, чтобы не дёргалась.

— Может, нам немного развлечься с этой недотрогой в обносках, а парни? — сказал Грег, и вся троица противно заржала.

Первому я врезал своей тяжёлой сумкой по затылку. Второго пнул ногой по голени с такой силой, что он свалился на асфальт, подвывая, и, пока не опомнился третий, Юна двинула ему локтем в нос, похоже, разбив его. Схватив девушку за руку, я потянул её из переулка в сторону остановки.

Добежав, мы сели в так удачно подошедший автобус, где девушка разревелась окончательно. Она уткнулась мне в плечо и тихо всхлипывала всю дорогу. Я же не знал, как себя вести; приобнял её и гладил по голове. Уже подъезжая к школе, Юна немного успокоилась, подняла на меня свои большие зелёные глаза и сказала: «Спасибо». Я же, как дурак, не смог сказать ничего вразумительного в ответ и лишь кивнул.

«А она довольно симпатичная, никогда прежде не замечал этого».

– подумал я, прощаясь С Юной у дверей школы, после чего помчался в класс, прекрасно понимая, что мне влетит за опоздание.

Также пришлось рассказать деду о том, как меня попросили зайти к директору после уроков современной истории, на которых нам рассказывали о последствиях глобальной катастрофы и подписании Сиднейского мира. Главным результатом этого договора, кстати, и стало учреждение единого мирового правительства.

— Алексей, добрый день! — поприветствовала меня Наталья Владимировна, директор нашей школы. — Присаживайся.

Я подошёл к её столу и занял одно из свободных кресел.

— Алексей, просматривая результаты вашей промежуточной аттестации за этот учебный год, я сильно удивилась и, признаюсь, слегка забеспокоилась.

— Что именно с ними не так? — спросил я, пытаюсь понять, на каком экзамене и что именно пошло не так.

— Вы ведь вроде собирались поступать через год в космическую академию?

— Да! — ответил я не задумываясь.

Космос — это была мечта! Мечта и цель, которой я загорелся несколько лет назад, когда добыча полезных ископаемых на Луне вошла в активную фазу и Единое правительство стало посматривать в сторону других планет солнечной системы, прикидывая куда бы направить свои корабли дальше. И я хотел оказаться в числе первопроходцев, тех, кому суждено первыми ступить на поверхность Марса или Нептуна, а может, и других планет, за пределами нашей солнечной системы.

— Но тогда тебе надо подтянуть показатели по физической подготовке, астрофизике и современной истории. Они у тебя сейчас на уровне ниже среднего. А ты ведь знаешь, что для поступления в Академию, нужны только высшие баллы по всем предметам! И то конкурс будет очень жёстким.

Я это понимал. Капитан космического корабля — была очень уважаемой и престижной профессией, обеспечивающей тебя интересной работой и не менее интересной зарплатой, а также социальными выплатами при уходе в отставку. А в наш век глобальной безработицы это был билет в жизнь и в обеспеченную старость, который мечтали получить очень многие.

— К тому же, руководство школы и департамент образования беспокоит твоя социализация.

Вот тут она смогла меня удивить! Да, я был не слишком общительным, но всё же не считался в классе изгоем.

— Твоё общение со сверстниками сведено к минимуму и происходит только в стенах нашего учебного заведения. Многочисленные конфликты и даже драки! У тебя нет друзей, нет увлечений, — продолжала говорить Наталья Владимировна, изучая какие-то бумажки, наверное, моё личное дело. — По данным последних психологических тестов риск развития депрессии и неврозов от одиночества слишком велик! Мы все беспокоимся о тебе, Алексей! Я прекрасно понимаю, что тебе пришлось пережить. Но надо жить дальше!

Я угрюмо молчал, стараясь не смотреть ей в глаза. Она была права во всём, но нельзя же ей об этом говорить. После смерти родителей я совсем отдалился от сверстников, мне казалось неправильным, что они радуются жизни, когда мои мама и папа больше не могут этого делать.

— Алексей, — сказала Наталья Владимировна вздохнув — учитывая твой потенциал и возможные перспективы в будущем, а также для укрепления твоих социальных связей, мы хотим включить тебя в программу социализации, разработанную под патронажем единого правительства. Что ты слышал о Мире Форте?