Хранители Кодекса Люцифера

– Хочешь посмотреть огород?

Вацлав хотел посмотреть все, что помогло бы ему выйти из поля зрения солдат. Малышка подвела его к промежутку между домами, который отделял соседний дом от остальных.

– Придется идти здесь. У меня нет ключа.

– Ладно, – согласился Вацлав, только что вступивший во что-то мягкое.

Через узкий проход они вышли к задней части дома. Вацлав пораженно остановился. Вдоль всего ряда домов тянулись маленькие участки земли – с любовью обработанные миниатюрные поля. Зеленая свекольная ботва, нежные ковры прорастающего овса, появляющиеся усики фасоли, и почти у каждого дома – деревянные сараи, в которых кудахтало, блеяло и хрюкало. Все это свидетельствовало о том, что здешние жители знали, как можно избежать лишних расходов из-за дороговизны на рынке. Это место до самого перекрестка было окружено стенами и представляло собой превосходный маленький рай для овощей и домашнего скота. Вацлав начал считать, пока не нашел тыльную часть дома, перед которым караулили солдаты. Тем временем ему стало ясно, что это, должно быть, дом Адама Августина.

– Не наступи на растения, – предупредила его девочка. Вацлав порылся в кошеле.

– Спасибо за помощь, – сказал он. – Вот, держи.

– Какой же это добрый поступок, если за него платят?

– Э… да… а может, тогда твоя кукла возьмет монету?

Малышка задумалась.

– Ладно, – согласилась она.

– Теперь беги домой. И… – Вацлав присел перед девчушкой на корточки и заглянул ей в глаза. – Если здесь опять будет бродить незнакомец, не заговаривай с ним, а позови лучше своего отца или старшего брата, поняла?

– Но мы ведь уже познакомились.

– Я говорю не о себе, а о ком-то другом.

– Те люди перед домом Августина – незнакомцы.

– Просто не подходи к ним, слышишь? – с растущим отчаянием повторил Вацлав.

– Ну хорошо.

– Вот и умница.

Вацлав, петляя, побежал огородами. Когда он оглянулся через плечо, малышка все еще стояла там и задумчиво смотрела ему вслед. Он скорчил ей смешную рожицу.

На первом этаже дома Августина, как он предположил, находилось одно-единственное помещение без перегородок Окна были маленькими. Толстое стекло указывало на то, что главный бухгалтер принадлежал к более состоятельным жителям этого переулка. Оконная рама косо стояла в проеме окна, зажатая маленькими клиньями: кто-то пытался впустить в дом утреннее солнце. Вацлав услышал голоса и присел под окном. Он глубоко вдохнул, затем выпрямился и бросил короткий взгляд в комнату, после чего снова опустился.

Себастьян, Влах, Августин и беременная женщина, должно быть супруга Августина, двое маленьких детей, с любопытством разглядывающие посетителей, и колыбель, в которой агукал младенец. Вацлав выдохнул. Он полагал, что успел рассмотреть всех.

– Это же совсем просто, госпожа Августин, – услышал он голос Себастьяна. – Мы ищем действительную конторскую книгу фирмы.

– Почему вы не ищете ее в конторе?

– Если бы она была там, мы бы ее нашли.

– Почему бы вам не спросить моего мужа?

– В том-то все и дело. Мы его уже спрашивали.

Хоть Вацлав не мог видеть этого, он понял, что главный бухгалтер и его жена молча переглянулись.

– Ага, – только и сказала она.

– Мы подумали, что если вы с ним поговорите, то, возможно, он вспомнит, где находится книга.

– Мама, – пролепетал один из малышей, – мама, дядя пис'uт.

Вацлав прикусил язык. Когда Себастьян снова заговорил, голос у него дрожал.

– Возможно, вы также поможете ему вспомнить, что хорошо для него и его семьи.

– Мама, дядя писит!

– А не хочешь ли услышать, как я кричу, дерзкая девчонка? – пропищал Себастьян, взяв верхний регистр. Ребенок заплакал.

– В этом нет необходимости, – услышал Вацлав холодный голос Вилема Влаха.

– А ну, отдавай книгу! – прошипел Себастьян.

– Покиньте этот дом. Немедленно, – потребовал главный бухгалтер. Вацлаву уже доводилось видеть Августина, когда он был вне себя. В тот раз он раскрыл обман, из-за которого могла пострадать фирма «Хлесль и Лангенфель». Тогда его охватил праведный гнев, но он не шел ни в какое сравнение с ледяной ненавистью, звучавшей в его голосе сейчас.

– Я этого не сделаю. Наоборот, я позову сюда солдат, и они перевернут здесь все, что только можно, а если что-нибудь разобьется, это не их вина! И если тяжелые солдатские сапоги совершенно случайно наступят на ручку ребенка…

– Отдайте ему книгу, – посоветовал Влах.

Наступило продолжительное молчание. Ребенок, на которого накричал Себастьян, обиженно сопел. Затем Себастьян прошептал:

– Черт меня побери.

Вацлав больше не мог сдерживаться. Он поднял голову и украдкой заглянул в комнату. Жена Августина прижимала к груди крошечного ребенка, который уже начинал хныкать. Главный бухгалтер нагнулся над колыбелью и начал копаться в ней. Наружу выпало покрывало, затем еще одно, затем – что-то вроде тонкого матраса. Шуршала солома. Наконец Августин извлек наружу фолиант, в котором Вацлав сразу же узнал одну из конторских книг фирмы. Колыбелька была лишь не намного больше книги. Августин, должно быть, положил книгу на ее дно, а оставшееся место накрыл соломой, чтобы ребенок лежал ровно. Он отвернулся и бросил книгу на единственный стол в комнате. Раздался грохот. Ребенок заплакал в голос и стал сучить ножками.

Взгляд Себастьяна был прикован к книге, глаза его едва не вылезали из орбит. Он подходил к ней все ближе и ближе пока кончик носа не оказался на расстоянии дюйма от кожаного переплета. Медленно подняв руку, он вытянул два пальца, взялся за уголок обложки и приподнял ее. Она поднялась с хлюпающим звуком: к ней приклеились первые несколько страниц. Вацлав рассмотрел безнадежно растекшиеся колонки чисел на окрашенной в желтый цвет бумаге. Себастьян отпустил обложку и выпрямился.

– Маленькие дети часто мочатся и срут, – заметил главный бухгалтер, от которого Вацлав ни разу еще не слышал более грубого слова, чем «проклятый».

– Я уничтожу тебя, падаль, – пропыхтел Себастьян. Он было двинулся к Августину, но у него на пути встал Влах. – Уйдите, Вилем. Я немедленно зову солдат. Я…

– Нет никакой необходимости пачкать руки.

Себастьян хватал ртом воздух, как утопающий. Вацлав быстро нагнулся, когда этот толстый мужчина резко развернулся и, тяжело ступая, обошел комнату. «Немедленно заткни этого ублюдка!» – услышал он его крик.

– А что ты здесь делаешь? – прошептал чей-то голосок возле самого уха Вацлава.

Юноша обернулся. Рядом с ним стояла давешняя девочка с куклой. Он потерял равновесие и сел на землю. Она смотрела на него как на фокусника, который только что продемонстрировал ну очень старый трюк.

– Т-ш-ш!

– Так нельзя.

Внезапно Вацлава осенило: если собрать местных жителей, чтобы они стали свидетелями происходящего, Себастьян ничего себе не позволит.

– Твой отец дома?

– Нет, мой отец работает на короля, – гордо ответила она. – Моя мама дома, но она спит.

– Разбуди ее.

– Нет, нельзя. Мама спит, потому что она вчера подарила мне братика и очень устала. Так говорит моя тетя Дарья.

– Позови свою тетю.

– Ты просто хочешь, чтобы я отсюда ушла.

Вацлав строго посмотрел на нее, пытаясь заставить слушаться, но на девочку его взгляд не произвел никакого впечатления.

– Поторопись, – настаивал он. – Августины будут очень рады, если к ним именно сейчас придут гости.

– Но они уже приходили сегодня утром и принесли одежду для малыша.