Хранители магии

После этого каждый отрезок пути приобрел печальную важность. Лэмберт спрашивал себя, сколько раз еще ему предстоит подходить к арке главных ворот. Сколько раз еще привратник будет здороваться с ним, макая ручку в чернила и протягивая ее Лэмберту, чтобы он расписался в книге для посетителей? Сколько раз еще будет дозволено ему пройти через ворота в Гласкасл, проскрипеть подошвами ботинок по гравию дорожек, отмечавшему узкий путь, открытый для него?

Вернувшись в комнаты, Лэмберт обнаружил, что беспорядок в жилище Фелла царит примерно такой, какой он и ожидал там застать. В пепельнице по-прежнему лежала наполовину выкуренная сигара, часы продолжали тикать. Никаких признаков возвращения Николаса заметно не было. Дверь в его комнату была открыта, так что Лэмберт увидел разбросанные по кровати предметы одежды и пришел к выводу, что Фелл отправился принять ванну, перед тем как переодеться к обеду.

На полу у самой двери он обнаружил четыре аккуратно надписанных конверта: два были адресованы ему и два — Феллу. Саквояж Фелла стоял там же, где был когда-то поставлен: на углу ковра. Лэмберт запоздало вспомнил о собственном маленьком саквояже. Вероятно, он по-прежнему оставался в автомобиле Брейлсфордов. Он положил письма Фелла на каминную доску, а свои конверты вскрыл. В одном оказался вызов в театр Тегеи, где в девять утра должно начаться расследование. Второе оказалось приглашением на херес, обещанное Портеусом. Оба письма были написаны одним почерком.

На подносе для визиток оказалось два предмета: игральная карта и визитная карточка. Визитка была от Луиса Тобиаса. Это имя показалось Лэмберту смутно знакомым. Немного подумав, он сумел припомнить гостя из Фарнборо, которого Кромер и Полгрейв приводили на обед. Видимо он приходил с визитом к Феллу после отъезда Лэмберта. Лэмберту было немного любопытно, откуда эти двое знают друг друга. Фелл никогда не упоминал о своем интересе к авиации. Однако когда речь шла о Фелле, можно было ожидать чего угодно. Игральная карта была совершенно обычной: тройка червей, без каких бы то ни было помет. Лэмберт нахмурился и вернул ее на поднос. Потом он обязательно попросит, чтобы Фелл объяснил ему, что это значит.

У себя в комнате Лэмберт снял воротничок и бросил его в мусорную корзину. Ванна была бы хорошей мыслью. И обед — тоже. Лэмберт сел на край кровати, чтобы снять ботинки. Матрас оказался гораздо более удобным, чем ему помнилось. Лэмберт забыл обо всех хороших мыслях. Вместо этого он растянулся на кровати прямо в ботинках и задремал.

Его разбудило возвращение Фелла. Лэмберт без пиджака проковылял в гостиную, которую они делили.

— Вот и вы, — сказал он, обращаясь к двери в комнату Фелла, и невежливо зевнул.

— Да, вот и я.

Николас вышел из своей комнаты. Его волосы влажно блестели. Он тоже был в одной рубашке, но чистой и выглаженной. В его облике ощущалась усталость, однако в целом Фелл выглядел гораздо более энергичным, чем когда бы то ни было на памяти Лэмберта.

— Прошу прощения, что раньше не выразил мою благодарность. Я был поглощен другим. Но позвольте мне поблагодарить вас теперь. Вы никогда еще не делали столь своевременного выстрела. — Фелл подошел к Лэмберту, чтобы пожать ему руку.

— Мне только жаль, что на это ушло так много времени.

— Время для меня тоже замедлилось. Возможно, не случайно.

Фелл чуть рассеянно обвел комнату глазами. Лэмберт проследил за тем, куда направлен его взгляд, и увидел, что ученый смотрит на часы.

— Вам удалось закончить расчеты?

— Мои расчеты нужны были только для того, чтобы помогать восприятию, так что, возможно, и к лучшему, что мне не понадобилось это делать. Когда вы вывели из уравнения Бриджуотера, я остался в центре защиты Гласкасла. Энергии там было в избытке. Поскольку ее больше не пожирал Бриджуотер, энергия скользила без цели. Мне пришлось постараться ее уравновесить.

— И вам это удалось.

— Удалось. Когда я смог вырваться, я начал некий процесс. К тому моменту, как я закончил проходить лабиринт, порядок был восстановлен. Я это чувствовал.

— А как вам это удалось сделать?

— Джейн сказала мне, что мои плоскости состоят из точек, и тем не менее я предполагал, что точки существуют независимо от плоскостей. Она критиковала меня за то, что я путаю две разные концепции. Но это заставило меня пересмотреть мое восприятие точек. А что, если они чем-то похожи на музыкальные ноты? Что, если они обладают собственным резонансом? И что, если этот резонанс и был музыкой сфер? Как только я это понял, мне показалось, что мою волю подкрепляет нечто большее, чем мои собственные силы. — Фелл глубоко вздохнул и замолчал. После задумчивой паузы он добавил: — Надеюсь, что мне больше никогда в жизни не придется так сильно и глубоко пугаться. Спасибо вам.

— На здоровье. — Лэмберт вспомнил, что ему тоже есть за что благодарить Фелла. — Спасибо, что позволили мне немного задержаться, хотя проект уже завершен.

— Позволил… — Фелл выглядел совершенно ошарашенным. — Не смешите меня. Конечно, вы должны остаться.

— Спасибо, но, хоть вы и стали хранителем запада, проект «Аженкур» завершен. Скоро я соберу вещи. На это у меня уйдет день-другой. Не знаю, чем именно я займусь потом.

— Спешить совершенно ни к чему. — Фелл повернулся к зеркалу и яростно сосредоточился на нем, пристегивая воротничок и завязывая галстук. — Вы все равно не можете ничего предпринять до окончания расследования, так что не спешите принимать решение. У меня самого есть одна идея, которую мне хочется с вами обсудить.

— Похоже, Портеус считает завтрашнее расследование чистой формальностью. Он пригласил нас после этого прийти к нему на рюмку хереса. — Лэмберт продемонстрировал Феллу обе карты. — К вам приходил Луис Тобиас. Я не знал, что вы с ним знакомы. А что значит вот это?

— Мы с Тобиасом состоим членами в одном клубе. Мы познакомились на лекции в Королевском научном обществе. По ботанике, как это ни странно. — Фелл осмотрел тройку червей и положил ее обратно на поднос. — Насчет игральной карты не имею ни малейшего понятия. Наверное, ее оставил какой-то младшекурсник, который решил, что она что-то символизирует. Возможно, черную метку.

Лэмберт уловил перемену тона и поменял тему разговора:

— Странный они народ, эти младшекурсники. Вас попросят отвечать на расследовании?

— Наверное. Надеюсь, Портеус не ошибся относительно его непродолжительности. Судьбу Войси определить будет не слишком сложно. Сомневаюсь, что с Бриджуотером все будет так же просто. Если оставить в стороне этическую сторону дела, он один из самых богатых людей Англии. Во-первых возникнет вопрос, что станет с его собственностью, пока он остается черепахой Кого-то придется назначить опекуном. Только представьте себе, сколько тут будет юридических споров.

Фелл присмотрелся в зеркало к своему галстуку-бабочке и остался достаточно доволен отражением, чтобы надеть смокинг.

— А Гласкасл имеет право принимать такое решение?

— Я точно не знаю. Гласкасл изредка просят дать консультации в случае преступлений на основе магии. В данном случае преступление поставило под угрозу безопасность самого Гласкасла. Не думаю, чтобы университет отказался от своего права вынести решение. Бриджуотер нанес удар по сердцу Гласкасла. Гласкасл должен продемонстрировать ему, что за этим следует. — Только что Фелл стоял перед зеркалом, безупречно одетый к обеду, такой элегантный, каким Лэмберт еще его не видел. А в следующую секунду уже плюхнулся в кресло, и аккуратная стрелка на его брюках исчезла навсегда. — Сядьте. Я чувствую себя усталым, просто глядя, как вы стоите и качаетесь.