Хранители миров

– А потом что?

– А что потом? Ну замочили его конечно, здесь игроки подолгу не живут... Да суть-то не в этом...

– Занятно.
– Крякнул Кирт, переворачивая на следующую страницу.
– "Искрящиеся Бестии"... Ну и уроды!

– Зато название какое! Да и играют неплохо. А вот, гляди...
– Файна затараторила с такой скоростью, что Кирт потихоньку начал пропускать ее тирады о мутузящих друг дружку монстрах, углубившись в собственные мысли - ...в том году их остановили лишь в двух шагах от финальной битвы...

Через несколько минут Кирту окончательно надоело такое положение дел, и он начал быстро пролистывать альбом, делая вид, что восхищается изображениями надменных физиономий и интенсивно поддакивая (естественно, не в такт) на комментарии "разбушевавшейся" подруги. Впрочем, ушедшей с головой в собственный рассказ и активно жестикулирующей Файне уже было все равно.

– ...А это "Серые Ангелы" - просто ужасная команда! Они выиграли все матчи за последние несколько лет... Видишь этого парня? Он пугающе неудержим!...

Кирт качнул головой и благополучно отправил изображавшую "ангелов" страницу в прошлое.

– Золотые Ласточки!
– Чуть было ни взвизгнула Файна.
– Вот они народные любимцы, запоминай!.. Если встретишь в нашей школе кого-то, кто болеет не за них, скажи мне, понял?.. Они великолепны!... Вот, Бонхо Бессмертный, смотри же, смотри!

– Да-да.
– Машинально ответил Киртли, с облегчением переворачивая последнюю страницу.

– Знаешь, он держится уже больше десяти лет, и никто не может его уничтожить!
– Продолжала Файна, устремив свой гордый взгляд куда-то вдаль.
– Естественно, капитан команды - именно он.

– Да-да.
– Не зная, что придумать, повторился маленький маг.

Альбом уже готов был захлопнуться, когда усталый взгляд скользнул по последней карточке. Кирт вздрогнул...

– ...Между прочим, Ласточки уже в полуфинале и завтра должны...

Наглая, до боли знакомая, такая родная, физиономия Джимми впилась в маленького мага своим потрясающим, неотразимым, сковавшим все тело взглядом.

– ...Если магистры разрешат, можем вынести прайт в главный зал...

– Гхы-э-э.
– Нашел-таки в себе силы Кирт, привлечь внимание собеседницы, протянув дрожащую руку к императорскому лику, еще надеясь на чудо.

– Ах да, ну конечно!
– Вскрикнула Файна.
– А вот и лучший игрок всех времен и народов!.. Джимми! Он такой красавчик, правда?!.... Кирт, Кирти, что с тобой?! Перестань кашлять! О Боже, да ты чего?! Давай по спине ударю?! Кирт!..

– =-

Ласточки поднялись на высокую кафедру и дружно подняли руки. Пять тысяч счастливчиков, а именно столько вмещал в себя самый большой и роскошный театральный зал города, ответили восторженным визгом и улюлюканьем.

– По-моему, перебор.
– Озабоченно почесал подбородок Спрятавшийся за кулисами Эйвус.
– А вдруг стражники не справятся.

Джимми посмотрел в узкую манящую щель. Толпу сдерживали два ряда крепких парней в униформе, взявшихся за руки.

– Да удержат!
– Попытался избавится он от крепко вцепившейся в его запястье руки Бонхо.
– Ну Пусти!

– Куда?
– Тревожно присвистнул капитан.
– Твой выход еще не сейчас, дай другим ребятам поотвечать на глупые вопросы.

– И все-таки опасно.
– Продолжал рассуждать Эйвус.
– Что такое жалкая кучка стражников по сравнению с твоей симпатичной мордашкой вылезающей из-под кафедры... Эх, нельзя все-таки в таких больших залах встречи с болельщиками проводить.

– Но это же даже не болельщики!
– Возмутился Джимми.
– Это всего лишь пресса! Они милые люди... Да что они мне, в конце концов, сделают?!

– Значит так.
– Сдвинул брови Эйвус.
– Отвечаю по порядку: первое, пресса - тоже болельщики; второе, это всего лишь демоны; третье, они ужасны; четвертое, они растерзают тебя на части, и никакое владение мечом тут уже не поможет!

– Счастливая толпа намного страшней несчастной армии.
– Дополнил его Бонхо.
– Попасть в ее власть означает неминуемую смерть, если, конечно, ты не расшвыривающий всех Бон-Бон, хотя в тот единственный раз, когда оцепление было прорвано, и он с трудом выполнил этот нехитрый маневр, в последний момент успев прыгнуть в спасительный портал... А ведь тогда, собравшихся было куда как меньше.

Джимми театрально фыркнул и, освободившись-таки от хватки Бонхо, повернулся к собеседникам спиной. Правда, не надолго, потому что кто-то из Ласточек одарил поклонников победным кличем, те завизжали, и, соответственно, глаза юного императора снова зажглись ярким пламенем славы.

– Ладно, - усмехнулся Эйвус, - выходи, Бонхо. Фанатики должны быть подготовлены к созерцанию своего идола.

– И побыстрей, побыстрей там!
– Чуть ли ни запрыгал на месте Джимми.
– Я уже очень хочу!

Бонхо, нервно опустив голову, начал неуклюже просачиваться сквозь занавес.

– Итак, Джимми, - Эйвус схватился рукой за подбородок юного императора и повернул его взгляд к себе, - сейчас ты будешь слушать меня очень внимательно... Во-первых, не вздумай показывать этим бестиям, что тебе нравится это ужасное мероприятие. Понимаешь о чем я?

Джимми уверенно качнул головой.

– Хорошо... Во-вторых, не повышай голос, в-третьих, попытайся увести свой диалог поближе к матчам и подальше от своего участия в них. Не смей смеяться и...

Окончание фразы Джимми не услышал, ибо так и не найдя свой конец в опутавшем его шею занавесе, Бонхо все-таки прорвался на ту сторону. И хотя по расчетам архитекторов, театральные своды должны были выдерживать хоры лучших теноров сущного, окутанная ревом пяти тысяч глоток штукатурка опасно посыпалась.

– ...Привет всем.
– Вяло поднял капитан руку.

– Бонхо! Бонхо!
– Заскандировала толпа.

Через две минуты, когда рев более-менее утих, виновник шума сдуру улыбнулся, тем самым, отложив спокойную атмосферу еще на пять минут.

– ...Спасибо, конечно.
– Наконец, прорезал он шум своим громогласным голосом.
– Но, может быть, пора вам задать мне несколько вопросов?

– Как ты так долго остаешься в живых, Бонхо?!
– Выкрикнул кто-то.

– Ответ очень прост... Я бессмертен.

По залу прокатилась волна довольного смеха.

– А если честно, - продолжил он, - я всего лишь иногда думаю, прежде чем кидать свое тело на вражеское оружие.

– Для этого у него имеются наши тела!
– Хлопнул его по плечу рядом стоящий коллега, отправив, так называемую, прессу в глубокий покат.